Тоби Хоторнмой отец.
Так почему он мне об этом не сказал? Где он теперь?
Мне необходим ответ. Это уже не загадка, требующая разрешения, и не очередной виток головоломки. Никакая не играво всяком случае для меня.
Все переменилось.
Глава 15
Нам надо поговорить. Джеймсон отыскал меня в архиве (вычурное название «библиотеки» в Хайтс-Кантри-Дэй) на следующий день. До этого в школе он меня сторонился.
И вот мы наконец остались наедине, если не считать Эли.
Мне надо закончить домашку по матану, буркнула я, не глядя на него. Мне сейчас хотелось побыть одной. Хорошенько обо всем подумать.
Сегодня день «Е», заметил Джеймсон и сел на соседний стул. И у тебя много окон между уроками.
Модульная система обучения в Хайтс-Кантри-Дэй была до того запутанной, что я и собственное-то расписание не могла запомнить. А Джеймсон умудрился выучить и мое.
Я занята, упрямо повторила я, сердясь на себя за то, что всегда так остро ощущаю его присутствие. А ему только это и надо.
Джеймсон откинулся на спинку стулатот приподнялся на задние ножкипотом вернул его в нормальное положение и наклонился ко мне, чтобы прошептать прямо на ухо:
Тоби Хоторнтвой отец.
* * *
Я пошла за Джеймсоном. Эли, который не мог слышать его шепота, устремился за нами. Мы вышли на улицу из главного корпуса, пересекли двор и проследовали по каменной дорожке к Центру искусств. Затем прошли мимо ряда студий и оказались у двери с табличкой «Театр Черная ложаэто было огромное квадратное помещение с черными стенами, полом и потолком в тон, оборудованным сценическим освещением. Джеймсон пощелкал выключателями, и над нами вспыхнули лампочки. Эли занял позицию у порога, а мы с Джеймсоном уединились в дальнем углу.
То, что я сказал тебе в архивелишь предположение, негромко заметил Джеймсон. В комнате была потрясающая акустикачтобы голоса актеров было хорошо слышно. Переубеди меня.
Я покосилась на Эли.
Я нашла тайник в столе твоего дедушки, начала я, осторожно подбирая слова. Там обнаружилась копия моего свидетельства о рождении.
Имени Тоби я упоминать не стала. Ни к чему при посторонних.
И что же? уточнил Джеймсон.
Оно было подписано именем моего отца, я до того понизила голос, что Джеймсону пришлось подойти ко мне вплотную, чтобы лучше слышать. Но почерк не его.
Я так и знал, сказал Джеймсон и начал расхаживать из стороны в сторону, но через пару секунд обернулся ко мне, не успев далеко уйти. Наследница, ты вообще понимаешь, что это значит? спросил он, и в его зеленых глазах заплясали огоньки.
Да, я понимала. И даже раз сумела произнести это. В этом был смыслгораздо больший, чем в чем-либо другом, выяснившемся с момента оглашения завещания.
Могут быть и другие объяснения, хрипло проговорила я, пускай и сама в это не верила. Есть у меня одна тайна. Мама вряд ли могла придумать такую игру на пустом месте. Всю мою жизнь она намекала на то, что существует какой-то секрет.
Бесконечно важный.
И связанный со мной.
Это все объясняетобъясняет в духе Хоторнов, Джеймсон с трудом сдерживал чувства. Позволь я ему, он бы наверняка подхватил меня на руки и закружил по комнате. Двенадцать зайцеводин выстрел, Наследница. Что бы там ни случилось двадцать лет назад, старик хотел возвратить блудного сына и использовал для этого тебя!
По-моему, ничего не вышло, с горечью произнесла я. Как-никак я была главной мировой сенсацией. Я понятия не имела, где сейчас Тоби, зато ему про меня все было известно.
Если он правда мой отец, то где он? Почему не рядом?
Джеймсон, словно уловив мои мысли, подошел ближе.
Давай отменим пари, тихо предложил он.
Я вскинула голову и уставилась на него. Я искала на лице какой-нибудь знак, намек на то, что он на этот раз задумал.
Дело серьезное, Наследница, сказал он. Если бы передо мной стоял кто-нибудь другой, в его голосе наверняка засквозили бы ласковые нотки. Вот только Джеймсону Хоторну ласка была чужда. Настолько, что дополнительная мотивация нам уже ни к чему. Поодиночке мы эту загадку разгадывать не станем.
Было что-то неотвратимое в том, как он произнес «мы», но я выдержала его напор.
Я сейчас в эпицентре событий, заметила я. До чего легко было отпустить тормоза и будто вернуться в прошлое. Позволить себе вновь поверить, что мы одна команда. Я тебе нужна.
Вот что это значит. Ласковый тон. Мы.
А тебе, значит, никто не нужен? спросил Джеймсон, шагнув вперед. А когда он протянул руку и коснулся меня, я не отстраниласьвопреки голосу рассудка, зазвучавшему на самых задворках разума.
За последние двенадцать часов мой мир перевернулся с ног на голову. Мне нужно было хоть что-то. Это могло ничего не значить, и даже чувства не обязательны.
Ладно, проговорила я хрипло. Отменяем пари.
Я думала, что сейчас он меня поцелуетвоспользуется минутной слабостью, прижмет меня к стене, дождется, пока я потянусь к нему, пока скажу да. Казалось, он и впрямь этого хочет. И наши желания совпадали.
Но вместо этого Джеймсон отступил на шаг, склонил голову набок и спросил:
Не хочешь прогуляться?
* * *
Через пару минут мы оказались на крыше Центра искусств. На этот раз Эли не успел занять место у двериДжеймсон захлопнул ее прямо у него перед носом.
Мой телохранитель постучал в нее костяшками, а потом заколотил кулаком.
Все хорошо, крикнула я ему, не сводя глаз с Джеймсона: тот подошел к самому краю крыши и остановился. Носки его элегантных туфель зависли в воздухе. Ветер усилился.
Осторожнее, предупредила я, хотя Джеймсону едва ли было известно подлинное значение этого слова.
Забавно, Наследница. Дедушка часто повторял, что у всех мужчин из семейства Хоторнов по девять жизней, Джеймсон повернулся ко мне. У мужчин из семейства Хоторнов по девять жизней, повторил он. Он явно имел в виду Тоби. Старик знал, что его сын выжил. Но обходился одними намеками, пока не написал то письмо Ксандру.
Найди Тобиаса Хоторна Второго, тихо произнесла я.
Выдержав мой внимательный взгляд, Джеймсон исчез за ближайшей колонной и вернулся с рулоном искусственной травы и ведерком мячиков для гольфа. Он поставил ведро, расстелил рулон, потом снова нырнул за колонну и возвратился уже с клюшкой. Выхватил мячик из ведра, положил его на покрытие и стал готовиться к удару.
Я прихожу сюда, чтобы побыть одному, пояснил он, поглядев на живописные леса, раскинувшиеся позади кампуса. Расставив ноги на ширину плеч, он замахнулся и ударил по мячику. Тот взмыл над Центром искусств и исчез в лесном массиве. И нет: я не хочу тебя упрекнуть в нервозности, Наследница. Или намекнуть, что тебе сейчас нелегко. Но, знаешь, он протянул мне клюшку, порой тоску надо выбивать.
Я уставилась на него, не веря своим ушам, а потом улыбнулась.
Это же против правил.
Каких еще правил? с усмешкой переспросил Джеймсон. Я не стала брать клюшку, и тогда он положил на траву еще один мячик и занял позицию для удара. Позволь посвятить тебя в одну фамильную тайну Хоторнов, Наследница: победа важнее любых правил, он немного помолчал, а потом продолжил: Я не знаю своего отца. Скай никогда к нам не питала так называемых материнских чувств. Нас воспитывал дед. Он кроил нас по своим лекалам. Джеймсон снова замахнулся, и второй мячик взмыл в небеса. Ксан вырос гением мысли. Грэйсонблагородным красавцем. У Нэша комплекс спасателя. А я еще один мячик. Новый удар. А я не умею сдаваться.
Джеймсон снова обернулся ко мне, и я вспомнила, как его описывала Скай, говоря, что он «вечно чего-то жаждет».
Я взяла клюшку. Мои пальцы скользнули по его руке.
Я никогда не сдаюсь, задумчиво произнес он, но именно Ксандру дед велел отыскать Тоби.
А Эли все колотил в дверь, ведущую на крышу. Надо уже прекратить его мучения. Я поглядела на Джеймсона. Надо идти. Но я не могла. Джеймсон наконец вот-вот мог мне открыться, рассказать, каково этовырасти в доме Хоторнов.
Я подошла к ведру с мячиками и бросила один на траву. Никогда прежде не держала в руках клюшку. Я понятия не имела, что творю, но мне ужасно понравилось. Порой тоску и впрямь надо выбивать.