- Он будет жить, - процедил Командор, и правый уголок его рта по- полз книзу. - Его спасут... Но за каждую каплю его крови ты - ты будешь умирать по десять раз!
Он замолчал, и несколько длинных секунд Поселок слушал хриплое ды- хание своего заклятого врага. Рука Барракуды, придерживающая Ивара за локоть, казалась холодной, как заиндевевшая сталь.
- Значит, так, - уронил Командор, с трудом взяв себя в руки. - Или в течение часа вы отдаете мне Ивара...
- Или что? - бесцветным голосом спросил Барракуда.
По лицу Командора судорожно прокатились желваки:
- Тебе... мало? Мало крови... ребенка? Кай... а?
- Не я в него стрелял, - отозвался Барракуда все так же бесцветно. - И мои люди были без оружия... как договорились. Сила... не всегда так уж сильна, Онов. У тебя плохие советчики. Послушай меня и выполни уго- вор, так будет лучше... для всех.
- Я превращу тебя в грязь, - сказал Командор почти спокойно. - Те- бя и всех твоих... весь твой выводок.
Ивар закрыл глаза. Еще вчера подобные отцовы слова переполнили бы его гордостью и предвкушением праздника - а теперь угроза казалась пустой, пресной, будто картонной. Ивар понял, что не верит отцу - и наступивший вслед за этим горький стыд был еще хуже, чем страх за Саню.
Барракуда вздохнул. С полуулыбкой обернулся к женщине-наблюдателю:
- Милица... Перекачай Командору список оставшегося... Того, что мы ждем, но все еще не получили. Надеюсь, на этот раз ВО ВСЕХ контейнерах будет оборудование, а своих головорезов оставьте себе...
- Мерзавец! - рявкнул Командор. - Мне достаточно получаса, чтобы сделать из всех вас жирную копоть!
Ивар содрогнулся - голос отца будто взорвался внутри его головы.
Барракуда резко обернулся к экрану.
- Хватит, - сказал он тихо, но так, что у Ивара волосы зашевели- лись на голове. - Это болтовня. Вот, - он дернул Ивара к экрану, выста- вив его перед собой, как щит. - Теперь давай... Превращай! В жирную ко- поть!
У Ивара не осталось сил, чтобы сопротивляться.
- Я жду, - бросил Барракуда устало. - Жду - неделю. Потом... Мне не страшно умереть. Нам не страшно умереть. Но тебе страшно потерять сына, Онов. Все!
Он развернулся к оператору Милице. Мгновение - и экран погас, мертвый.
...Обугленная, в корках сплавившегося песка равнина, и грузные черные хлопья, оседающие с неба. Белый конь по колено уходит в груды пепла. Рыцарь давно отбросил сломанное копье, и двуручный меч его исступленно ищет ускользающего врага - чтобы снова провалиться в пусто- ту. Рыцарь ранит сам себя, доблесть и отвага жалят друг друга в спину, это замкнутый круг, это сражение с зеркалом...
За ним пришли двое - большеротый Генерал и женщина, в которой Ива- ру померещилась Ванина. Он вздрогнул, но это была Милица, наблюдатель.
Ему было велено надеть комбинезон и шлем. Сердце Ивара запрыгало, как чертик на резинке: куда?
Минуты две он крепился, но не удержался-таки и спросил, заглядывая в глаза Генералу:
- Меня... отпускают?
Генерал молча качнул головой. Женщина украдкой вздохнула, будто сожалея - но Ивару уже не было дела до ее вздохов.
Он шел между двумя провожатыми, как преступник, шел, волоча ноги и не поднимая глаз от бледного ноздреватого покрытия на полу. Лифты удов- летворенно чмокали дверями, лениво поворачивались в гнездах огромные вентиляторы, и позади остались несколько ярусов, пока пол из ноздрева- того не сделался тускло-металлическим и Ивар не ощутил присутствие мно- гих людей.
Некоторое время он стоял, не поднимая головы; людей вокруг было много, но все они молчали. Ивар слышал приглушенное дыхание, едва раз- личимый шелест комбинезонов - и ни слова, ни голоса. Тогда наконец он оторвал глаза от пола.
Круглое помещение, что-то вроде тамбура в пусковой шахте. Ивар по- вернул голову - и увидел пилотское кресло.