Ты уже сделал, Фреди. Роси вышла из воды на берег. По сути говоря, ты украл меня за несколько дней до Рождества и привез в прекрасное место на берегу моря. Медленно произнесла она. Я ненадолго принадлежу сама себе.
Ее слова заставили меня задуматься о предстоящем расставании с ней. Тяжесть на груди лежит камнем. Нет ни слез, ни голоса в горле. Только желание ее не отпускать.
Придет время и моя свобода закончится Все хорошее быстро заканчивается.
Нет, рьяно заявил я, ты будешь владеть свободой всегда. Даю слово!
Разве такое возможно?
Для меня не существует невозможных вещей. Я обещаю тебе, милая все что смогу! Все что смогу! Ты бы видела свое довольное лицо, шепчу ей на ухо, когда она возвращается. Что же будет, когда выпадет снег?
А здесь часто бывает снег? Роси шепчет мне в том же тоне, улыбаясь.
Не часто, но бывает. Для тебя должен выпасть персонально, потому что мне безумно нравится твое настроение! Ты сейчас по-настоящему живая! Ты настоящая!
Это все потому, что ты меня украл. Она дёргает меня игриво за нос и вырывается, убегая по тропинке к дому. Эй, ну где ты там? Догоняй нас с Нико, если не хочешь пропустить обед. Пес бежит за ней следом, довольно скуля.
Бегу кричу ей в след и быстрыми шагами пытаюсь догнать эту егозу. Знаю ведь, что не догоню, она слишком далеко отбежала, но все равно стараюсь не отставать.
Скажите, где же провести черту между ждать, и пора уйти? Будет ли мое завтра с ней, если она не видит меня в своей жизни? Она не говорит со мной о любви. Она не говорит, что любит или же что я ей симпатичен.
Я имею уважение и благодарность к тебе, это очень важно! Возможно важнее, чем беглые чувства по венам. Роси говорила об этом так серьезно, но легко, глядя на морскую гладь впереди.
Чаек долгий крик сменил шум моря. Я перехватываю её, обнимаю и своими губами трогаю ее губы. Люблю. Донельзя. Безумно. Отчаянно. Неподдельно.
Мои мысли звучат твоим голосом, Джо:
«Пока не погибло все, может стоит отпустить? Пока твоя любовь не знала ее страсти Ты же гибнешь, Фреди. Она же видит, Фреди. Ей тяжесть одиночества наступает на пятки, и она смело бежит вперед, цепляясь в темноте за твою руку. Ты надежда для нее, долгожданный неснятый кадр, неспетая поэзия Видишь, она ходит за кулисами жизни, помоги ей, Фреди. Помоги шепот усиливается в моих ушах, и резкий свист глушит, но я слышу последнюю фразу, помоги ей, чтобы ее солнце раньше времени не закатилось, и сон не настиг ее в священной земле».
Пожалуй, стоит рассказать вам, это важная часть рассказа из жизни Роси, которую она поведала мне, пока мы летели из Чикаго в Пизу. У нас выдался непростой разговор. Рослин упомянула в нем о своей покойной матери, и тогда я начал понимать насколько глубока ее рана, которую, казалось бы, родные люди должны были помочь залечить. Но они равным образом только ковыряли ее время от времени, дабы та хронически сочилась, напоминая о себе.
Незадолго до того, как мама уснула навсегда, она говорила мне странные вещи То, что они странные, я так думала ещё ребенком, а сейчас понимаю, что она, возможно, хотела меня защитить от своей участи. Она жутко боялась Помню, как она подозвала меня, усадила на стул около трюмо: там было так много цветных баночек, помад, разные ароматные духи. Она взяла расчёску и стала расплетать мне волосы. Я смотрела на себя в зеркало и видела ее лицо мама улыбалась, а потом вдруг помрачнела, и губы ее вытянулись в тонкую полосу. Она сказала мне:
Я очень хотела ребенка. Долго ждала его. И когда родилась ты, я так плакала долго и горько плакала, потому что у меня родилась девочка! Я не хотела, чтобы у меня была дочка, потому что красота она только убивает нас, красивых женщин. Она сделала меня заложницей, Роси. А теперь ты Ты же будешь красивее меня, а мужчины слишком много требуют от нас слишком много. Твой неожиданно она прервала мысль, как будто специально выбирая слова, но спустя несколько секунд продолжила.
На этих словах мама утихла, а я смотрела на нее и не понимала, почему она не хотела девочку меня? После ее смерти, там на кладбище, я думала, что она уснула навсегда из-за меня, потому что я не мальчик. У меня было столько мыслей в голове, Фреди столько разных мыслей, сколько не должно быть у пятилетнего ребенка! Я даже не плакала, просто молча стояла и смотрела, как гроб опускают в землю. Так я молчала долго Отец был разбит, а я почти три месяца жила у его сестры Молли и ни с кем не говорила; меня начали водить по врачам: сказали это на фоне стресса. А потом папа забрал меня и даже не спросил хочу ли я жить с ним. У него я тоже молчала до тех пор, пока на каникулы не вернулся Джо.
На лице Рослин появилась улыбка кажется, это единственная ее светлая эмоция за все время рассказа.
Тогда он мне показался взрослым дядей, хотя он и раньше появлялся в нашем доме но я была слишком мала, чтобы его запомнить, разница в двенадцать лет между нами чувствовалась. Он первое время меня изучал, а в один из дней забрал с собой кататься на роликах, гулять в зоопарке и кормить животных. Там-то я впервые заговорила после долгого молчания, и заплакала у него на руках. С тех пор он постоянно был моей опорой и, наверное, самым понимающим человеком на Земле!
Она закончила. Ее глаза были сухие, а вот мои наполнились слезами. Черт возьми, я впервые слышу историю ее знакомства с тобой, Джо! Я впервые услышал насколько жестоки были последние слова ее матери Она покалечила ее душу может и не намеренно, пытаясь по-своему защитить дочь от такой же участи, как у нее.
Я все равно свою жизнь не стала бы на чужую менять роль явно драматическая и не простая, зато полна подлинных эмоций.
Роси Мне хотелось крикнуть ей отдай скорей мне холод своей души, чтобы я смог ее согреть своим сердцем. Оставшийся час до приземления в Пизе она молчала.
Второй день с ней
Мы встретили Рождество в Кастильончелло на загородной вилле моего двоюродного дядюшки Рико и его семейства. Было все, о чем только можно мечтать в настоящей итальянской семье столы ломились от национальных блюд, домашнее вино лилось рекой, зажигательные танцы, песни под гитару, внуки Рико приготовили рождественский номер с фокусами; мы дарили подарки и получали их; мы жгли фейерверки и с довольными лицами наблюдали за их красотой в небе. Это было мое настоящее Рождество! Настоящим его сделала моя сладкая Рослин. Она не удивилась, когда я подарил ей поистине сексуальное платье, с вырезом на бедре, насыщенно-красного цвета. Роси тут же помчалась его примерить, и через несколько минут вышла в нем исполнить итальянскую песню «Tu scendi dalle stelle» (Ты сошел со звезд), под аккомпанемент тети Салли.
Я смаковал вино и смотрел на нее пуская слюни. Бог мой, я сам себе враг, Джо! Подарил такое роскошное платье и не имею права снять его с нее. Настоящая пытка! Настоящая желать эту женщину, и не притронуться к ней. Чувствую, что сегодня мне не удастся совладать со своей страстью, уж сильно тело просится на грех. Идиот озабоченный! Твое тело-то просится, а как насчёт Рослин?! Она же поколотит тебя за это, пусть не сильно, по-женски, но в обиду себя не даст. В моих глазах застыл голод. Я истосковался по ласкам, принес в жертву желание взять ее силой, и только ради того, Джо, что уважаю ее выбор и честь. Я так устал искать пути отступления, наверное, на это Бог и создал нас мужчинами, чтобы мы испытывали каждый день свою силу воли.
Я слышал стук каблучков, когда приближался к двери ее спальни. Слышал, как она вошла в комнату и не закрыла двери на замок. Это стало вызовом: я одним движением дёрнул ручку, вошёл во внутрь и закрыл нас. Роси вышла из ванной, поправляя подол платья, который немного задрался на ее правом боку. Я стоял спиной к двери и молча смотрел на нее, как шкодливый кот после происшествия. Заметив меня, она поначалу бодро заговорила, а потом испугано сделала пару шагов назад. Вероятно, на вид я был чересчур возбуждённый.
Роси начал я, я тебя хочу! Прямо здесь и сейчас
Это это что, такая оплата за платье?.. голос ее имел воинственный оттенок.
Да нет, сладкая Я просто хочу тебя, и Господи, какая же ты красивая. Я схватил ее на руки и тут же затащил в ванную, затем быстро усадил на тумбочку умывальника, целуя все ее пылающее лицо, мягкую шею, быстро вздымающуюся грудь. Это же просто невыносимо: в один момент я наслаждался происходящим, но мой разум, который ещё не успел полностью отключится под натиском инстинкта, намекал мне, что пора бы остановится!