Она прочистила горло.
Твой огород всегда был предметом зависти нашего квартала. Помнишь, когда Лоррейн Давенпорт сказала, что тебе следует запретить участвовать в окружной ярмарке, потому что твой зимний кабачок выигрывает каждый год?
На этот раз улыбка матери была настоящей.
Я не хотела поднимать шум, поэтому отказалась от участия в тот год. И все равно она не выиграла.
Ханна засмеялась.
Совершенно верно. После этого она почти ничего не говорила о твоем кабачке.
Нет, не говорила.
Ты уверена, что не хотела поднимать шум?
Мать засмеялась.
Я действительно не хотела.
И Ханна поверила ей. Она наклонилась чуть ближе и понизила голос.
Моей любимой частью твоего сада были цуккини, потому что ты готовила из них хлеб. Буханки и караваи, пока ими не была забита полностью морозилка. Боже, я до сих пор помню этот запах, и кусочки масла, тающие на теплом ломтике.
Это было любимым блюдом Ханны,ответила она.
Ханна замерла и попыталась придумать, как ей поступить, чтобы не спугнуть Дороти и не испортить ей настроение.
Да. Ханне это нравилось. Как тебе удалось так хорошо работать в саду?
О, вы знаете, когда я была девочкой, у нас не было выбора. Если бы мы не занимались садоводством, нам нечего было бы есть. И в детском домеона замолчала, слегка нахмурившись, когда взяла кусочек пазла из розовых и красных лепестков.
А в Биг-Суре?мягко попыталась Ханна.Ты выращивала овощи там?
Мои, да. У нас было почти два акра сада. Там было много работы, но дети тоже помогали.
Рэйчел и Ребекка?
Да. Они любили помогать. Мы все помогали друг другу.
Кто все?
Вся община.
Даже мать Ханны?
Рука Дороти перестала беспокойно блуждать в воздухе над пазлом. Кусочек дрожал в ее худой руке.
Она помогала в саду? Мать Ханны?
Она положила кусочек на край пазла и надавила. Линии были не верны. Розовые и красные лепестки смешались с желтой маргариткой.
Дороти,настаивала Ханна.Как ее звали? Ты ее знала?
Кончики пальцев мамы побелели, когда она сильнее надавила на кусочек, пытаясь втиснуть его в неправильное место.
Пожалуйста. Пожалуйста, мама, просто скажи мне, кем она была.
Мы оставили ее там,прошептала Дороти.
Что?
Мы оставили ее там.
В Биг-Суре?
Да,прохрипела она.Мы оставили ее там.
А кто она была? Мне нужно знать ее имя! Мне необходимо
Мы не говорим об этом!заплакала Дороти. Затем ее ладонь тяжело опустилась на стол, раздался ужасный грохот.Мы не говорим об этом!
Ее крик остановил смех в коридоре, и внезапные шаги привели сестер к двери. Они остановились на мгновение, оценивая обстановку; затем Рэйчел шагнула вперед.
Ханна, что ты делаешь?
Я просто задаю вопросы.
Я же просила тебя не делать этого!
Ханна сверкнула глазами
А я сказала тебе, что должна спросить.
Мамина рука снова ударила по столу, шлепок эхом пронесся по комнате.
Мы не говорим об этом! Мы не говорим об этом!
Я знаю, мама,успокаивающе сказала Рэйчел, опустившись на колени и взяв за руку свою маму. Ее глаза пронзили Ханну насквозь, словно пытаясь сжечь ее стыдом и презрением.Тсс. Не разговаривай. Все в порядке.
Все не в порядке,огрызнулась Ханна.
Да,выдавила из себя Рэйчел.Все в порядке. Все в порядке, мама. Я вижу, ты собираешь пазл.
Ханна сердито посмотрела на свою сестру и отказалась отступать.
Все не в порядке. Она просто сказала мне, что они оставили ее там.
Кого?
Мою мать. Она просто сказала, что они оставили ее в Биг-Суре.
Мы не говорим об этом!снова заплакала Дороти.
Боже правый,выругалась Рэйчел.Бекки, не могла бы ты вывести ее отсюда?
Ханна вскочила на ноги.
Я не нуждаюсь в том, чтобы мною управляли, Рэйчел.
Очевидно, что нуждаешься.
Что, черт возьми, Ханна должна была сказать на это? Да, ее мать была расстроена. Да, она плакала, но Ханна имела право знать свою правду.
Она все еще может быть там, разве ты не понимаешь? Она все еще может быть в Биг-Суре. Я все еще могу узнать, кто я.
Ты Ханна Смит.
Рэйчел поднесла дрожащую руку матери к губам и поцеловала ее.
Эта женщинатвоя мать, прямо здесь, перед тобой, и ты ведешь себя с ней жестоко. Она тебя воспитала. Она любила тебя. Мы твоя семья, и мы здесь с тобой, так что какая разница, кого они оставили в Биг-Суре?
Она глубоко вздохнула, втянув в себя достаточно воздуха, чтобы сказать Рэйчел именно то, что она думает о таком дерьмовом отношении к ее чувствам. Но рука Бекки обвила ее плечи и притянула к себе.
Пойдем. Давай выйдем на улицу и поговорим.
Ханна затаила дыхание. Если она уйдет, Рэйчел продолжит думать, что она права, а это не так.
Но разве имеет значение, что скажет Ханна? Рэйчел не поддастся на уговоры. Она была старшей сестрой, и она была полностью уверена в том, что правильно и что не правильно в этом мире. Конечно, было неправильно расстраивать старую женщину с деменцией. Конечно, было неправильно копаться в семейном шкафу в поисках скелета. Ханна снова была эгоисткой. Она всегда была эгоисткой.
Когда Бекки осторожно потянула ее за собой, Ханна позволила отвести себя к двери, а затем вниз по коридору к маленькому огороженному внутреннему дворику, который позволял пациентам безопасно гулять снаружи.
Я тут подумала,сказала Бекки, подводя их к скамейке в тени клена.Может быть, это не то, о чем ты думаешь. Может быть, ты племянница или что-то в этом роде. Может у папы была сестра, которая попала в беду, а мама и папа могли бы вырастить тебя как свою собственную. Это объясняет, почему ты на него так похожа.
Ханна нахмурилась, обдумывая такую возможность в течение нескольких секунд. Ее пульс участился в надежде. Потому, что было более невинное объяснение. И тем не менее
Я могла бы понять, что они воспитывают меня как родную дочь, но зачем папе скрывать, что у него есть братья и сестры? Зачем бежать в Айову и лгать о своем прошлом?
Может быть, она была проблемной.
Мама ведь не ведет себя так, будто это что-то невинное, правда?
Сейчас мама ни на что не реагирует так, как должна бы.
Ханна грызла ноготь большого пальца.
Она сказала, что они оставили ее там.
Я знаю, но
Я думаю, мне нужно ехать.
Ехать куда?
В Биг-Сур. Я не могу просто сидеть здесь каждый день и думать об этом. Если моя мать все еще в Калифорнии, мне нужно знать. И я не могу Я не могу оставаться здесь со всеми этими загадками.
Чья-то нога прошуршала по цементу позади них.
Конечно, ты не можешь,произнесла Рэйчел.
Она обошла вокруг скамьи и встала лицом к ним, скрестив руки на груди, с выражением гнева на лице.
Конечно, ты не можешь остаться. Я должна была догадаться.
Что ты хочешь этим сказать?спросила Ханна.
Один месяц. Наконец ты вернулась, чтобы заботиться о маме, и выдержала только один месяц, прежде чем решила уехать.
Это не справедливо!
Разве я не права?
Нет! Я переехала сюда на длительный срок. Я приходила сюда каждый день, и уезжать не собиралась. Но даже ты должна признать, что все изменилось.
Каким образом? Ты собираешься сбежать в Калифорнию и как-то найти женщину, которая пропала сорок пять лет назад? А что потом? Мама все еще та, кто вырастил тебя, и она та, кто нуждается в тебе сейчас.
Она не нуждается во мне! Она даже не знает, кто я! О, она узнает вас двоих. Отлично. Я счастлива за вас обеих. Это должно быть приятно. Но по какой-то неведомой причине она говорит мне, что я не ее дочь.
Но ты и есть ее дочь,отрезала Рейчел.
Ханна вскочила на ноги.
Я и не рассчитывала, что ты поймешь. Ты всегда была здесь своей. Ты всегда была такой же, как она. А я та, кто никогда не чувствовал себя на своем месте. Я всегда была чужой здесь.
Это просто смешно.
Что, черт возьми, ты можешь знать об этом, Мисс Королева выпускного бала?
О, да ну прекрати. Да, в старших классах у нас были разные интересы. Ты думаешь, я всегда чувствовала, что я везде прихожусь ко двору?
Да,ответила Ханна.Да, я думаю, что ты всегда идеально вписываешься куда-либо. С этим местом, с этой семьей. Я не думаю, что ты когда-нибудь лежала ночью в своей постели и удивлялась, почему ты так чертовски отличаешься от всех в твоем окружении.