Но по ночам Лёля ни разу не будила меня. Отец вставал, брал у Лёли Митю и укачивал. А она могла спать в это время. Отец полюбил купать Митю каждый вечер, это стал его любимый ритуал, которому не мешали ни я, ни Лёля. Ей, по-моему, было приятно, что он возится с Митей. А я кроме всего прочего, работал над диссертацией, заняв под это целую комнату, которую завалил материалами: собственными записями, журналами и компьютером, и продвинулся уже значительно, моей работе не мешало ничто, как ни странно. Я умел отвлекаться от всего.
Однажды Лёля упомянула, что видит Стерха. Случайно, у нее, по-моему, просто вырвалось. Говорила о том, как застал дождик на прогулке и
И часто вы видитесь? спросил я, чувствуя как мой «чайник» начинает греметь крышкой, закипая.
Не цепляйся, Лёня, скривилась Лёля.
Не цепляться?! меня возмутил больше всего не факт их встреч даже, а пренебрежение, с которым она произнесла это своё усталое «не цепляйся».
Господи, начинается хватит орать, Митю разбудишь! прошипела она.
Я разозлился ещё больше, потому что, я и не думал орать ещё.
Не орать?! Как не орать?! Вот так?! тут я по-настоящему повысил голос в расчёте разозлить её.
Спятил? Лёля подошла к кроватке и заглянула в неё.
Да спятишь! Ты видишься со Стерхом, что вы там делаете с ним?! Поэтому ты и не кончаешь со мной больше?! Всё, он приступил к боевым действиям?!
Лёля побелела, оборачиваясь ко мне:
Вот придурок! А может потому, что я сплю по три часа в сутки и то часто не подряд?!
Последние её слова потонули в Митином крике. Всё же мы разбудили малыша
Иди отсюда, дай мне укачать ребёнка! рыкнула Лёля, наклоняясь к нему.
Ну, конечно, отличная отмазка от всего, даже от разговора!
Я вылетел из спальни, изо всех сил хлопнув дверью.
По башке себе стукни, может дурь вылетит! услышал я её крик за спиной.
Отец застал меня на кухне, когда я трясущимися от злости руками, разбил чашку с блюдцем, доставая стакан, чтобы попить воды.
Что опять? спросил он, скорчив гримасу.
Опять?! Да всё тоже! Она любит только его, только Митю!.. Да ещё его отца, чтоб он провалился! Романчики, гад, ещё выпускает! Видел? Вон на полке стоит у неё! я махнул рукой, показывая, где полка, на которой стоит этот романЯ заглянул. Знаешь о чём? О девушке, по имени Лена, о её любовных злоключениях и как она, в конце концов, после множества перипетий и ошибок, возвращается к тому, «кто всегда её любил»! я чуть не раздавил стакан в руке.
Алексей, ты чего хочешь? вздохнул он. Я понимаю, что да и Лёля неправа по-своему, но ты-то умный, и ты уже взрослый, ты не понимаешь, что сейчас сама Лёля не Лёля, а только приложение к Мите? Потерпи немного, немного, будет малыш постарше, и сама Лёля в себя придёт Сам говорил, что пережить ей пришлось перед его рождением. Что ж ты думаешь, всё бесследно прошло? Насилие, это для любой женщины надолго отключит все желания. А тут ещё бесконечная усталость и вообще зацикленность на ребёнке Давай няню наймём?
Он прав во всём абсолютно. Я вздохнул, допил свою воду и, вытирая губы, сказал:
С этим предложением она меня в прошлый раз чуть поедом не съела, так злилась. «Чужая тётка будет его улыбку ловить? Будет касаться моего мальчика своими равнодушными руками» ну и так далее
Успокойся, включи мозги, не поддавайся дурацким эмоциям, что рвутся из штанов. Стерх он умный и хитрый, он уже обыгрывал тебя, не дай ему победить снова, теперь у него ядерное оружие в виде сына.
Я посмотрел на него:
Ты же говорил, что Стерху не отдашь её, если что, заберёшь себе. Что теперь? Не получилось? Кишка тонка?
Отец сверкнул глазами:
Ты меня на «слабо» не бери. Я, в отличие от тебя, мальчик по-настоящему взрослый, и не пытаюсь влезть в корзину сдувшегося воздушного шара. А ты мало того, что сам забрался, так ещё и мешки со своими комплексами натащил.
Боже-Боже, какое образное мышление у всех, куда деваться?! злюсь я.
Подежурь сходи, отвлекись от дома, не доставай всех. Лучшее лекарство от недовольства женойработа, вот иди, поработай.
Отец, возможно и прав, может быть, действительно, вместо того, чтобы больше торчать дома, мне лучше
Часть 17
Глава 1. Как часто слепы ревности глаза
Но стоило мне только подумать о том, чтобы опять начать дежурить, как на следующий день я получил конверт. Среди прочих конвертов, что приходили на моё имя в Склиф, с документами и литературой, что я заказывал во множестве, в том числе и заграничных журналов, я быстро освоил английский, чтобы читать их, поначалу со словарём, но через пару недель в словарь я почти не заглядывал.
Раскрывать всю свою корреспонденцию я привык только дома, во-первых: на работе для этого не было времени, во-вторых: спокойно разобрать и рассмотреть, распределить по значимости можно было только дома в моём импровизированном кабинете, заваленном стопками бумаг, в которых разбирался только я, не позволяя там убираться даже Зое Васильевне.
В этом плотном сером конверте без штемпелей, только с моим именем оказались только фотографии
У меня захлестнуло грудь горячей волной гнева. Мой отец, «взрослый мальчик» и Лёля очень красноречиво.
Он стоит на коленях посреди многолюдной, очень знакомой улицы, Лёля, делающая шаг к нему с испуганным почти лицом, ещё беременная тогда, но с небольшим животом. Это весна что ли?..
Но есть ещё куда хуже, через окно снятое: они целуются на постели, она обнимает его, и она его целует они одеты, но они целуются, и они в постели!
Лёли нет домаона ушла гулять с Митей, как каждый вечер. Всё по расписанию, кроме кормлений, которые происходят, по-моему, вообще беспрерывно, он всё время у её груди днём и ночью. Но отец дома уже, в своём кабинете. Самое рабочее время и у него и у меняранний вечер.
Я вошёл к нему. Перед ним горящий монитор, а на нём очередные страшненькие картинки больной кожи.
Алексей, взгляни, пытаются выдать обычный люэс заон повернулся ко мне с довольной улыбкой, собираясь поделиться сделанным им если не открытием, то интересным фактом.
Лучше ты взгляни сюда! я со шлепком плеснул фото на стол перед ним.
Он посмотрел, не касаясь, фотографии большие, чуть рассыпавшись, видны все, их много, но сюжет однообразен, так что сильно приглядываться не надо.
И что? сказал он, подняв глаза на меня, спокойный, но не улыбающийся, конечно, уже.
«И что?»?! я загорелся фитилём к бомбе. Ты издеваешься?! Что это такое?! у меня сами собой стискиваются кулаки. Что это значит?! Вы у меня за спиной продолжаете свою связь? Ты и она?! Где это?!
Это Арбат, всё так же невозмутимо проговорил отец, отвечая только на последний вопрос, нарочно, чтобы взбесить меня ещё больше?.. А что это значит да ничего для тебя нового это не значит. Стерх делает всё, что может, чтобы вас поссорить, вот и всё. И нас с тобой заодно.
Ничего нового?! у меня ощущение, что у меня не то, что мозг, у меня волосы горят на моей бедной, готовой взорваться голове. Ты издеваешься? Ты Ты и сейчася задыхаюсь. Ты и сейчас продолжаешь это делать?!
Охолони! твёрдо и спокойно сказал он, продолжая смотреть на меня синеватыми глазами. Я уже говорил, я тебе не соперник, сказал отец, глядя на меня.
Ты мне не соперник?! Ты сейчас насмехаешься надо мной, я не пойму?! Ты с моей женой целуешься в постели, и ты не соперник?! Ты стоишь на коленях перед нейэто что, не любовь?!
Любовь, невозмутимо подтверждает он, спокойно глядя на меня. Убить его, может?.. Это любовь, Алексей. Благословение и проклятие одновременно. Если бы я не узнал Лёлю Тебя и её, моя жизнь так и осталась бы жизнью среднестатистического удачливого паразита. Я бы никогда даже и не понял как я жил Но это моя любовь, не её. Будь у меня хотя бы один шанс против тебя, Алексей, ты никогда не увидел бы Лёлю Но ты мой сын Ты мне дорог настолько, что я не встану между вами, он вздохнул и улыбнулся немного, и я имею достаточно этой любви, чтобы не брать, а давать. Я даю Лёле жить так, как хочет она. Только с тобой она счастлива и только тебя она любит
В его глазах тёмное облако, ноябрь, вот этот самый, что завывает за окнами холодным мокрым ветром, гнетёт низким беспросветным небом, в моих такого и не бывало никогда