Оглядела пустой двор и подняла взгляд на незнакомца.
Спасибо за все. Я не знаю, что со мной случилось бы, если бы ни ты, Покоробило обращение на «ты», но ведь он уже давно не церемонится, к чему мне делать это?
Готова отблагодарить за спасение?
Весь трепет в момент растворяется, и я мысленно ухмыляюсь. Ну конечно! Ожидать от него великодушие не стоит, а я уже возомнила, что он рыцарь на белом коне! Да он ничем не лучше тех парней, только не так открыто проявляет свои желания.
Ну и дура же я!
Скажи номер карты, я отправлю тебе деньги, в конце концов он и правда меня спас, поэтому заслужил награду.
Видимо холод моего голоса его забавляет, и он ухмыляется, наслаждаясь моей враждебностью.
Я не о деньгах сейчас, равнодушно отрезает, и я кривлюсь от отвращения. Да он похуже тех парней. Расслабься, детка.
И вместо того, чтобы отскочить напрягаюсь сильнее, когда он цепляет мою талию и врезается в губы жестким поцелуем. Выставляю ладони вперед, пытаясь оттолкнуть, но его наглый язык так мастерски раздвигает мои губы, что невольно забываю о намерении отступить. Грубая лапища сжимает мою талию, а вторая ложится на шею, обжигая ее прикосновением, и я застываю.
Его губы жесткие, но касаются моих удивительно нежно, руки не сжимают, а лишь придерживают аккуратно, но настойчиво. И постепенно я забываюсь в этих дерзких ласках. Дыхания не хватает, и я делаю вдох, но воздух такой горячий, что им невозможно надышаться. Хватаю еще и еще, и безотчетно отвечаю на его поцелуй, подталкивая наглый язык своим. Хриплый рык застревает между нашими губами, и хватка на шее невольно каменеет, и мне ближе притягивают к массивному телу, сминая оставшиеся попытки сопротивляться.
Прикусывает мою губу, и колени слабеют, а голова чуть отклоняется назад, но он держит меня, поэтому расслабляюсь, окончательно утопая в нем.
Сладкая, обреченно шепчет и проводит по моим влажным губам большим пальцем. До встречи
И внезапно отступает так же резко как до этого сгреб меня в объятия и ухмыляется, буквально трахая меня взглядом.
Не думаю, что мы еще увидимся, отрезаю глухо, пытаясь сохранить остатки достоинства.
Увидимся.
Так уверенно, что становится страшно. Отступаю и медленно повернувшись иду к подъезду, чувствуя как спину жжет его черный взор. У самой двери оборачиваюсь, и дыхание сбивается, когда натыкаюсь на обжигающий взгляд.
Увидимся.
Одними глазами, но так четко ощущается, что вдоль позвоночника проходит холодок.
И его уверенность передается мне.
Глава 3
Квартира встречает тишиной, и я скидываю обувь и снимаю кожану. Прохожу в гостиную и беру со столика телефон. Десять пропущенных и три смс. Дыхание перехватывает.
Читаю сообщения от Ани и горько ухмыляюсь.
«Лина, я у Пашки»
«Ах черт, у тебя же нет телефона»
«Прости подруга, вылетело из головы. Звони утром»
Удаляю сообщения, очень надеясь, что папа не заподозрит меня во лжи. А ведь мой телефон с маячком и на прослушке. И мне повезло, что Анька не написала что-то в стиле «Подруга бегаю по клубу где ты, черт возьми? Неужели уехала с тем красавчиком, который спас тебя от толпы парней?».
Перезванивать Аньке не вижу смысла, но среди пропущенных вижу один папин и жму на иконку вызова.
Абонент недоступен.
Наверно еще летит.
Откладываю телефон и встаю с дивана.
Я даже не спросила имени незнакомца. Кто он? Как зовут? Зачем пришел в тот клуб? Даже о его возрасте я могла только догадываться, ему могло быть как двадцать три, так и тридцать три. Потому что он выглядел аккуратным подтянутым и ухоженным. Ухоженным не в плане лака на ногтях, а именно его облик вцелом. И пускай даже волосы могли быть в беспорядке, но безукоризненная стрижка все равно делала его очень привлекательным, а щетина очень аккуратно выделялась на щеках, не создавая ощущения неопрятности. Он один из немногих моих знакомых, кому идет небритость. Реально идет.
Так, хватит о нем думать. Подумаешь, мужчина. Мне все равно не следует больше с ним пересекаться, потому что отцу не понравится моя дружба с таким опасным типом.
Прохожу в ванную и встаю перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение. Глаза чуть припухли, но скорее из-за слез, нежели от выпитого. Взгляд цепляется за отражение и сердце пропускает удар. Серьга! На правом ухе она на месте, а вот левая мочка пуста. Черт! И когда я умудрилась ее потерять? У клуба, когда отбивалась от парней, или позже, когда надевала шлем?
Так обидно, это первые серьги, которые я тайком купила на свои деньги.
После окончания учебы, я задержалась в столице еще на три месяца, чтобы пройти практику. Отец был против выбранной мной профессии, но я с детства мечтала быть учителем начальных классов, и с трудом уболтала его позволить мне учиться на педагогическом. А потом под предлогом, что летом будут проходить ускоренные курсы по экономике, осталась еще на три месяца, чтобы оттянуть возвращение домой. Но вместо экономики я договорилась с директором одной из школ, что буду вести у них летние занятия для отстающих учеников, и освободилась только сейчас.
А тут Анька со своим клубом
Прекрасно знала, что отец отмахнется от моего диплома, сочтет это баловством, он приверженец старых традиций уверен, что женщине ни к чему работать, она обязана сидеть дома и воспитывать детей. Мне и уговорить его отправить меня на учебу удалось лишь потому, что я уверила его: учить своих детей проще, если знать хотя бы основы педагогики. Он сдался.
А я поняла, что до безумия люблю заниматься с детьми. Они как солнышки, которые мне предстояло зажечь. А какая безумная отдача! От одной их улыбки хочется расправить крылья и лететь. За те три месяца, что я занималась с классом, я получила столько положительных эмоций, сколько ни получала за всю жизнь! А на последнем уроке то и дело смахивала слезы, потому что понимала, больше не увижу своих первых учеников.
Я вкладывала душу в их обучение, но получала в ответ гораздо больше. Их искреннюю преданность и любовь.
А что на свете может быть лучше улыбки ребенка?
Расстегиваю серьгу и кладу на полочку раковины.
Сначала в душ, а потом попытаюсь дозвониться отцу. Может он согласится дать мне поработать в школе хотя бы немного.
Выхожу из ванной, суша волосы полотенцем и слышу звонок. Бегу в гостиную, и поднимаю трубку.
Привет, пап, опускаюсь на диван, слушая знакомый голос.
Дочь, я сейчас в аэропорту. Только прилетел, через час буду дома и хочу чтобы ты ждала меня в особняке. Есть срочный разговор.
Ни здравствуй, ни как дела. Коротко и по делу. В этом весь папа.
Хорошо, я приеду.
Я позвонил водителю, он выехал за тобой, так что собирайся. Увидимся дома.
На этом он прерывает звонок, а я откладываю телефон и вздыхаю.
Что-то случилось, судя по тому, что папа даже не спросил, как я долетела.
Неприятное предчувствие скребнуло внутри, и я поднялась, услышав звонок в домофон.
Ангелина Викторовна, доброе утро, машина ожидает у подъезда, голос консьержа звучит дружелюбно, но я едва ли это замечаю, все мысли заняты словами отца.
Спасибо, я спускаюсь, прерываю связь и иду в спальню, чтобы переодеться. Папа приверженец классики, поэтому вместо любимых джинсов надеваю черное кашемировое платье с глухим воротом. Накидываю пальто и обуваю черные лодочки.
Черт, забыла серьги!
Не разуваясь на цыпочках крадусь обратно в спальню к шкатулке. Достаю серьги колечки и вдеваю в уши. Так-то лучше.
Закрываю квартиру, и убираю в карман ключи.
Всю дорогу до особняка я не нахожу себе места, и нервно ерзаю на сиденье. И как оказывается, предчувствие меня не обманывает, потому что как только отец входит в дом он без предисловий рубит на корню все мои наивные надежды.
Через месяц ты выходишь замуж.
Слова отца как ледяной душ окатывают меня и дыхание перехватывает.
Но пап
Идем в мой кабинет, обрывает на полуслове и не глядя на меня выходит из гостиной, а я не чувствуя ног иду за ним, слыша как осколки мечты хрустят под ногами. Преподавательская карьера, мои детки, которых мне хочется учитьвсе это осталось в прошлом, а впереди меня ждет другая бездарная жизнь жены какого-нибудь зажравшегося бизнесмена, которому некогда заняться поисками половинки и он предпочитает выписать ее по каталогу. Ну, или у друга перехватить.