Хая пытается встать, но я перехватываю ее за руку.
О чем ты?
Она наклоняется ко мне и шепчет:
После визита врача господину принесли обед. Фарида принесла. Он потребовал, чтобы после обеда ты пришла и почитала ему. Почитала, Амира? Это твоя была идея?
Моя. А как еще я могла развлечь его?
Значит, с памятью у тебя все в порядке. Кто избил тебя?
Я поджимаю губы, несмотря на нестерпимую боль.
Амира, мне ты можешь сказать. Почему молчишь?
Что с ней сделают?
Если узнает Валид, то, скорее всего, выгонят.
И куда она пойдет?
Все зависит от того, о ком мы говорим. Если у девушки есть семья, ее отвезут к семье. Если нет, она пожимает плечами, тогда не знаю. Говори, Амира. Я должна знать, кто в гареме представляет угрозу. Сегодня она побила тебя, а завтра, чувствуя свою безнаказанность, убьет кого-нибудь.
Пообещай, что пока никому ничего не скажешь.
Амира
Обещай, иначе это последнее, о чем я тебе расскажу.
Это не тебе решать, строго отвечает Хая, и я напоминаю себе, что с ней мне нужно дружить. Лебезить, если понадобится. Ведь если я что и поняла за это время в гареме, здесь выживает сильнейшая и самая хитрая. Остальные просто существуют на содержании господина.
Фарида, наконец даю ей информацию, которую она требует.
Я вижу, как глаза Хаи увеличиваются, а рот приоткрывается, формируя удивленное «о».
Она уже три года в гареме и никогда не была замечена за жестоким поведением.
Я легонько пожимаю плечом.
Видимо, я особенная.
Я могла бы горько усмехнуться, и внутри так и делаю, но снаружи слишком сильно саднят губы.
Хая задумчиво смотрит в сторону.
Ладно, подумаем, что с этим делать. А за что хоть била?
За то, что меня вместо нее отправили к господину.
Теперь молись, чтобы Фарида не побежала к распорядительнице со своей версией произошедшего, иначе это был первый и последний раз, когда ты попала в комнату господина. Подумаем, что можно сделать. Надо будет, наверное, по-тихому убрать ее из гарема, а в этом нам поможет только один человекШуджа.
А Валид? тихо спрашиваю я.
Ты что? Валид как раз устроит показательную порку.
В прямом смысле?
В самом, что ни на есть, прямом. Он требует покоя и порядка в гареме. И если они нарушаются, он жестоко наказывает.
Может, она заслуживает порки.
Если ты так считаешь, то я могу пересказать эту историю Валиду.
Нет. Пока не надо. Я немного подумаю, ладно?
Пф, подумает она. Спускайся на землю, Амира, здесь есть кому за тебя думать. Ты давай поправляйся, работы много. Я пошла к Валиду объяснять, почему господин не может получить девушку, которую снова требует в свои покои. Слишком много забот появилось, когда ты пришла в гарем, грозно произносит Хая и, развернувшись, уходит.
Я киваю и легонько улыбаюсь, когда она скрывается за тонкой занавеской. Прикрываю глаза и внутри себя ликую. Не знаю, по какой причине, но господин требует именно моего присутствия в своих покоях. Я могла бы сейчас подняться и предстать перед ним в том виде, в котором я есть. И пускай бы обрушил небо на голову Фариды. Но шестое чувство подсказывает, что мне нельзя торопиться с возмездием. Каким-то образом я знаю, что наша с ней тайна еще послужит мне на благо. И я точно уверена, что Хая будет хранить этот секрет. Понятия не имею, откуда у меня такая уверенность в постороннем человеке, но, думаю, как бы Хая скептически не относилась к моим заявлениям о моем будущем успехе у господина, все же, видимо, чувствует, что я не просто так появилась в гареме. Я здесь для того, чтобы перевернуть все заведенные здесь порядки. И начну я с того, что как только почувствую себя лучше, тут же появлюсь в комнате хозяина дома.
Глава 8
Ну куда ты собралась? ругается Хая, пока я пристегиваю шелу, прикрывая свое изуродованное лицо.
Он звал меня.
С чего ты взяла?
Слышала, как утром Лутфия сказала это тебе.
Подслушиваешь? Выпороть бы тебя.
Хая, я поворачиваюсь к ней лицом и произношу умоляющим тоном, я должна быть у него в комнате, иначе он забудет меня.
Она вздыхает.
Что сказал вчера Валид? И что ты сказала ему? спрашиваю.
Тебе какая разница? Ты не много о себе возомнила, «фаворитка»? Она смотрит на меня со злостью.
Прости, пожалуйста. Покорно опускаю голову, а потом снова смотрю на Хаю. Я знаю, что перегибаю иногда. Но пойми, мне важно знать все, что меня касается. Если я не стану фавориткой, то все зря.
Что зря? Она прищуривается.
Я должна стать фавориткой, твержу упрямо. Ты ведь знаешь, на каких условиях меня сюда прислали. Умоляю, расскажи, как прошел разговор с Валидом. Что ты ему сказала?
Что ты себя неважно чувствуешь, отвечает она нехотя.
А сегодня?
Я сегодня не виделась с ним, как и Лутфия. Послушай, может, не ходить к господину, пока не заживет лицо?
Это дня три, не меньше. За это время он забудет мой голос.
Хая прищуривается.
Ах ты маленькая хитрая лиса. Ну хорошо. Но учти, если он увидит твои увечья и начнет выяснять, я лично выгоню тебя из гарема вместе с Фаридой. Нам здесь проблемы не нужны, поняла?
Я киваю.
Поняла. Тогда я пошла?
Хая хмыкает, а потом машет рукой, чтобы я продвигалась на выход. Бросив еще один взгляд в зеркало и поправив шелу так, чтобы оставить только небольшую щелочку для глаз, я убеждаюсь, что ни одна из ранок не видна, и следую в комнату господина. На выходе нас встречает Лутфия, которая окидывает меня своим пронзительным взглядом.
Как самочувствие, Амира?
Хорошо, госпожа, спасибо, покорно отвечаю я. Она одобрительно кивает. Вот так я и научусь располагать к себе людей в гареме. Главное, понять, кто тут какое положение занимает, и быть учтивой с самыми важными людьми. Управлять ими я буду позже.
Уверена, что сможешь целый день быть с господином?
Да.
Тебе может понадобиться отдых.
Тогда я найду повод удалиться.
Она прищуривается.
Ну хорошо, отвечает медленно. Тогда иди, дальше посмотрим.
Я передвигаюсь настолько быстро, насколько могу. Знаю, что хозяин дома уже позавтракал, и у него был врач. Сейчас в его комнате одна из служанок и, к счастью, это не Фарида. Ее пока отправили ухаживать за простывшими фаворитками. Вообще странная какая-то эпидемия напала на гарем. Я, например, за всю жизнь простудой болела всего два раза, а тут людей косит прямо одного за другим.
Как только подхожу к двери, слуга открывает ее, впуская меня в прохладу спальни. Служанка, стоящая справа от двери, бросает на меня недобрый взгляд. Значит, он не просил ее читать вслух. Этот факт поднимает мне настроение.
Доброе утро, господин, здороваюсь, подходя к кровати.
Доброе, Амира. Как себя чувствуешь?
Спасибо, уже лучше. А вы?
Он усмехается, всматриваясь в меня прищуренными глазами.
Скоро буду совсем здоров. Свободна! произносит он, повернувшись к девушке у двери. Почитаешь мне?
С удовольствием, господин. Я киваю и подхожу к шкафу, чтобы взять ту же книгу и продолжить с места, на котором остановилась.
Пока иду к окну, господин Заид окликает меня.
Амира, в прошлый раз ты читала книгу, которую девушке читать не подобает.
Простите меня, лепечу таким голосом, словно раскаиваюсь, хоть это совсем не так. Ох, и покарает меня Всевышний за мою ложь.
Господин усмехается.
Не думал, что служанке может быть интересна такая литература. Но читай, раз так. Возможно, мы даже обсудим с тобой то, что там написано. Если, конечно, содержание этой книги для тебя не простой набор букв.
Я могла бы оскорбиться из-за сомнений в моих умственных способностях, но не то время и не тот человек. «Покорность и смирение», вспоминаю слова мамы, чтобы унять желание доказать, что мне подвластно многое.
Усаживаюсь у окна и начинаю читать. И все происходит так, как и в прошлый раз. Примерно через полчаса господин Заид засыпает, а я переключаюсь на книгу о бизнесе. Другая служанка приносит кувшин джалляба* и два стакана. Ставит все это на столик неподалеку от кровати и тихо удаляется. А я продолжаю читать, пока муэдзин не призывает к обеденной молитве, и продолжаю до самого визита врача. Стоит ему войти, я снова, отвернувшись, встаю и пячусь к двери, но на этот раз меня останавливает голос хозяина дома: