А твоя жена? Она не может тебе помочь?
Кристиана? Да ты ведь ее знаешь Тут председатель, там секретарь, еще где-то казначей Нет, Кристианаженщина, что называется, чрезвычайно занятая.
Эрмантье ощупью отыскал спинку своего кресла и тяжело опустился в него.
Все как прежде, прошептал он. Я делаю деньги. Они их тратят. Мой брат Помнишь Максима?
Этого баловня? Еще бы! Хотя с тех пор прошло немало времени Что с ним сталось? Как его сердце? Помнится, вы очень беспокоились на этот счет.
От него можно ожидать чего угодно. Это ребенок. Сущий ребенок Тебе ни за что не угадать его последнего увлечения Можешь себе представитьджаз. Да-да! Он играет на саксофоне. Сам посуди, хорошо ли это для его здоровья? Кристиана просто вне себя. Еще бы: ее деверьшут гороховый! Что же касается Жильберты, моей падчерицы, то она решила вдруг заняться философией. Готовит какой-то диплом. Само собой, меня в такие вещи не посвящают. Хотя я знаю, что она обручилась с каким-то там архитектором. Проводит каникулы в семействе этого молодого человека, у которого, разумеется, ни гроша за душой. Стало быть, еще одного придется посадить на шею. На это папаша Эрмантье пока годится. И при всем том они желают, чтобы я отдыхал! Им кажется, что завод может работать сам по себе.
Все готово, крикнула Кристиана с лестницы.
Сейчас иду, ответил ей Эрмантье. Нет, старик, побудь еще немного. Пускай теперь они меня подождут.
Я рад, что повидал тебя, сказал Блеш. Жаль только, что ты в таком состоянии. В прошлый раз ты, помнится, был гораздо лучше. Разумеется, речь не о глазах, не о физическом здоровье. Я имею в виду твое настроение.
Что поделаешь! вздохнул Эрмантье. Семейное бремя вообще вещь тяжелая, а уж о моем и говорить нечего. Особенно теперь! Оставайся холостяком, старик! А если все-таки надумаешь жениться, не вздумай брать в жены вдову директора, уж поверь мне. Сколько бы ты ни старался: удвоишь, утроишь капитал, к тебе все равно будут относиться как к мальчику на побегушках Ну а у тебя-то самого как дела? По-прежнему занимаешься журналистикой?
Да. Заехал вот повидаться с матерью и сегодня вечером опять уезжаю в Вену. Профессия утомительная, что и говорить, но я не променял бы ее ни на какую другую.
Даже на мою?
Даже на твою.
Они рассмеялись.
Подумать только, пошутил Эрмантье, кто бы мог предположить, когда мы оба ходили в школу на улице Сержанта Бландана, что ты станешь известным журналистом?
А тыпромышленным магнатом!
Ну уж и магнатом! Не будем пока преувеличивать. Хотя, конечно, чем черт не шутит. А что мне остается, кроме честолюбия?
За окном раздался автомобильный гудок.
Слышишь, заметил Эрмантье, они готовы. А значит, и я должен быть готов.
Кого ты берешь с собой?
Жену, горничную и шофера. Максим подъедет на неделе. А Юбер попытается заскочить на праздник 14 июля.
Вы не скоро доберетесь. Сколько туда? Километров семьсот?
Семьсот пятьдесят. Но Клеман водит хорошо, да и машина послушная. «Бьюик»!.. Кристиана не могла удовольствоваться французским автомобилем. К ночи доберемся.
Тебе будет там скучно.
Нет. Не думаю. Там просторно. Я не буду на все натыкаться, как здесь. Наоборот, мне кажется, там я вздохну свободно. И потом, никакой почты, никаких настырных посетителей. Я даже не знаю, починили ли там телефон!
Мне пора, сказал Блеш. Не хочу, чтобы из-за меня тебе устраивали сцену.
О! Одной сценой больше, одной меньше Ты скоро вернешься? Поужинали бы как-нибудь вдвоем, ну, скажем, в сентябре.
В сентябре не выйдет. Вернее всего, на Рождество. Если только меня не отправят в Абадан или в Ханой!
Везет тебе. Ну, проводи меня А то я, чего доброго, растянусь на лестнице.
Они вышли, не торопясь миновали коридор, начали спускаться по лестнице.
Скажи мне откровенно, снова начал Эрмантье, я не слишком изуродован? Я спрашиваю об этом из-за Кристианы.
Блеш заколебался.
Трудно сказать, старина. Разумеется, это заметно. Но не отталкивающе, нет.
Спасибо. А ничего другого ты не замечаешь?
Что ты имеешь в виду?
Как тебе сказать я точно и сам не знаю ну, помимо глаз и заштопанного лица?
Успокойся, все остальное в полном порядке. Отчего ты об этом спрашиваешь?
Показалось У меня такое ощущение, будто все они избегают меня, будто они боятся меня. Да-да, именно такбоятся. Они избегают меня, словно я заразный, словно, кроме увечья, во мне есть что-то такое, чего они не в силах вынести.
Что ты выдумываешь!
Моя жена, случаем, не подговорила тебя, не научила, что мне отвечать?
Я ее даже не видел.
Они пересекли вестибюль.
Извини меня, Блеш. Тебе я все могу сказать. Видишь ли, хоть я и стараюсь казаться крепким, беззаботным Но сам-то чувствую, что со мной неладно, не только неладно, но гораздо хуже, чем все думают. И знаешь, я очень рад, что ты пришел.
Держись, старина Ришар!
Они крепко пожали друг другу руки. Эрмантье вдруг почувствовал себя несчастным. Он никак не мог отпустить руку друга, которую сжимал.
До свидания. Навещай меня.
Он разжал пальцы и остался один во тьме.
Кристиана, позвал он, Кристиана!
Раздался торопливый стук каблуков.
Наконец-то он ушел. Надо жезаявиться в такой момент! Марселина! Закройте все. Не забудьте счетчики Ришар, держите.
Эрмантье почувствовал, как она сунула ему в руку что-то деревянное.
Это что такое?
Трость.
Еще чего не хватало Я и так дойду.
Однако посреди тротуара он остановился, совершенно потеряв ориентировку. Кристиана взяла его за руку, и он послушно пошел за ней. Машина тронулась. Эрмантье забился в угол. Впереди у него много часов, чтобы пораскинуть мозгами и попробовать разгадать тайну. «Что же у меня еще, кроме незрячих глаз? размышлял он. Чего они боятся?» Тысячи подробностей приходили ему на ум, незначительных, ничтожных и все-таки неоспоримых. Он не выдержал и наклонился к Клеману.
Заедем на улицу Биша, сказал он. Остановите возле дома тридцать два.
Послушайте, Ришар, прошептала Кристиана. У нас нет времени. И потом мне как-то неудобно
Я пойду один. Дорогу я знаю. После того как она потеряла мужа, я несколько раз навещал ее.
Но почему именно сегодня?
Я хочу попрощаться с ней перед отъездом. Я-то ее любил, старую Бланш.
Вопреки его воле в голосе прозвучала обида. Кристиана ничего не ответила. В прежние времена она наверняка нашла бы что возразить. Еще одна подробность. Машина удалялась от центра города. Не слышно было больше трамвайных звонков, и движение, похоже, стало не таким напряженным. Улица Биша была тут, в двух шагах, с ее бистро, где служащие товарной станции распивали аперитивы, с ее ребятишками, играющими на тротуарах в классы. Эрмантье отчетливо представлял ее себе, но видение это было застывшим, словно почтовая открытка. «Бьюик» мягко затормозил и остановился. Эрмантье открыл дверцу.
Месье, коридор прямо перед вами, сказал Клеман.
Я ненадолго, пообещал Эрмантье.
Тротуар был узким, всего в несколько шагов. И все-таки ему пришлось преодолеть приступ головокружения, отчего лоб его покрылся испариной. Он ощутил вдруг такую слабость, что в нерешительности застыл на пороге. Потом, нащупав пальцами камень, медленно пошел вперед, держась за стену. Неприятный момент остался позади. Он провел рукой по почтовым ящикамих оказалось с десятоки с облегчением снова заскользил ладонью по стене. Главноеза что-нибудь держаться, не шарить в пустоте. Ногой он без труда нащупал первую ступеньку. Нет ничего проще, чем подняться по лестнице. Никаких тебе ловушек. На четвертом этаже Эрмантье остановился. Дверь направо. Ключ торчал в замочной скважине, он тотчас узнал легкие шаги старой женщины и приоткрыл дверь.
Эрмантье, прошептал он. Это я, моя добрая Бланш.
Ах, это вы, месье. Если бы я только знала
Могу я войти на минутку?
Оба они были взволнованы и говорили одновременно, наталкиваясь друг на друга в тесной прихожей.
Давайте вашу руку, сказала она наконец и, введя его в комнату, где пахло воском и сыростью, усадила в скрипучее кресло с вытертыми подлокотниками.