Не надо, Оль, ты меня не обидела, ничего такого, тараторю, не в силах слушать её извинения. Совесть не позволяет. Но Олька тут же перебивает меня.
Не ври, ради бога. У меня двести шестнадцать писем от тебя. Уж, поверь, я знаю, что тебя обижает, а что нет. И еще знаю, что ты никогда не стала бы себя так вести, если бы все было в порядке, и ты чего-то не стыдилась.
Олька красноречиво кивает на засосы, а у меня в горле пересыхает, и ноги подкашиваются. Вскидываю испуганный взгляд, в ответ же получаю всёпонимающую, грустную улыбку, от которой в груди начинает нестерпимо жечь.
Это не то, чтобормочу, понимая, насколько это жалко звучит.
Да брось. Как будто я не знаю, как ты по своему женатику все это время убивалась, отмахивается Олька и, тяжело вздохнув, признается. Честно, Настюх, это, конечно, зашквар.
Я усмехаюсь сквозь слезы и не видя смысла отнекиваться, резюмирую:
Ну, теперь ты знаешь, что я не только подруга херовая, но и в целом человекговно.
Прохода снова тяжело вздыхает.
Дура ты, Вознесенская! притягивает она меня к себе, и крепко обняв, шепчет. Неужели думаешь, что осуждать стану?
Мотаю головой и, уткнувшись ей в шею, захожусь в слезах. Ее безоговорочная поддержка и понимание рвут меня на ошметки. Всё во мне кричит: «Скажи, не будь конченной мразью!» Но я только сильнее начинаю реветь, зная, что не хватит у меня смелости. Ни на что не хватит.
Господи, ну почему именно я должна была оказаться перед таким выбором? Почему, почему, почему?
Шш, пытается успокоить меня Олька, даже не подозревая, что убивает своим участием. Я с тобой. Всегда с тобой, Сластёнчик, что бы ни случилось! И никакое ты у меня не «говно». У говна совести нет, а у тебя есть, иначе бы не переживала так.
Она ещё много всего говорит, а я продолжаю реветь до икоты и разрывающей боли в висках, оплакивая нашу дружбу. В какойто момент даже проскальзывает мысль: а, может, к черту Долгова? Разве он этого стоит?
Но тут же становится смешно. Как будто, если сделаю вид, что ничего не было, перестану быть сукой, переспавшей с отцом подруги.
Проревелась? спрашивает Олька спустя какое-то время. Не знаю, когда мы с ней сели на лавку, но очень вовремя: ноги меня совсем не держат.
Кивнув, кладу голову Проходе на плечо и прикрываю опухшие от слез глаза, не имея ни малейшего представления, как теперь быть.
Похоже, поторопилась я осуждать Шумилину, у самой тоже кишка тонка.
Слушай, Настюх, хорош уже себя гнобить, продолжает меж тем Прохода. Отношения с женатикомэто, конечно, полное дерьмо, но мы не выбираем, кого любить.
Не выбираемсоглашаюсь с невеселой усмешкой, но как поступить с этой любовью решать нам.
Это да. Но, если уж выбор сделан, то чего ради мучиться-то? Жизнь одна и прожить ее следует счастливо, наставляет Олька строго, как по учебнику, цитируя отца. Надо уважать свое решение и выжимать из него максимум, иначе какой тогда смысл?
Сглотнув вновь подступивший ком слез, пожимаю плечами.
Ну, вот и все. Давай, короче, выше нос. Как там в песне:
«Я ждала тебя, так ждала.
Ты был мечтою моей хрустальною.
Угнала тебя, угнала,
Ну и что же тут криминального?» она так комично копирует Аллегрову, что, несмотря на абсурдность ситуации, не могу сдержать смех.
Прекрати, закрыв покрасневшее лицо, умоляю, когда она входит в образ и начинает петь куплет.
О, а поехали вечером в караоке? Попоем какую-нибудь старперскую байду, заодно и великое событие отметим, осеняет ее, когда она вспоминает, что у Аллегровой есть еще «Гуляй шальная императрица».
Какое еще событие?
Какое какое?! закатывает она глаза и подмигнув, толкает меня в бок. Нормально хоть прошло?
Я краснею. Становится так не по себе, что хочется сквозь землю провалиться.
Нормально, но обсуждать не будем, открещиваюсь, как можно скорее, и тут же меняю тему, вспомнив, с чего все началось. Кстати, что имела в виду Шумила, когда про Гайку с Сеней говорила?
А-а это Да слушай ее больше, ничего там не было. Он распустил сопли на вчерашней тусне и укурился, Гайка решила его утешить, но до траха не дошло, он ее послал, а потом и я ей пару ласковых сказала.
Понятно, вздыхаю тяжело. Чувство вины давит все сильнее и сильнее. Пожалуй, Сережа прав, не стоит впутывать Илью в наш дурдом. Хотя бы с ним нужно быть честной.
Что делать собираешься? Он на тебя запал конкретно, будто читая мои мысли, спрашивает Олька.
А что тут сделаешь? Скажу, как есть, попрошу остаться друзьями.
Ну, и правильно. Ильюха хороший пацан, не надо его водить за нос. Жаль все-таки, что у вас не сложилось. Красивой были бы парой. Твой старпер-то хоть симпатичный?
К счастью, от необходимости отвечать спасает Шумилина.
Эй, курочки, долго еще трындеть собираетесь, скоро уже урок закончится! напоминает она, и мы, спохватившись, бежим в зал.
Глава 3
«Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешьслишком поздно.»
К. Макколоу «Поющие в терновнике»
«Все в жизни возвращается бумерангом!» вечно грозит мне Ларка в припадке бешенства.
Не то, чтобы я не верил в эту заезженную хрень, просто конкретно в случае моей жены не видел смысла опасаться. Даже, если она решит в отместку гульнуть, вряд ли меня это заденет или как-то впечатлит. Ну, нарушится привычный порядок, придётся заняться делёшкойвсе это, конечно, утомительно, но не смертельно.
Однако бумеранг он на то и бумеранг, чтоб попадать четко, куда надо.
Смотрю на суетящегося возле мангала зятька и едва сдерживаюсь, чтоб башкой его в этот мангал не сунуть.
Если бы не Дениска, не отходящий от меня ни на шаг, прибил бы гада. Одно дело подрюкивать какую-нибудь молодуху на досуге, другоезавести себе на стороне семью с двумя детьми. И о чем только баран думает?
Я, когда увидел вчера, глазам не поверил. Первой мыслью было пристрелить к чертям собачьим вместе с новой семейкой. К счастью для Жеки, слишком торопился на заседание совета директоров, иначе мы бы сегодня не на барбекю собрались, а на его похоронах.
За ночь, конечно, эмоции немного поутихли, я переварил ситуацию и решил, не гнать лошадей. Но с этой мусорской морды ещё обязательно спрошу. Похер мне на двойные стандарты и всякое «а сам-то», моя сестра не для того объехала столько репродуктологов и чуть в психушку не загремела в попытках родить ребёнка, чтоб этот мудила давил на самое больное.
Потрахивал бы тихомирно кого-то, слова бы ему не сказал. Что уж я не понимаю что ли, как оно бывает?! Но дети, да ещё не просто залет, а аж целых два! Нет, так просто я этого не оставлю. Хотя объективно, чисто по-мужски понять могу.
Зойка совсем осатанела от денег и власти. Одни разговоры только о делах. Злющая, как собака, тощая, вечно всем недовольная, куда-то спешащая и замороченная. С такой женой не то, что трахаться, пересекаться лишний раз не захочешь.
«Самодостаточная», успешная бабаэто, конечно, хорошо, и порой, восхищает, пока она не начинает превращаться в мужика в юбке. А каждая! Вот практически каждая на руководящих должностях заигрывается в начальника и забывает, что женщина это не только про макияж, сексуальное бельишко и маникюр с педикюрами. Трансы на Бич Роуд в Тае ухаживают за собой покруче любой тёлки, но с бабами их спутать можно отнюдь не поэтому. Просто они, как никто понимают, что женщинаэто, прежде всего, ласка, нежность, понимание и уют. Не зря их там называют женщинами высшего сорта.
У Зойки же напрочь атрофировалась не только женственность, но и человечность. Я совершенно перестал узнавать свою сестру. Какая-то зомбированная машина -убийца. Деньги, сделки, схемы, махинации, откаты и снова деньги, сделки, схемы, махинации, откаты. Говорить о чем-то другом она простонапросто разучилась.
Вот и сейчас вместо того, чтобы побыть с семьёй, вина выпить, расслабиться немного, висит на телефоне и талдычит о своём, расхаживая взад-вперёд, как невротичка, даже не подозревая, что за п*здец твориться у неё под носом.
Впрочем, все к лучшему. Не время для грызни между собой. Дело принимает серьёзный оборот и не столько из-за Можайского, сколько из-за грядущих перемен в стране. Ходящие в кулуарах слухи об отставке президента и очередных играх семибанкирщины, не нравились мне от слова «совсем». Нужно было ехать в Москву, разведывать обстановку и думать, в каком направлении двигаться дальше.