Все свободны, неожиданно первым прерывает молчание Марк, обращаясь к Елене. Свободны! повторяет нервно и следит за тем, как Света неуклюже сползает вниз со своего стула и выходит, а остальная прислуга покидает комнату. А ты, останься, обращается ко мне.
Смотрит на Дашу и добавляет:
Ты тоже.
На его губах играет опасно-хищная улыбка, и он «ласково» спрашивает:
Что ты задумала?
Я вздрагиваю и снова оборачиваюсь к нему, чтобы убедиться, что он обращается не ко мне, а он продолжает:
Года не прошло, как ты бежала от меня, как от смерти, а сейчас заявилась в мой дом, как ни в чем не бывало.
Ты не слишком любезен. Даша отвечает дерзко и откидывается на спинку стула так, что нескромный вырез на ее платье теперь обнажает грудь сильнее допустимого. Может, соскучилась по тебе?
В постели Гордона?
Одно другому не мешает. Я не понимаю, почему мы вообще говорим сейчас об этом. При ней. Ты тоже нашел мне замену. Ну и как? Копия оказалась не хуже оригинала?
Даша.
Вот вроде бы и голоса не повысил, а как будто хлестнул наотмашь.
У меня ничего нет, кроме себя самой. Я вернулась сюда, когда там для меня всё закончилось. Теперь многое иначе. Ты остался самым-самым. Я не идеализирую, я не помешалась, наоборот, сейчас мыслю трезвее, чем когда-либо. Время расставило все по своим местам. Никто не даст тебе того, что могу дать я.
Она смотрит на него, хочет что-то сказать, но, видимо, заметив его взгляд, направленный на меня, начинает злиться сильнее:
Как это жалко смотритсякогда женщина живет с мужчиной, которого нет рядом.
Вздрагиваю от этих слов, а она снова открывает рот, чтобы добавить еще что-то, и мигом закрывает, когда с противоположной стороны стола от Марка слышится яростное рычание.
Лучше бы их диалог проходил без меня.
Я резко встаю из-за стола, и, вместе с этим, фарфоровая тарелка рядом со мной выскальзывает и летит на пол. Подпрыгнув, насмешливо звякнув, раскалывается на три крупных куска.
Как символично! Мир мой рушится на острые осколки, и теперь я смотрю в свои мечты, как в разбитое зеркало.
В каждом из этих осколков я вижу только искаженное отражение себя. Явсе они одновременно. Множество фрагментов в одной телесной оболочке. Я как разбитое зеркало, которое уже никогда не сможет стать целым, сколько ни собирай, полного отражения не выйдет.
* * *
Когда все разошлись, платиновая блондинка соблазнительно потянулась, затем встала и мягкой кошачьей походкой подошла к огромному панорамному окну. Уже по-хозяйски окинула взглядом весело подмигивающие огни ночной столицы, достала телефон и набрала давно заученный наизусть номер.
Алло, на том конце ответили буквально после второго гудка, Планы немного изменились, без вступления начала она, зачем нам половина, когда я могу получить все его состояние!
Глава 3
Я приняла решение уйти обратно, вернуться в свою собственную жизнь, не дожидаясь, пока меня об этом попросят.
Это чужая семья, да, может быть проблемная, неидеальная, но семья, сами разберутся.
Сразу не смогла начать собираться, сил не было. Руки дрожали. Сознание напрочь отказывалось принимать очередную перемену в жизни.
Я встала напротив окна и стала смотреть на ледяные иглы небоскребов «Москва-Сити». В эту минуту не только высотки казались мне застывшими, но даже широкие ленты транспортных развязок смотрелись снежными змеями, извивающимися в самом низу. Панорамные окна пентхауса выходили на ту самую высотку, комплекс башен «Федерация» башню «Восток», на смотровой площадке которой я отчаянно хотела побывать, но все откладывала на потом. Весь этот ансамбль с абсолютно гладким фасадом, без видимых стыков и выступающих архитектурных элементов действительно напоминал громадную ледяную иглу, тянущуюся к небу. Не залипнуть на нее было просто невозможно: торгово-офисный и развлекательный центр, окруженный мельтешащими неоновыми подсветками и сверкающими динамичными рекламными баннерами, казался сказочным городом в городе.
Вот и все. Все мысли передуманы, ничего не хочется, и я просто стою на месте, убивая время.
Или же я глупо надеюсь, что сейчас, в эту самую секунду, или через минуточку-другую Марк решительно войдет ко мне в комнату и остановит меня?
Ожидаемоене всегда действительное, и это самое отвратительное.
Тихий стук в дверь, и мне хочется выть в голос: это не он! С другой стороны, может, это и хорошо, ведь больно будет в любом случае, от этого никуда не деться.
Уже не первый раз ко мне негромко стучат, словно деликатно поторапливают, но я игнорирую, меня нет. Меня больше ни для кого нет
Заставляю себя развернуться, подхожу к шифоньеру и, выволакивая с его антресолей свой потрепанный чемодан, принимаюсь беспорядочно скидывать туда вещи. Но почти сразу останавливаюсь внутри себяне возьму я того, что Марк мне подарил! И шубку норковую не возьму, и шикарные итальянские сапоги и еще много чего Тем более, что чемодан всего один и туда войдут только те вещи, с которыми я сюда пришла.
Да, глупо, наверное, но это не из-за женского бессмысленного упрямства, а из последних остатков гордости, чтобы потом вспоминать было не стыдно. Хотя все равно будет стыдно и больно, чего уж там!
В последний раз окидываю рассеянным взглядом комнату, куда занес меня резкий поворот судьбы, и понимаю, что больше мне брать нечего: банально не унесу.
Тихо и осторожно выхожу в коридор. С трудом справляясь с громоздким чемоданом, стараюсь не привлечь к себе чье-либо внимание, вздрагиваю от неожиданности, когда натыкаюсь на взгляд Беркутова. Видимое воплощение ленивого безразличия, он стоял, прислонившись к стене, на расстоянии вытянутой руки, и не сводил с меня глаз.
Мысли тут же смешались с эмоциями, как только он предпринял попытку приблизиться ко мне, а я сделала шаг назад, инстинктивно выставив вперед свободную руку.
Не подходибеззвучно шепчу, едва заметно двигая губами, глазами моля его об этом на коленях.
Онсамое яркое напоминание моих ошибок, которые я не сумела простить себе, простить ему, нам обоим.
Перехватываю чемодан поудобнее и спешу уйти. Сбежать отсюда. Но он останавливает меня, поймав за талию и развернув к себе, забыв обо всех приличиях и собственных принципах.
Постой, произносит в самое ухо, нескромно касаясь его губами, а я боюсь пошевелиться и спугнуть момент.
Последний кульминационный момент с ним, который я могу себе позволить.
Прядь моих волос едва заметно колыхнулась то ли от лёгкого сквозняка, то ли от его дыхания
Давление, оказываемое им, только разжигает внутренние противоречия, которые как будто колят и скребут кожу. Легче содрать ее с себя, помнящую каждое из его прикосновений, чем вытравить их из своей памяти.
Не могу пошевелиться, отойти
Задыхаюсь, тело бросает в дрожь, мурашки предательски бегут по коже. Смотрю на него, прощаясь, и сама в этот миг живьем подыхаю.
Все скручивается от волнения
Пытаюсь оторвать себя от него и сбежать отсюда, чтобы больше не видеть его, но он удерживает ещё крепче и ближе притягивает к себе, руками плотно сжимая мою талию.
Смотрю ему в глаза, и столько необъяснимого в его немигающем ледяном взгляде, что слова, морозным инеем, замирают у меня на губах. Еще секунду назад я хотела горячо высказать всё, что думаю о нём, о нас, но теперь не уверена, что это необходимоон все понимает.
Дай. Мне. Уйти, прошу отчетливо, ненавидя себя за жалобные нотки, звучащие в голосе.
Уходи.
Он отпускает меня и отходит к стене, освобождая проход.
Быстрым шагом, чтобы не передумать, не оборачиваясь, чтобы не сойти с ума, я ухожу.
Судорожно пытаюсь вспомнить, как отсюда выйти. Столько одинаковых коридоров!
Только оказавшись в холле, в ожидании лифта, я позволяю себе выдохнуть, но вся моя боль комом застревает где-то в легких, когда я случайно натыкаюсь на изобличительный взгляд будто появившийся из ниоткуда Елены. Он скользит по одинокому чемодану на полу, как при досмотре, словно сканирует его содержимое, проверяя, не прихватила ли я с собой что-нибудь чужое, мне не принадлежащее.
Вот именно это недоверие меня и злит. Заслуженное. Я украла чужую жизнь. Разве этого мало?
* * *
Окунуться во что-то с головойэто способ избавиться от старой шкуры.