Альберт открыто насмехался над ее жалкими попытками избежать его заботы. Ему доставляло удовольствие разоблачать внутреннюю сущность ее мужчин, показывать их пороки, демонстрируя ей наглядные примеры трусости, алчности и всей мелочности их душонок. Ради такого удовольствия он не жалел никаких денег и готов был прибегнуть к любым средствам.
Например, одного горе-любовника Полины Альберт до полусмерти напугал, всего лишь пообещав ему участь его предшественника, которого, он якобы живым замуровал в подвале своего загородного дома, хотя на самом деле Альберт все это придумал. У него не было загородного дома, потому что он не терпел природу, насекомых и не упорядоченные городом формы. Он считал враждебной средой все, что не мог контролировать, будь то пробивающаяся между плитками зеленая трава, либо неизвестно откуда прилетающие и пугающие его своим разноголосым пением птицы, но особенно раздражал нескончаемый поток осенних листьев, оккупирующих не принадлежащую им территорию. По ошибке купив прекрасный особняк в Пушкине, Альберт его возненавидел и с радостью продал, подарив новому владельцу возможность наслаждаться хаосом царящей по соседству дикой природы. Средой обитания Алеберта являлись каменные джунгли. Только здесь, в городе, особенно среди небоскребов новой Москвы, он чувствовал себя в своей стихии. Мегаполис для Альбертаэто, прежде всего камни, зеркальные стекла, бесчисленные автомобили и похожие на заведенные механизмы люди.
Хорошо знающему психологию людей боссу нравилось тыкать носом свою глупышку Полли в ее же ошибки. Чаще всего Альберт откупался от ее любовников, с удовольствием показывая Полине, в какую сумму ее возлюбленные оценили любовь, которой она, несмотря ни на что, продолжала грезить. Альберт разыгрывал перед Полиной целые спектакли, у нее на глазах соблазняя ее мужчин другими женщинами, дорогими подарками или деньгами. Что бы Альберт ни предпринимал, итог всегда был одинникто не ставил любовь выше материальных благ, удовольствий или собственной безопасности.
Дима не стал исключением из правил. Качки, пусть и очень соблазнительного вида, никогда не интересовали Альберта. Ради «воспитания» своей Полли, он придумал кое-что поинтереснее. Альберт знал, что Полина строила планы увести любовника из семьи и сбежать вместе с ним в Сочи. Щедрый подарок Альберта в виде двухнедельной поездки во Францию, на Лазурный берег, для Дмитрия и его беременной супруги решил все их семейные проблемы, как и расставил точки во взаимоотношениях Полины с ее любовником. Альберт прислал Полине на почту полное злорадства сообщение:
Ну что, бросил тебя твой Дима?! Он сейчас кувыркается со своей благоверной, наверняка, считая меня полным кретином. Вот только Димочка перестанет смеяться, когда его женушка узнает о внебрачном ребенке, как и девушке Наташе, считающей себя его гражданской женой. Полли, ты никогда не поумнеешь, да? Тебя мало обманывали и предавали?! Мало макали, да?! Только я один о тебе забочусь! Когда же ты, глупышка, это поймешь?!
Ярость и насмешки Альберта потонули в океане отчаяния Полины. Значит, Дима ее нисколько не любил, как и все прочие?! Он такой же, как все остальные! Полине какое-то время казалось, что она полюбила Димку. Он был такой веселый, интересный и сильный, хотя местами грубоватый как в своих шутках, так и в постели. Первый росток любви, проклюнувшийся среди пошлых декораций дешевого придорожного мотеля, зачах в лишенном финансовой подпитки безвоздушном пространстве их отношений. Полина недолго горевала, найдя спасение от одиночества в объятиях Сени.
Альберт не ожидал, что его наивная мечтательница Полли так быстро найдет замену Диме, но увидев Сеню, он на мгновение сам потерял дар речи. Перед ним словно возник воскресший друг детства Мишка, его тайная, первая и единственная любовь, в которой он не осмелился признаться ни одной живой душе. Миша утонул в озере Байкал. Альберт всю жизнь корил себя за то, что не сумел его спасти. Это было так давно Им было по семнадцать лет. Естественно, друг скромного тихони Альберта не подозревал о его нежных чувствах к себе. У советской молодежи, как известно, были твердые моральные принципы, а всякого рода извращения не только порицались общественностью, но и преследовались по закону.
Альберту нелегко было разобраться в себе, и еще сложнее принять себя таким, каков он есть. Его во сне и наяву навязчиво преследовал образ Мишки. Альберт искал и охотно находил его черты в других юношах, прекрасно понимая, что в его руках оказывается лишь подделка, а оригинал навсегда покоится на дне Байкала. Альберт доверил свою тайну лишь одному человекуавстрийскому коллеге, Генри Шнайдеру.
С возвращением Альберта счастье Полины угасло, как свеча на сквозняке. Она получила короткую передышку, пока Альберт, как он выразился, «лечил нервишки», в австрийской клинике, пытаясь с помощью лучших специалистов договориться с навязчиво звучащими в его голове голосами и убедить их хоть на время замолчать. Громче всех, как обычно, звучал умоляющий его спасти голос навсегда потерянного друга детства Мишки, но были и другие. Например, Альберт никогда не мог спрятаться от упреков своей бабушки, Зинаиды Карповны Пачкиной, в одиночку растившей его, пока ее непутевая дочь прожигала жизнь на курортах Краснодарского края, а затем на восемнадцать лет была направлена на перевоспитание в женскую колонию за убийство любовника и его жены. В «благодарность» за это, Альберт оставил свою полу-парализованную бабушку умирать в одиночестве, а сам уехал из Екатеринбурга в Ленинград, чтобы продолжить медицинское образование и набраться практического опыта. Временами давала о себе знать его жена Марина, от которой Альберт сбежал в середине 90-х, оставив ее жить в нищете, несмотря на то, что в Москве он довольно быстро встал на ноги и развернул собственное дело.
Альберт сходил с ума и прекрасно это понимал. Экспериментальное лекарство, предложенное его австрийским коллегой, на время успокаивало взвинченное сознание Альберта и заглушало голоса воспоминаний, но ему все сложнее становилось контролировать себя. Он сам, будучи психиатром, прекрасно осознавал свои проблемы, как и то, что вылечить его невозможно. Альберт лишь пытался отсрочить неизбежный финал.
Полина ждала и боялась возвращения Альберта из Австрии. Ее бросало в дрожь при мысли о неминуемом объяснении с боссом по поводу появления в ее жизни нового мужчины. Сеня не мог не заметить нервозность Лины.
Если босс так тебя достал, не понимаю, почему ты не уйдешь от него. Смени жилье, поменяй работу! Что ты держишься за него, как приклеенная? как-то раз спросил Сеня мрачную Лину, узнавшую, что босс возвращается из заграничного «санатория» уже в конце недели.
А содержать меня будешь ты, что ли, или твои «мамики»? зло ответила Лина и, по обыкновению, когда ей не нравилась тема разговора, отвернулась к нему спиной, подставив под его поцелуи свой трепетно-нежный затылок.
Мы найдем работу и заживем вместе, как нормальные люди, лучезарно улыбаясь, предложил Сеня, целуя ее шею. Только ты и я. Разве ни этого мы оба хотим?
Нормальные люди Где ты их видел, этих нормальных людей?! с горечью воскликнула Лина, проигнорировав его вопрос. Мне в жизни встречались лишь убогая пьянь и моральные уроды.
А твой босс? поинтересовался Сеня, которому не было понятно ее безропотное смирение.
Его раздражало, что Лина ничего не рассказывает о себе, своей работе, страшном боссе, который ее пугал до дрожи даже отсутствуя рядом. Сеня заметил, что Лина даже говорит о нем полушепотом, словно боится, что он ее услышит.
Как же босс ее затерроризировал! подумал Сеня, с жалостью глядя на Лину. Неужели он действительно такой моральный урод, как она говорит?
Одним больше, одним меньше, обреченно прошептала Лина. Сеня, скажи, что ты нашел во мне? Я не красивая, не сексуальная, я это знаю, да и на женщину мало похожа. Просто ответь, почему ты тогда в кафе подошел именно ко мне?
Ну, ты себя сильно недооцениваешь! сказал он, обняв ее и крепче к себе прижав.
Сеня ни за что сам себе не признался бы, что именно его привлекает в похожей на бесполый манекен девушке. Лина была словно заживо заморожена. Ему хотелось разбудить ее, вдохнуть в нее желание и научить получать удовольствие, а не воспринимать секс как трудовую повинность. Как это ни парадоксально, Сеню привлекала в Лине именно ее асексуальность. Беззвучная девушка: она бесшумно смеялась, чихала и даже в его объятиях не издавала ни единого звука, хотя явно млела от него, как от любовника. Сеню почему-то волновала и возбуждала эта привычка Лины все делать молча.