Приветствую вас, друзья! бодро обращается он к публике.
Я украдкой смотрю на Молли, но она уже улыбается и поднимает выше телефон, чтобы заснять видео.
Я закрываю рукой объектив.
Мама!
Я качаю головой. Она неохотно опускает телефон.
Могу я называть вас друзьями? вопрошает Джулиан, и его утонченные черты омрачаются выражением беспокойства. Мой отец на протяжении стольких лет был неотъемлемой частью Сент-Феликса, что я считаю всех вас его семьей и друзьями, а значит, и моими тоже.
Поппи фыркает и тотчас, желая скрыть свое веселье, делает глоток апельсинового сока.
Джулиан, похоже, чувствует скептическое отношение толпы и встревоженно глядит в нашу сторону. Он вдруг посылает мне обезоруживающую улыбку.
Я вежливо улыбаюсь в ответ.
Это твой шанс, бормочет Поппи, толкая меня локтем.
Не думаю, кривлюсь я. У меня высокие запросы.
Зато он при бабле, весело шепчет Поппи. Теперь, когда папаши больше нет, все денежки должны быть его. Если сможешь игнорировать растительность на лице и вкрадчивый голосишко он твой.
Хватит! шиплю я, стараясь не расхохотаться.
На протяжении многих лет Сент-Феликс был неотъемлемой частью жизни моего отца, продолжает Джулиан, и потому он любил рисовать его в своей собственной уникальной манере. Он указывает на полотно у себя за спиной. Поэтому я знаю, он пришел бы в полный восторг, узнав о том, что все его городские пейзажи выставлены этим летом в галерее «Лайл», чтобы вы, его жители, и все гости Сент-Феликса могли ими любоваться. Мы поднимаем руки для аплодисментов, но Джулиан продолжает: Более того, я уверен, что благодаря этой выставке в скором времени многие из вас, владельцев малого бизнеса, будут благодарить моего отца за еще больший приток посетителей нынешним летом. Поэтому я прошу вас поднять бокалы в знак признательности гению, каким был и остается мистер Уинстон Джеймс!
Он меня почти убедил, говорит Поппи, когда мы без энтузиазма поднимаем бокалы, но потом он заявил, что нам следует быть признательными, и хотя я согласна, что туристы нам всем на пользу, но какой-то он напыщенный, не находишь?
Он кажется очень самовлюбленным, говорю я, оглядываясь по сторонам в поисках Молли, которая, похоже, куда-то ускользнула.
Помпезность так и прет из него, с присущей ей прямолинейностью говорит Поппи. Ой, извини, Кейт, я только что видела Риту. Мне нужно поговорить с ней насчет поставки цветов на свадебный банкет в «Веселой русалке». Я мигом.
Поппи машет Рите и пробирается сквозь толпу посетителей, многие из которых теснятся вокруг Джулиана.
Куда запропастилась Молли, снова думаю я, глядя по сторонам. Сбегать это на нее не похоже.
На самом деле нужно признать, что в последнее время это стало на нее похоже. С тех пор как несколько лет назад у Молли начался подростковый возраст, она изменилась не физически, она по-прежнему маленькая и худенькая, а иначе. Теперь она носит джинсы, тяжелые ботинки и футболки с вызывающими принтами. И дело даже не во внешнем виде, главное, что она становится все более независимой.
Понимая, что глупо стоять столбом, когда рядом никого нет, я поворачиваюсь к ближайшей картине и делаю вид, что внимательно ее изучаю.
Поппи права: на первый взгляд его стиль напоминает детскую мазню. «Гавань Сент-Феликса на закате» значится на бирке внизу.
Хм а что, пожалуй, думаю я, присматриваясь к холсту. Без труда узнается примечательная городская гавань с маячком вдали, а на переднем плане побеленные каменные домики, которые и сегодня стоят там, правда, сейчас в них преимущественно обосновались магазинчики, кафе и гостиницы, а не семьи рыбаков, как это было в пятидесятые. Но перспектива кажется нарушенной возможно, намеренно? Кроме того, художник использовал в своей работе базовые линии и мазки, и благодаря этому в ней угадывается детский взгляд на рыбацкую деревушку, которую я сегодня называю своим домом.
Эта одна из моих любимых, слышится у меня за спиной низкий, хорошо поставленный голос.
Я разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Джулианом Джеймсом от такой близости мне становится некомфортно. Он стоит с бокалом красного вина, которое медленно потягивает в ожидании моего ответа.
В самом деле? вежливо осведомляюсь я и снова поворачиваюсь к картине. И почему же?
Разве не очевидно? Джулиан наклоняется ближе к полотну и ко мне.
Может, вы меня просветите?
Запах дорогого лосьона и красного вина бьет мне в ноздри, между тем как я ожидаю услышать пространные рассуждения о качестве освещения, мастерских мазках, глубине и настроении.
Это один из его бестселлеров! смеется Джулиан, и я поворачиваюсь к нему. Эта красотка дала больше мерча, чем все другие его картины.
Мерча?
Брендовой продукции, он потирает большим пальцем об указательный. А где мерч, там деньги! Куча денег!
Понятно, говорю я и ловлю себя на мысли, какой же неприятный тип этот Джулиан. Уверена, ваш отец не задумывался о продажах, когда писал свои полотна. Я снова смотрю на картину. В свете столь явного прагматизма она вдруг кажется чистой и невинной. Человек, создавший такое наивное произведение искусства, не мог быть настолько корыстным, чтобы предвидеть большой барыш.
Вы шутите? Папаша был экстравагантным и безрассудным мотом, каких свет не видывал. Он обожал сорить деньгами. Чем больше, тем лучше таков был его девиз.
Неплохой у вас выходит портретец, сухо говорю я.
А! Джулиан грозит мне пальцем. Ясненько, зачем вы здесь. Вы умная птичка, да?
Вроде того, вежливо отвечаю я, мечтая о том, чтобы кто-нибудь пришел и дал пинка мне или Джулиану, тем самым избавив меня от его общества. Может, кому-нибудь приспичит потолковать с ним прямо сейчас? Несколько минут назад к нему было не пробиться.
Так что же привело вас сюда? спрашивает Джулиан. Насколько мне известно, среди сегодняшней публики местные бизнесмены и, разумеется, бизнес-леди, добавляет он, делая изящный взмах в мою сторону. Вы из числа вышеупомянутых?
Да, у меня бизнес на Харбор-стрит, гордо заявляю я. Магазинчик рукоделия и творчества «У Кейт».
Как мило, перебивает Джулиан, которому ничуть не интересно. У вас собственный бизнес.
И я им горжусь.
Не сомневаюсь. Вот, Джулиан проворно сует руку в карман, держите визитку. Возможно, вам захочется мне позвонить. Мы могли бы поболтать о бизнесе и о чем-нибудь еще он многообещающе подмигивает, и меня едва не тошнит. Я часто бываю в Корнуолле. У меня здесь загородный дом и роскошная вилла на юге Франции, он продолжает перечислять свою недвижимость, точно это дело обычное. Плюс квартира в Южном Лондоне, только вряд ли вы много бываете в Большом Смоге. Все же приличное расстояние.
Нет, говорю я, забирая визитку. Мне хочется еще много чего добавить, но я прикусываю язык не стоит устраивать сцену. Я и на юге Франции редко бываю. Мой предел Тонтон в Сомерсете, а дальше у меня джетлаг.
Жаль, весело продолжает Джулиан, не особо прислушиваясь к моим словам. Путешествия это моя страсть О! Очень остроумно! Джетлаг я это запомню.
Джулиан! кричит Офелия, которая, к моему огромному облегчению, спешит в нашу сторону. Вот вы где. Вам непременно нужно познакомиться с А, это снова вы, произносит она, даже не пытаясь скрыть презрение в голосе при виде меня. Ну что, вечер удался?
Еще как, это прекрасная возможность их разыграть, и я отвечаю нарочито радостным тоном. Я увидела чудесные картины и только что получила приглашение погостить на роскошной вилле на юге Франции, чтобы потолковать о бизнесе я небрежно постукиваю по ладони визиткой Джулиана, чтобы Офелия могла ее разглядеть, и посылаю в его сторону свою самую ослепительную улыбку. Так что можно смело сказать, что вечер удался!
Будем на связи! кидаю я напоследок самодовольному Джулиану и пользуюсь возможностью удрать от этой парочки. Пока, Офелия. Спасибо за поистине уникальный вечер.