Ты сама полезла. Тебе повезло, что я вообще позволил слюнявить подушку и думать, что это я. В любом случае, никто тобой не пользовался: ты сама разделась и начала ловить глюки. И откуда я знал, что ты под наркотой? Ты всегда был двинутая, так что перемены в твоём состоянии я не заметил. Хотя бы по Мэди было видно, что она пьяная, он грозно смотрит на меня: Я же верно говорю: ты не пробовала дурь? Я убью тебя, если да.
Стыдливо опускаю глаза в пол. За эту долю секунды, пытаюсь вспомнить, когда она вообще присоединилась ко мне и той кучке растаманов.
Мог бы посмотреть мои зрачки! заверещала Анна.
Мэйс метнул в неё разъярённый взгляд.
Может, ещё надо было взять у тебя анализы?
Почему ты тогда голый?
Идиотка, это моя кровать, я сплю в ней так, как захочу и в чём захочу. И на мне трусы. Думаешь, из-за тебя я должен лечь на коврике у двери?
Анна недоверчиво щурится, после чего резко поднимается и, пыхтя, вылетает из комнаты. Мэйс тоже не томит реакцией, указывая в сторону двери. Ещё несколько секунд медлю, желая придумать и сказать в своё оправдание хоть что-нибудь, но в голове пусто. Я не могу говорить, что съехала с катушек, увидев смеющегося Ди в обществе Анны. Это причиняет невыносимую боль, которую хочется потушить любым способом. Мэйс ничего о нас не знает, а если узнает, разочаруется во мне, потому что имеет подобный плачевный опыт. Я не могу говорить, что целовала другого, находясь в отношениях с его лучшим другом. Даже если он ненавидит Сида, я не вынесу взгляда, с которым брат может посмотреть на меня.
Глава 5
Мэди
Подхожу к зданию университета только ко второй паре, держа в руках ледяную ладонь Анны. Солнцезащитные очки на нас смотрятся комично, учитывая пасмурную погоду, а балахоны из одежды Мэйсаэто что-то с чем-то. Хоть Анна и предлагала сегодня пропустить, тем более пол университета, что вчера были вместе с нами в доме братства, скорее всего так и сделают. Но я так поступить не могу. Если ректор позвонит родителям, отец устроит мне двойную взбучку: за ночь, которую я провела вне дома, и за прогул. А наш ректор был именно таким типом, но по какой-то причине это относилось только к людям с фамилией Картер. Он буквально ненавидел нас. Поэтому чуть что, сразу жаловался отцу. Если бы я не знала о наличии у него жены и детей, то подумала, что он просто запал на моего папу.
Не хочу видеть их лица. Готова поспорить, что они умрут со смеху, увидев нас. Я не помню вчерашний день, а значит я делала много ужасного, очень много. Мой мозг просто решил избавиться от этой информации. И от меня тоже, выдохнула я с раздражением, держась за дверную ручку. Входить в аудиторию не хотелось. Тем более мы опоздали на пару минут, а значит профессор уже там и не упустит возможности испортить всем настроение в незапланированный рабочий субботний день.
Анна накидывает капюшон толстовки Мэйсона и скрипучим голосом говорит:
Пусть хоть обмочатся в припадке. Сейчас это мало меня волнует. Мое желание сдохнуть сильнее. Тем более там сидит половина таких же, как мы.
Думаешь, кто-то вчера также накурился? с иронией в голосе, спрашиваю я.
Анна отмахивается.
Сто процентов.
Тогда с Богом.
Я открыла дверь, и мы вместе протиснулись в аудиторию.
Монотонный голос профессора и шёпот задних рядов тут же смолк, как только мы закрыли за собой дверь. Переглянувшись с Анной, синхронно опускаем головы вниз, пряча веселый взгляд. Секунды тянутся дольше положенного, и каждая из них дёргает мои нервы. Слышу тихий стук каблуков, и быстро смотрю исподлобья. Мужчина примерно тридцатилетнего возраста, яркими желтоватыми глазами, скрытыми за модными очками, хищно смотрит на нас с Анной, медленно приближаясь. На первом курсе он преподавал у нас не так частов основном заменял. Но в этом, я уже знаю, что практически каждый день у нас стоит его лекция. Именно его предмет в этом году профилирующий.
Анна Баттерфилд и мисс Картер, низким, чуть хрипящим голосом, говорит мистер Витман.
Признаться честно, он выглядит очень эффектно, тем более учитывая тот факт, что он единственный молодой профессор. Именно поэтому, когда он впервые заменял у нас, мы посчитали, что сможем тихо отсидеться и уйти, но мы ошибались. Витман буквально уничтожал нас каждый семинар своим вечным отстойным поведением и кучей требований. Но нас с Анной он не любил больше всех: в первый же день мы спутали его с новым студентом и пошутили над ним, встретившись в холле, что в университет в смокинге ходят только идиоты. Идиотками оказались мы.
Извините за опоздание, профессор Витман, мыначинаю я, смущённо улыбнувшись и совсем чуть-чуть поглядывая на него. От этого взгляда становится не по себе.
Я знаю, что вы, перебивает он, как будто бы отрезает мне голову словами. Снимите очки в помещении.
Но, по правилам этикета, женщины
Это касается только головных уборов, Картер, если вы хотели блеснуть знаниями, то, для начала, обзаведитесь ими, злость накрывает меня с головой.
Я попытаюсь дотянуться до руки Анны, чтобы сжать ее от нервов, но она одёргивает и снимает очки. Её красные глаза смотрят прямо на профессора, а рыжая бровь иронично изгибается.
Теперь я могу сесть? я почти визжу от гордости.
Витман хмурится и смотрит на меня. Я тут же снимаю свои и попытаюсь смотреть тем же взглядом, что и Анна. Но как только вижу в его зрачках недобрый огонь, тут же теряюсь. Проблемы с ним не нужны.
Садитесь, рявкает он. Анна фыркает, и первая проходит в аудиторию. Когда она равняется с ним, он шипит: Надень очки, Баттерфилд.
Но подруга игнорирует и идёт в конец рядов, и я тут же мчусь за ней.
Тара смотрит на нас, как на приведения: с огромными испуганными глазами и открытым ртом в немом крике.
Вы выглядите, как ожившие мертвецы, шепчет она, оглядывая нас. А ещё я слышу чей-то урчащий живот.
Обычно меня заботил внешний вид: я стараюсь выглядеть как может лучше, скрывая разруху внутри себя. Люди видят только оболочки, и если она великолепна, то у тебя нет проблем, во всяком случае, так думают многие. Но сегодня у меня не было сил делать что-то с собой. Я буквально чувствую, как у меня скручиваются кости, забились мышцы ног, будто я оббежала всю планету, а в висках давит головная боль. Ещё меня жутко тошнит, и я молюсь не разложить вчерашний рацион на полу в экспрессионисткой картине.
Мэйс убедил меня, что сегодня никому не будет до этого дела, ведь все так же, как и я вчера, провели день довольно хорошо. Он пообещал закрыть рты всем, кто хоть раз посмеет пустит смешок в мою сторону. И я верю ему, как и всегда. Брат всегда защищал меня: от родителей, от незнакомцев, от несправедливостей жизни и от самой меня. И теперь его опека перешла на новый уровень, но я не виню его.
Чувствую, как мой живот съедает сам себя, но не могу взять в рот ничего, ворчит Анна.
Парень, что сидит впереди, поворачивается к нам.
Ты можешь взять в рот мой член. Уверен, он не вызовет у тебя отвращения.
Анна суёт два пальца в рот и закатывает глаза.
Молодые люди! достаточно громко рявкает Витман. Уверена, он прекрасно слышал то, что тот парень сказал Анне.
Парень отворачивается, покраснев.
Мэйс хорошо позаботился о вас? продолжает допрос Тара.
Конечно. Особенно хорошо он позаботился об Анне, так ведь? легонько пихаю подругу в плечо.
Она со стоном падает лицом на стол и бубнит:
Не напоминай.
Тара выразительно смотрит на меня.
Что я не знаю?
Давай, Анна, скажи ей, в чьей кровати ты проснулась и в каком виде.
Мэдисон, иди на хрен. Это было помутнение рассудка, бурчит она.
Голос Тары сходит на писк:
Анна Баттерфилд, ты переспала с Мэйсом? Тем Мэйсом, что брат Мэди и которого ты так ненавидишь.
Анна косится на неё, все ещё находясь лицом в поверхности стола, и шипит:
Спасибо.
Буквально вся аудитория смотрит на нас, и я мгновенно заливаюсь краской.
Витман раздраженно бьет ладонью по столу.
Внимания на меня, а не на развивающуюся интеллектуальную дискуссию очень целомудренных особ.
Его взгляд обращается в параллельную нам сторону.
Картер, вам смешно?
Мэйс жмёт плечами.
А почему нет?
Это вы мне объясните.
Не понимаю вашего возмущения, профессор. Вам не нравится, когда люди смеются, или вам не нравлюсь я, потому что именно я стал предметом дискуссии? К счастью, это абсолютная ложь. Но это ведь не ваше собачье дело, так?