У входа в зал нас встречает хозяйка приема, Инесса, с которой мы тут же обмениваемся приветствиями и перекидываемся парой ничего не значащих фраз.
Отец извиняется и отходит, ссылаясь на то, что должен сделать звонок, а я рассеянно ему киваю и размышляю, удалось ли дяде Витале уговорить отца не отдавать меня замуж.
Недалеко от нас группа мужчин о чем-то оживленно спорят, и это невольно привлекает внимание. Они не стесняются повышать голос, что заставляет остальных гостей оглядываться в их сторону. Трое наперебой объясняют что-то собеседнику, который нахмурено их слушает. Он выглядит вполне привлекательно: подтянутая фигура, выразительные черты лица, присущая богачам надменность, которая кстати ему к лицу. Но поражает не это. Стоит мужчине открыть рот, чтобы ответить, в радиусе трех метров воцаряется тишина. Мне кажется, даже птицы перестают петь, чтобы послушать, что же он скажет. Он явно обладает огромным авторитетом. На вид мужчине около сорока, но может, я ошибаюсь.
Кто это, Инесса? киваю в сторону гостя, и хозяйка дома следит за направлением моего взгляда.
Это Ренат Хасанов. Неужели не слышала о нем? у нее такой вид, будто я сказала, что планирую сменить пол к этим выходным. Владелец крупной сети ювелирных, один из учредителей «Росстали», дважды отец и сейчас, кстати, в поиске очередной жены.
Она отпивает шампанского и мне кажется, раздевает гостя взглядом.
Почему я должна слышать о нем? пожимаю плечами и пробегаю глазами по залу в поисках папы, но того нигде не видно.
Потому что твой отец с ним в довольно тесных отношениях. Я думала, тебе лучше знать о, их совместных проектах.
Кто-то из гостей окликает хозяйку дома и она извиняется и отходит, оставив меня одну.
Совместных проектах
Никогда не спрашивала у папы чем он занимается, а он особо не рассказывал. Отец не из тех, кто любит делиться деталями сделок и тонкостями своего бизнеса.
Прием, как и все подобные вечеринки, навевает жуткую скуку, и я решаю пройтись по залу и найти отца. Если он уже поговорил с Виталей, и тот отговорил его, то находиться здесь мне ни к чему, поэтому я пробегаю взглядом по лицам гостей, ища знакомое.
Папу я встречаю в коридоре, ведущем к лестнице на второй этаж, и решаю не бросаться с места в карьер и осторожно заговариваю.
Ты хотел показать мне жениха
Ну же, скажи, что свадьбы не будет, скажи!
Он все еще не приехал. И вообще, что это ты наплела Мазурову днем интересно мне знать? Виталя пытался отговорить меня отдавать тебя замуж, дочь что на тебя нашло?
Пап, я
Ты же знаешь, я не люблю, когда мои решения подвергаются сомнению, а ты снова это сделала.
Слова застревают в горле, и вместо оправдания я лишь хлопаю глазами, надеясь, что никто нас не слышит.
Надо было сразу с тобой поговорить, но важный звонок отвлек. Я не позволю тебе обсуждать мои решения с посторонними, поняла? И чтобы я больше не слышал
Папа!
Не перебивай Ангелина! он сердито на меня смотрит осаживая взглядом, и я снова чувствую себя так, словно мне пять лет. Хочется провалиться сквозь землю, а лучше уйти! Ты выйдешь замуж, ясно? Ангелина!
Его слова летят мне вслед, а я уже развернулась и рванула к дверям на выход. Едва дожидаюсь, когда мне подгонят машину, переминаюсь с ноги на ногу, нетерпеливо теребя подол платья.
Как он мог отчитывать меня как маленькую девочку? Я больше не ребенок! И если он решил что ответственность за разговор с Виталей лежит полностью на мне, он ошибается. Мазуров сам предложил помощь. Тоже мне рыцарь!
Передо мной останавливается сверкающий красный мерс, и я сажусь за руль, благодарно кивая служащему.
Слезы застилают глаза, когда я выезжаю с парковки, смахиваю их и крепче вцепляюсь в руль.
Музыку не включаю, хотя больше всего на свете хочется заткнуть в мозгу разъяренный голос отца.
Ты выйдешь замуж, ясно?
Почему все вокруг все решают за меня?
Выезжаю на магистраль и несусь по ней в сторону города. Машин почти нет, поэтому поездка немного расслабляет, и слезы уже не щипают глаза, что очень кстати, потому что присмотревшись к дороге, замечаю сбоку какую-то тень.
Это собака на обочине или
Человек!
Даю по тормозам, и открыв дверь выскакиваю из машины, не отрывая взгляда от черной массы в пяти метрах от меня.
Это мужчина. Черные джинсы и кожанка перепачканы пылью и грязью, но присмотревшись я понимаю, что это скорее всего кровь. Она заливает гравий под безжизненным телом, понимаю это когда подхожу вплотную. Меня начинает мутить.
Опускаюсь около тела на колени и дрожащей рукой сжимаю плечо мужчины, переворачивая окровавленное тело на спину. И ахаю.
Ты? он закашливается, и я вижу, как его губы окрашиваются в цвет крови. Руки дрожат, и я пытаюсь сообразить, где телефон, чтобы вызвать помощь, но мысли путаются, паника накрывает, и я просто оседаю рядом с ним на обочину.
Что произошло? Какголос подводит, и пропадает. Стон срывается с губ незнакомца, и я смаргиваю слезы. Тебе надо в больницу.
Поднимаюсь, но мое запястье стягивает железная хватка, не позволяющая позвать помощь.
Не смей, он стискивает зубы, словно говорит через боль. Мне туда нельзя.
Как нельзя, он что, хочет умереть?
Мимо нас проносится какая-то иномарка, но водитель даже не останавливается, и я не знаю, что лучше: объяснять кому-то что произошло, или же попытаться самой помочь парню.
А ведь я перед ним в долгу
Ладно. Попытайся встать, беру себя в руки и пытаюсь просунуть кисть под спину раненного, чтобы помочь ему. Со второй попытки нам это удается, и я веду его к своей машине. Благо он в сознании, потому что тащить его в одиночку я просто не смогла бы, он слишком огромный.
Открываю заднюю дверь, и незнакомец падает на сиденье, и я слышу витиеватое ругательство.
Захлопываю дверь и оббегаю машину. Выжимаю газ до упора и срываюсь с места. Всю дорогу судорожно прислушиваюсь к шумному дыханию незнакомца, боясь, что он попросту перестанет это делать и умрет. Но он дышит, хотя и со странным свистом, и я продолжаю гнать, сжимая руль до побелевших костяшек.
В городе дважды проезжаю на красный свет, и как только заезжаю в свой двор нервы сдают.
Рано, еще слишком рано расклеиваться.
Стираю со щек капли, и выхожу из машины, чтобы помочь незнакомцу.
Он пока в сознании, но его тело становится тяжелее с каждой секундой. Игнорирую вопросительный взгляд консьержа, и подвожу мужчину к лифту, судорожно долбя по серебристой панели будто это поможет ускорить эту многотонную штуковину.
Подъем почти финишная прямая, и как только дверцы на моем этаже расходятся, мужчина теряет сознание.
Чтобы дотащить его до постели в комнате для гостей мне требуется еще пятнадцать минут, хотя расстояние всего ничего. Но сложность в том, что он без чувств и я буквально волоком тащу его по гладкому мрамору пола.
Как только мне удается обрушить его безжизненное тело на матрас, я выдыхаю и позволяю истерике завладеть разумом на несколько секунд.
Громкий всхлип заставляет опомниться. Стираю со щек слезы и опускаю голову на широкую грудь незнакомца, прислушиваясь. Кажется, пульс есть, но очень слабый. Надо осмотреть его на наличие ножевых или огнестрела.
Не зря же он категорически не позволил вести его в больницу.
Дрожащими руками расстегиваю окровавленную куртку и замираю, видя что черная футболка насквозь пропитана кровью. Прижимаю руку, поднимаю и вижу как кожа окрасилась бордовым.
Боже
Соскакиваю и бегу в ванную за тазиком с водой и полотенцем. Там же цепляю аптечку и ножницы.
Расстригаю одежду на нем так быстро, насколько позволяют дрожащие руки. Джинсы, футболка, рукава курткивсе это лохмотьями ложится на кровать под могучим телом, и я макаю белое полотенце в воду и начинаю смывать с мужчины кровь. Вода так быстро окрашивается в бордовый, что приходится дважды ее сменить. Его мощный торс, мускулистые бедра, накачанные руки сплошь покрыты синяками и кровоподтеками.
Его так сильно избили, что удивительно, как он вообще выжил. Хотя странно, на лице ссадин почти нет, лишь одна кровавая рана на виске, но промыв ее понимаю, что она поверхностная.
На теле лишь синяки, но сбоку вижу тонкий порез, будто от ножа. Он неглубокий вряд ли задеты какие-то жизненно важные органы, но именно из-за него он потерял столько крови.