Максим, словно почувствовав настроение Натальи, обнял ее за плечи. Слезы щипали глаза, душили рыдания.
Не плачь, котенок, гладил ее по спине Максим. Мы еще вернемся, я обещаю. Пойдем, я хочу тебе кое-что показатьзаговорщически шепнул он Наталье, сжимая ее руку.
Пойдем, слабо прошептала Наталья.
Они свернули на великолепную Максимилианштрассе, пестрящую витринами всех мировых брендов. «Вот, где рождаются желания», размышляла Наталья, обозревая со вкусом оформленные витрины Prado, Dolce and Gabbana, Chanel и многие другие. От этого парада показной роскоши рябило в глазах. Пройдя улицу до конца, они вышли к величественному зданию в классическом стиле, с увенчанным колоннами фасадом. Перед зданием стоял памятник, окруженный четырьмя львами.
Пришли, Максим загадочно улыбался. Это здание Национального театра Мюнхена.
И что? недоуменно ответила Наталья.
Если с контрактом выгорит, то я буду здесь выступать. А когда-нибудь когда-нибудь, глаза Максима загорелись, в этом самом здании оркестр будет играть мою музыку.
Наталья с визгом бросилась мужу на шею, и он радостно ее закружил.
Я буду держать пальцы скрещенными. У тебя все получится, дорогой. Я в тебя верю, Наталья радостно поцеловала Максима.
Спасибо, любимая, благодарно улыбнулся он.
А что это за памятник? Наталья с интересом рассматривала позеленевший от времени монумент.
Это памятник Максу первому Йозефупервому королю Баварии. Именно он заложил традицию проведения Октоберфеста, организовав праздник в честь свадьбы своего сына.
Как интересно, отозвалась Наталья, только я есть уже хочу.
Максим рассмеялся.
Ах, ты ж чревоугодница. Я тут распинаюсь, а она только о еде думает.
Наталья изобразила притворное смущение.
Пообедав и передохнув в ближайшем кафе, они отправились в Английский сад.
Здесь ощущение праздника только усилилосьрождественский базар, официальное закрытие которого должно было состояться на следующий день, добрался и сюда, расцветив и оживив холодную зимнюю сказку. Все тот же аромат корицы, цедры, глинтвейна и Бог знает чего еще, плотным облаком окутавший город, проник и сюда, навязчиво забиваясь в замерзшие носы горожан и гостей Баварской столицы. Чуть поодаль, в обрамлении заснеженных деревьев, лежало зеркало озера, превращенное стараниями падких до развлечений мюнхенцев в каток, по ледяной глади которого скользили взрослые и дети.
Наталья тут же схватила Максима за руку и потащила его к катку.
Давай прокатимся, с энтузиазмом предложила она.
Давай, посмеиваясь, согласился Максим.
Они сели на лавочку и, дружно натянув взятые на прокат коньки, с опаской ступили на голубой лед. Наталья раскинула руки и устремилась вперед, рассекая наточенными лезвиями гладкую поверхность замерзшего озера. Максим не был так проворен, как легкая жена, но тоже старался не ударить в грязь лицом.
Догоняй, озорно кричала Наталья, разгоняясь.
Ну, заяц, погоди, отвечал Максим, пытаясь хотя бы не отставать, не то, что догнать.
Наталья заливисто смеялась, останавливаясь в ожидании Максима, а потом выскальзывая чуть ли ни у него из рук.
Запыхавшиеся, раскрасневшиеся и ужасно счастливые, они сдали коньки и, уставшие, отправились в отель.
***
Наталья лежала, прижавшись к теплому боку мужа. Так, наверное, чувствуют себя младенцы, когда их грубо вырывают из теплой и надежной утробы матери в суровую действительность. Хотелось, свернувшись калачиком укрыться в надежных стенах.
Только мне так хреново? спросила Наталья мужа.
Не только, откликнулся Максим.
Шумно выдохнув, словно ныряльщик перед прыжком, Наталья неохотно встала и поплелась в ванную.
Приняв душ и позавтракав, она уютно устроилась на диване и, накрывшись пледом, принялась штудировать контракт. Из соседней комнаты раздавались «Времена года». «Плохой знак», подумала Наталья, поднимаясь и разминая затекшие от долгого сидения мышцы.
Есть будешь? спросила она, подождав, пока он закончит играть.
Буду, буркнул Максим.
Сварганив на скорую руку салат из так называемых свежих овощей с восковым видом и водянистым вкусом и разогрев в микроволновке рыбу с гарниром из риса, предусмотрительно оставленные в холодильнике помощницей по хозяйству (слова «домработница» Наталья всегда сознательно избегала), Наталья крикнула:
Максим, иди есть.
Понурые и невеселые, они сели за стол, вяло пережевывая пищу.
Кстати, я просмотрела контракт, вспомнила Наталья.
И что скажешь? отозвался Максим.
Все нормально, пару пунктов я немного изменила, но если немцы не согласятся с изменениями, можешь оставить как есть.
Угу, проговорил Максим, задумчиво поглаживая подбородок.
Что-то не так? обеспокоено поинтересовалась Наталья.
Да все Володя из головы не идет. Странно, что он мог делать в Мюнхене?
Да, мало ли, пожала плечами Наталья. Забудь.
Может, ты и права, все так же задумчиво отозвался Максим.
***
Примостившись на светлом диване в углу погруженного в полумрак кафе, Наталья медленно тянула через соломинку разноцветный коктейль, время от времени бросая взгляд на часы. Лика опаздывала уже на пятнадцать минут. Наталья вздохнула. Скоро Новый Год, а праздничное настроение безвозвратно осталось в Мюнхене.
Наташа, услышала Наталья голос приближавшейся Лики.
Как я рада тебя видеть, обняла Лика Наталью. Рассказывай, как съездили? Какие впечатления?
Ой, съездили отлично. Слов нет, развела руками Наталья.
Представляю, завистливо сказала Лика. Фотки принесла?
Ах, да, конечно, спохватилась Наталья, доставая из сумочки альбом. И подарки тоже.
Лика внимательно рассматривала фотографии, приговаривая: «Красота-то какая», «Просто сказка». Покончив с фотографиями, она принялась за подарки, доставая из пакета различные рождественские сувениры, елочные украшения, пряники.
Спасибо, подруга, обрадовалась Лика подаркам.
Да, совсем забыла. Представляешь, мы Владимира в Мюнхене встретили.
Владимира? недоуменно переспросила Лика.
Ну, да, помнишь, я тебе про него рассказываласводного брата Евы.
Напомни-ка, попросила Лика, удивленно подняв бровь.
Когда бабушка Максима вышла замуж за деда, он уже был в разводе, терпеливо начала свой рассказ Наталья. Деда по партийной работе перевели в Россию, а жена с сыном Володей остались жить в небольшом городке в нескольких часах езды от Киева. Максим видел его всего несколько раз, якобы бывшая жена деда вскоре выскочила замуж и не поощряла общения мальчика с отцом. Первый раз, когда Владимир приехал по приглашению деда, Максиму было где-то лет пять, и он очень пугался большого деревенского увальня, прячась за спиной смеющейся Евы. Второй раз Володя приехал уже с молодой женой Аллойскромной и застенчивой провинциалкой. Максиму было лет десять-двенадцать. Максим с Евой тогда уже жили отдельнов деревянной халупе. Приезжали ли они еще, Максим не помнит, не отложилось в памяти. Он знал, что бабушка часто получала от Владимира письма. После ее смерти связь с ними прервалась.
Надо же, какая встреча, удивилась Лика. Бывает же. Так Ева с Владимиром не общались?
Нет, Максим рассказывал, что уже после смерти Евы, во время переезда он разбирал вещи и наткнулся на деревянную резную шкатулку с письмами.
И что было в письмах? заинтересованно спросила Лика.
Да, вроде бы, по словам Максима, ничего особенного. Они же деревенские, что особенного они могли написать. Про урожай, да про хозяйство, пожала плечами Наталья.
А что он в Мюнхене делал? поинтересовалась Лика.
Сказал, что по делам, задумалась Наталья, вспомнив обеспокоенность Максима. Ой, да что я все о себе, да о себе. Ты рассказывайчто у нас тут нового произошло? Как дома дела?
Да нечего особо рассказывать. Все как всегда, родители тьфу тьфу тьфу здоровы, на работе, как всегда, завал, даже рассказывать не хочется, вздохнула Лика.
Наталья отметила, что Лика ни словом не обмолвилась о Сергее. Теперь в разговорах с Натальей она всегда умышленно даже имени брата не упоминала.
Ну и, слава Богу, улыбнулась Наталья. Ах, вот еще, мы там с замечательным молодым человеком познакомились. Тоже из Москвы. Врач-гинеколог.