Я сглотнула и уже не столь уверенно произнесла:
Да не знаю я, где твой ежеднев
Я не договорила. Потому что память услужливо подкинула мне воспоминание, как я копошусь в сумке, еще не веря, что багаж не мой и на пол грохается что-то тяжелое.
Я тогда сидела рядом с кроватью, под которую вполне мог залететь этот чертов ежедневник.
Что? не выдержал-таки блондин, цепко наблюдая за моими мысленными потугами.
Кажется, он выпал растерянно призналась я. И сейчас валяется под моей кроватью.
Я резко вскочила:
Сейчас принесу
И собралась было рвануть к себе, как этот невозможный тип схватил меня за руку.
Я с тобой, тоном «я тебе ни капли не доверяю» протянул он.
Я дернула руку на себя, пытаясь освободиться, и краем глаза заметила, что кое-кто за нами наблюдает, а мне на выручку уже спешит работник отеля.
Мисс, к вам пристают? Что здесь происходит? на ломаном английском обратился ко мне низкорослый уроженец здешних земель.
К слову, блюститель порядка не фигурально, а вполне реально был блондину по плечо. А мне по подбородок. Интересно, в случае опасности кто кого и от кого спасал бы? Сдается, что я балийца, а не он меня. Но за храбрость я его зауважала.
Все в порядке я замялась, подбирая оправдание. И в голову не пришло ничего лучше, чем ляпнуть: Это мой брат.
С учетом того, что я была темноволосой, а он щеголял золотистой шевелюрой, как у Криса Хемсворта, то мое заявление было весьма сомнительным. Понятия не имею, почему я не сказала, что это просто мой знакомый!
Блондин, зло зыркнув на меня, тут же уточнил:
Сводный. У нас отцы разные.
Причем сделал это на летящем английском, будто был исконным уроженцем Англии. Мне даже почудился легкий Уэльский акцент. Хотя может, он просто мелодично говорил, а на самом деле это был безобразный Йоркширкский диалект
И матери тоже, тихо буркнула я уже на русском. Так, из чувства противоречия.
Но, судя по улыбающемуся балийцу, ему было достаточно и того, что к постоялице не пристают, значит, что все в порядке.
А блондин, так и не выпустив моей руки, произнес на ультразвуке:
Ну, сес трен ка, верни мне мой ежедневник, и я обещаю, что забуду о тебе, как о страшном сне.
И потащил меня к лифту. Ну как потащил. Попытался. Но я не мешок картошки, так просто с места не сдвинешь. К тому же и вешу я чуть побольше. В кои-то веки мои килограммы пошли мне в плюс.
Ты пойдешь? на меня сверкнули злыми глазами и угрожающе уточнили: Или мне тебя унести?
Не поднимешь, припечатала я и злорадно добавила: надорвешься.
Меня смерили взглядом, будто бы мысленно взвешивая. А потом раздалось насмешливое:
Проверим?
Мне как-то враз безо всяких проверок стало ясно: этот и поднимет, и утащит
Я сцепила зубы и фыркнула:
Обойдешься. Руку отпусти.
Блондин и вправду пальцы разжал. Я подхватила с пола свою сумку, он свою, и мы оба молча с абсолютно независимым видом пошли к лифтам, мимо которых с воплями пронеслись двое разбойного вида пацанов, снеся какую то табличку.
Одна из кабин, полная народу, закрылась прямо перед нашим носом. Вторая с подозрительным скрежетом распахнула свои двери через спустя полминуты.
Мы вошли. Створки закрылись, и кабинка медленно поползла вверх. Свет мигнул. И в абсолютной тишине раздалось:
М-да, если сейчас застрянем это будет просто изумительно
Я лишь из чувства противоречия возразила:
С таким настроем надо дома сидеть!
Правда, мой голос слегка подрагивал, но это вовсе не из-за того, что я боялась блондина. Хотя нет, его я тоже слегка опасалась. А вот по-настоящему я паниковала, когда попадала в узкое закрытое помещение. Это еще была не клаустрофобия в чистом виде, но А свет как бы намекал, что скоро тут может стать и вовсе темно.
Слушай, невозможная женщина. Ты хотя бы иногда можешь говорить то, что окружающих не так бесит?
Слушай, невозможный мужчина, а ты не можешь не выводить меня из себя? я в запале шагнула чуть вперед, не учтя, что движущийся лифт коварная штука, способная изменять многое: от ощущения веса, до расстояния. Мой нос уперся в небритый мужской подбородок. А грудь грудь тоже уперлась во что-то твердое.
Едва уловимый запах имбиря и кедра защекотал ноздри.
Ты опять ко мне пристаешь?
Мне показалось, или в голосе прозвучала издёвка?
Я поспешно отступила назад.
Да не приставала я к тебе. И в аэропорту случайно за твой за я осеклась и в последний момент исправилась: за джинсы ухватилась, чтобы не упасть. Сказала же!
Но блондин, язва, вцепился в оговорку, как голодный пес в кость:
Так, значит, случайно А если бы это были ягодицы прости, джинсы Бекхема, то сделала бы это нарочно?
И голос у подлеца такой невинный невинный, что мне аж придушить его захотелось.
Говоришь таким ревнивым тоном, как будто тебя толпы поклонниц каждый день только и делают, что хватают, фыркнула я. А тут осечка зад Бекхема предпочли.
И с чего вдруг от моего вопроса, полного сарказма, этот мистер непрошибаемая мина вдруг закашлялся, словно поперхнулся?
Но тут лифт наконец то дополз до нужного этажа. Створки распахнулись, и я вылетела в коридор, словно пробка из бутылки шампанского, и устремилась к номеру. Следом за мной уверенно шагал блондин, будь он неладен.
Едва я оказалась в комнате, бухнула сумку на пол и, подойдя к кровати, нагнулась, стремясь поскорее найти этот гадский ежедневник. В смысле, ежедневник, принадлежащий одному гаду. В этот момент я совершенно не думала, как выгляжу со стороны. А зря.
Лишь по мужскому хмыканью я поняла, какая картина открылась взору этого белобрысого: моя обтянутая джинсовыми шортами попа, которая энергично виляла, пока ее хозяйка пыталась втиснуться в пространство между постелью и полом.
Если ты решила таким оригинальным способом удрать от меня, спрятавшись под кровать, то спешу разочаровать: у тебя это пока не очень получается, это было сказано столь серьезным тоном, что не оставалось ни малейшей надежды на сомнение: этот тип надо мной издевался.
Еще одно слово, и сам будешь доставать свои каракули отсюда, пропыхтела я.
За то недолгое время, что шуровала внизу, я поняла несколько вещей.
Во-первых, киношники нагло врут: любовника под кроватью можно спрятать, если он Дэниэл Редклиф. Да и то не теперешний, в сто шестьдесят пять сантиметров ростом, а девятилетний, который получил письмо из Хогвартса. Вот его можно было запихнуть в пространство между кроватью и полом. Но никак не меня.
Во-вторых, тест на лучший отель мой номер безбожно завалил. Хотя бы потому, что я методом «хватай и тягай» стала обладательницей комка пыли, фантика от конфеты и презерватива. Хотя с последним повезло он оказался в упаковке.
Ну? раздалось нетерпеливое сверху.
Я, потерпевшая сокрушительное поражение, вылезла и, стряхнув с груди пыль, произнесла:
Ника Белоус не рекомендует вам этот отель для отдыха.
В смысле? не понял блондин. А мой ежедневник где?
Там, я широким жестом указала под кровать, слегка позабыв, что в руке у меня злополучные фантик и квадратный конвертик из фольги. С учетом того, что ныне ладонь была раскрыта, эти два предмета гордо возлежали на ней.
Я, стиснула в руке компромат, который мне наглым образом подбросили, и тут же отбросила его в сторону
Надменный взгляд смерил меня, пыльную, с ног до головы, потом устремился к подкроватному пространству.
Отойди, явно сдерживаясь, процедил мой нежеланный гость.
Я отползла в сторону. А потом с минуту любовалась, как мужская крепкая задница то чуть приподнимается от пола, то словно пытается врасти в него. Увы, эти действия не способствовали просачиванию ее хозяина под кровать. Мда, не компактный блондин, не компактный. В чемодан его не положишь, под кровать, как выяснилось, тоже не втиснешь. Хотя он очень старался. Даже какие-то заклинания бубнил, заканчивающиеся на «уй». Но видимо, магом он был тоже никудышным: ни одно не сработало.
Он вылез из-под кровати таким же пыльным. Правда, в отличие от меня без добычи. Зато, посветив фонариком от телефона убедился: его бесценный ежедневник притаился под коварным белоснежным ложем.