Ответишь? Вдруг это твой лю-бов-ник насмешливо протянула Илларионова.
Так и хотелось ляпнуть «нет», но с другой стороны чем не повод улизнуть из-под нервирующего взора начальства.
Я протянула руку к сумке, выудила смартфон, и шепнув: «Буквально одну минуточку!», стремглав выбежала из приемной. Едва оказалась в коридоре, мазнула по экрану пальцем и чуть не получила звуковую контузию.
Игорь не просто орал. Про ощущениям, он через телефон пытался достать меня и убить. Никогда не думала, что можно материться пять минут и ни разу не повториться. С другой стороны он же лингвист, филолог, а значит профессионал. Просто я до этого не думала, что профессионалы бывают столь разносторонне подкованы.
Ты за сво какоговерни деньги
Значит, домой ты все же вернулся.
Спокойно и холодно вставленная в словесный поток фраза заставила Игоря перейти от лексикона гоблина к речи портового грузчика: то есть число матюгов сократилось вдвое.
Как вы мойгонорар за четыремесяца неистовал бэушный любовник.
Зато я теперь поняла, что это были за деньги: гонорар за какую-то трилогию, которую бывший подрядился перевести. И теперь ему, оставшемуся на мели, придется три месяца сводить концы с концами.
Верни деньги, почти по-человечески выдал тот, кого я еще недавно считала почти женихом, иначе
Иначе что, замуж меня не возьмешь? я искренне порадовалась, что нас разделяло расстояние.
Да кому ты, толстуха, нужна. Пусть даже и с бабкиной квартирой. Я тебя, тупорылую идиотку, два года окучивал ради прописки, бревно ты постельное
Слушай, папа Карло, ты, как я посмотрю, в это время еще и другие поленья неплохо стругал, звенящим тоном перебила я. А то, что ты оказался на мели Ничего, пару месяцев поешь овсянку. Никто тебе ничего не вернет, ни я, ни Сонька. Считай, что лишен сладкого за плохое поведение.
Значит, это все она Ты бы своими куриными мозгами до такого не додумалась
Мы вместе, я сделала глубокий вдох. Не скрою, нам было трудно, особенно напиться. Но мы-таки справились. И с коньяком, и с твоим паролем на ноуте. И на сотовом.
В телефоне раздался треск и тишина. Судя по всему, кто-то разбил свой смартфон о стену.
А я стояла и тупо смотрела в окно. Не убрав трубку от уха. Не сразу поняла, что изнутри меня душат слезы. Невыплаканные, а потому сжигающие душу. Какая же я идиотка, почему сразу не поняла, что этому козлу от меня нужно?
Если ты сейчас заплачешь, я разочаруюсь в тебе, рядом появилась начальница.
Отчего-то я не сомневалась, что она слышала все. И поняла все. Или почти все.
Вчера я застукала своего пар я споткнулась. Бывшего с любовницей.
И я так понимаю, что вы решили отомстить?
Я лишь кивнула, стараясь не расплакаться.
Знаешь, вот не хотела я тебя отпускать Еще десять минут назад не хотела. Но сейчас найдешь себе на две недели подмену, и я подпишу твое заявление.
Об увольнении? отчего-то моя логика решила, что ей сейчас самое время самоустраниться.
В отпуск, дурында. Кобелей надо кастрировать, добавила Илларионова жестко. А если кастрировать не получается, то хотя бы мстить.
И столько потаенного, личного было в этой фразе
Она развернулась и пошла прочь. Прямая спина, уверенный шаг. Мне что, послышалось?
«Я просто дура, расчувствовавшаяся дура» подумала про себя, но вслух не сказала. Не могла моя грозная непогрешимая начальница такого сказать про кобелей, просто не могла.
Но тем не менее я пулей метнулась в бухгалтерию, упала на колени и Тут в ход пошло все: и невыплаканные слезы, и история о том, что бывший меня убьет, если я не удеру куда-нибудь, и напоминание о том, что мы вроде-как с Леной подруги (узнав об этом, она сильно удивилась). На обещании двойной зарплаты (за две недели я обещала отдать ей свои аванс и расчёт сверх того, что заплатит начальница) Ведьминская сдалась и согласилась-таки меня подменить. Я тут же накатала заявление.
Подписала его Илларионова еще быстрее. А потом я пулей помчалась в хозяйственный магазин, на ходу вызывая «мужа на час». Вот только слегка замялась, когда оператор попросила меня назвать причину вызова: то ли говорить «врезка замка», то ли «битье морды бывшему любовнику». Но решила, что на столярные работы «муж в аренду» приедет быстрее
С мастером мы прибыли к моим дверям практически одновременно. И замок он поменял на раз-два. Едва он закончил, и я стала рассчитываться с ним за услугу, как в коридоре раздался звук остановившегося лифта, а спустя несколько секунд с той стороны двери раздался скрежет: судя по всему, в замок пытались запихнуть ключ. Безуспешно.
Потом у взломщика в ход пошли заклинания. В основном из пособий по анатомии и физиологии. Так что если бы я своими глазами не видела диплом переводчика на имя Игоря Сергеевича Маханенковского, то подумала бы, что с той стороны в мою скромную старенькую двушку жаждет попасть как минимум почетный проктолог-гинеколог-уролог.
В дверь начали долбить кулаками, ногами.
Мы со слесарем все это время тихо стояли в коридоре. К слову, щуплый мужичонка в кепочке и пиджаке, с чемоданчиком, цепко зажатом в кулачках на уровне сердца, напоминал в этот момент суриката. Он замер, потом нервно сглотнул и взглянул на меня со смесью испуга и осуждения. Я прямо почувствовала себя Белоснежкой, перед которой стоял один из гномов.
Предупреждать же надо тихо выдохнул слесарь, видимо, поняв, что чуть замешкайся он удары могли бы прийтись не по двери, а по нему.
Я шепотом предложила:
Извините. Может, пока он не уйдет чайку?
Мужичок постоял, подумал и согласился.
В итоге мы три часа пили чай. Сначала с конфетами. Потом, когда те закончились, с блинчиками, которые я решила испечь (Игорь все бушевал под дверью), затем, когда блинчики благополучно обжились у нас в желудках мы пили чай с ноутбуком.
Бывший уже не бушевал. Он затих под дверью. Но я специально каждые пятнадцать минут проверяла: может ушел? Но нет, Игорь проявлял завидное упорство. Он меня так не осаждал, когда предложение делал, как сейчас мою дверь. Что еще раз подтверждало: Нику Белоус он любил меньше, чем ее жилплощадь, на которую так жаждал попасть. А еще эксфренд очень уважал деньги. Но это я и так знала: оставлять официанту на чай пятикопеечные монеты Но тогда я на это внимания не обращала. Думала, мне просто попался экономный экземпляр.
Мастер, уже почти пустивший корни у меня на кухне, как-то прикипел душой и к ноуту с фильмом, и вазочке с вишневым вареньем, и нет-нет, да и косил на меня взглядом. Причем мужским таким взглядом. Оценивающим. А потом неожиданно спросил:
А может, вам еще что-то нужно починить? Я тихо и по-быстрому. Зачем зря время терять?
Я, как раз собравшаяся в очередной «проверочный» рейд в прихожую, так и замерла. Да, таких предложений я еще не получала. Нет, ко мне подкатывали как то с фразой «Какая прелесть! Это ваши ноги?» и «Вы не могли бы меня разбудить завтра звонком на сотовый телефон, а то я боюсь проспать», и даже в соцсети один оригинал решил начать знакомство с фразы: «Привет! Не знаешь, как варить пельмени?».
Подкатывать ко мне по разному подкатывали, но ремонта еще никто не прилагал. На мое счастье терпение Игоря все же закончилось, и он отчалил. Когда я с радостью сообщила об этом загостившемуся мастеру, тот отчего-то опечалился, засобирался, но двойную плату (за простой и работу, связанную с риском) все же взял. Жмот!
А я глянула на часы и начала быстро собираться: до отлета самолета оставалось всего пару часов. Загранпаспорт у меня был, отпуск вроде-как дали И обида на козла Игоря тоже имелась. Как и разумное опасение: не засел ли озверевший бывший где-нибудь у подъезда, в кустах?
Я вызвала такси, а когда машина подъехала, то буквально скатилась по лестнице, заскочила на заднее сидение едва ли не за секунду и тут же захлопнула дверь. Все! Поехали!
Зато в аэропорту, в зале ожидания, у меня было время подумать. Зря. Нельзя женщине думать. Особенно о предателях. От этого портится настроение, появляются морщины, течет тушь и набираются лишние килограммы.
Все же бабуля была права два года назад, когда лишь взглянув на Игоря, припечатала: любовник неплохой, муж никакой. Тогда, помнится, я обиделась. Но ба, побывавшая в ЗАГСе трижды и имевшая бессчетное множество поклонников, разбиралась в мужчинах преотлично. К слову, бабуля это и была самая адекватная часть моей семьи. От остальных представителей семейства Белоус я откочевала в тринадцать лет.