Около двух месяцев живет у вас или около двух месяцев ОНболонка?
Такое ощущение, что это член гестапо, удачно переживший Великую Отечественную. Притворяюсь партизаном на допросе и молчу. Свекровь выжидающе смотрит, но я молчу. Отвлекаюсь на тиканье часов на кухне, на шум города за морозными стеклами, на иероглифы, которые Яр вычерчивает пальцем на моей шее.
А документы у него есть?
Оформляются, говорит Яр.
Ну, наконец-то мы заговорили, а то отмалчивается, типа, не отвлекайте, занят творчеством. Я уступаю диалог ему, ну, должен же когда-нибудь и сын пообщаться с мамой, а якак и Егор, выбираю позицию: я с вами, все вижу, но не говорю.
Хотела бы я посмотреть, что там нацарапают в паспорте, прищуривается свекровь. За деньги они ему и королевскую родословную придумают.
Титул не был решающим, когда мы выбирали собаку, говорит Яр, вкладывая в эти слова некий смысл, который я улавливаю, но не понимаю. Оформление займет несколько дней, но вряд ли ты оставишь отца одного так надолго.
Конечно! вскидывается свекровь. Если бы я оставляла его одного больше чем на день, давно бы уже была в разводе!
Поэтому
Поэтому твой отец тоже приехал, но мотается по делам. Вы увидитесь с ним за ужином. Вы ведь собирались нас пригласить на ужин? Или этот разговор в коридоремаксимум гостеприимства и мне нужно было позвать твоего отца с собой, посидеть у двери на коврике?
Если это был намек на ужин в моей квартире, то нет! Никто не собирался и не собирается приглашать их! Пусть я буду плохой невесткойя бывшая, мне уже можно, пусть я разорюсь на каком-нибудь новомодном ресторане, но я даже ложкой не пошевелю, чтобы готовить для нее, а мои диетические хлебцы, которых не жаль, уже съедены.
Сделав вид, что ни минуты не могу без прикосновений Яра, ловлю его ладонь и больнонадеюсь на этовпиваюсь ногтями, без слов выражая свой протест.
Я был уверен, что и с тобой мы увидимся не раньше ужина, но ты не оставила привычку врываться без предупреждения. Во взгляде, брошенном на меня, мелькает намек на еще одно подтверждение моей склонности к БДСМ, но с матерью говорит невозмутимо.
Да ладно! женщина капризно надувает накрашенные губы. Я за два дня предупредила тебя, чтобы ты успел все уладить, а ты
Поднявшись с пуфика, она обходит Егора и рычащую псину, и в замешательстве осматривает зал.
У вас так
Проходит вглубь, склоняется над разбросанными снимками, нашими снимками, где каждый отличился лицом, и я уже предвижу, с каким удовольствием она пройдется по фотографиям каблукамикак бы случайно, все равно ведь валяются Но нет. Ни шага дальше. Задерживает взгляд на приоткрытой дверце шкафа, где сложена наша с Яром одежда. На огромном диване. Усмехнувшись, проходит в комнату Егора.
У вас так
Отбрасывает шляпу на кресло, долго молчит, вновь осматривая учиненный нами бардак, а мне так не хочется оправдываться, играть роль любящей, терпеливой, сдержанной, а главное, незаметной.
По-домашнему? подсказываю я.
Не привычно.
По-домашнему, настаиваю, поэтому и непривычно.
Свекровь эффектно разворачивается на каблуках, сверкает в гневе глазами, как амазонка, которой приказали немедленно выйти замуж.
То есть, чеканит каждое слово практически по слогам, ты хочешь сказать, что эта конура и есть дом?!
Еще недавно я могла только мечтать о какой-нибудь конуре, пусть гостинке, пусть комнате в коммуналке, но своей, собственной.
Да, говорю, я действительно считаю эту квартиру домом.
Для моих сыновей?! Ее пальцы рисуют возмущенные пируэты, а соболиная шуба насмешливо искрится сединой, подчеркивая окружающую простоту. Ты считаешь, им подходят эти условия?!
Я смотрю поочередно на Егора и на Яра, и я говорю уверенно за всех нас.
Почему нет? Не слышала от них жалоб.
Егор хихикает в собачью шею, Яр сжимает мою ладонь и целует за ухом, пока моя воинственность направлена на борьбу не с ним.
Они рождены для другого, внушает свекровь. Для другого, но ты, кажется, так и не поняла этого. Ты вообще не поняла, куда залезла в деревенских лаптях! Это высшее общество! Это цвет нации! Это элита! Это политика! Это деньги!
Правда? улыбаюсь ей мягко, хотя негодование просто раздирает на части. Меня несет, можно сказать, заносит на поворотах, но я упорно продолжаю жать на газ, игнорируя тормоза. Я не буду касаться политики, потому что если у нас прокуроры насилуют девушек и спят со шлюхами в банях, это, конечно, цвет нацииникто даже не спорит. Я не буду касаться судей, которым граждане добровольно посевают кабинеты тысячами долларовэто всего лишь деньги, никто даже не спорит. Я не буду касаться высшего общества, потому что это и политики, и судьи, и прокуроры, которые, конечно же, неприкосновенны, не дай Бог замарать этот цвет нации, но! Скажите мне, для чего рождены ваши дети? Именно ваши? Потому что пока мне кажется, что для одиночества. В огромном доме, безликом доме, забитом слугами, которым все равно.
Да ты как ты
Вы знаете, как выглядела комната Егора? перебиваю я.
Женщина хлопает наращенными ресницами, они такие длинные и большие, что не хуже широкополой шляпы гоняют воздух.
Знаете? повторяю я. В том самом, огромном доме со слугами
Прикрыв на секунду глаза, я мысленно вижу ту комнату и безошибочно перечисляю:
Коричневый ковролин, практически черный, кровать, заправленная темным покрывалом, зеркальный шкаф, пустые полки на стенах и ноутбук. Ах да, еще ужасно мрачные картины с омаром и чайником на столах.
Это Бейерен и Хедаизвестные нидерландские художники семнадцатого века! Это мастера натюрморта! Но ты этого, конечно, не знаешь. Здесь нужен вкус, чутье. Эти картины бесценны. Ты хочешь сказать, что Егор нуждался в чем-то еще? Ты намекаешь, что мы не можем позволить ребенку все, что он хочет?
Нет, я хочу спросить: что в комнате было лично Егора? Кроме ноутбука. Что говорило о том, что там живет пытливый, сообразительный подросток, который считает своим долгом искоренять несправедливость в отношении всех, кто никому не нужен?
Женщина застывает с очередной гримасой, словно не может придумать рассмеяться трагикомично или устроить скандал. И мне становится понятной причина ее замешательства.
Вы когда-нибудь видели его комнату?
Ах, ну конечно! все-таки выбирает смех, истеричный, надрывный, искусственный.
А мне не смешно. И троим зрителям этой сцены тожени капельки. Егор смотрит в пол, прижимая сильнее собаку. Яр сжимает и разжимает мою ладонь, напоминая, что он здесь, рядом, и как только я захочу или кто-то из нас перейдет за грань, вмешается. Мне так обидно за мальчика, что нет торжества над врагом.
Его комната всегда запиралась на ключ, говорю я.
И свекровь снимает маску заботливой мамыслишком она для нее тесна, слишком давит, сдирая грим. А пока тщетно ищет другую, я спрашиваю:
В доме Яра было несколько лестниц, но Егор любил спускаться по одной из них. Вы знаете по какой? По главной, боковой или
Да Господи! взмах рукой. Да по главной, конечно! Не будет мой сын, как прислуга, красться по запасной! Ты понимаешь это?!
По веревочной, говорю я. Егор около двух лет занимается скалолазанием, вы знаете? Нет, по глазам вижу, что нет. А дом Ярославанастоящий каменный замок, в котором только тени и ни одного человека, когда они так нужны. Вы знаете об этом? Да, по глазам вижу, что знаете. А эта квартирада, в ней тесно сейчас потому что нас трое, не считая собаки, но мы есть живые И что бы там не было Вы ведь знаете все, что случилось, верно? По глазам вижу, что да Все мы больше чем просто не безразличны друг другу
Что-то мелькает в глазах свекровиглазах, таких похожих на глаза моего маленького темноволосого защитника и бывшего мужа, и я хватаюсь за эту соломинку.
Вы мне не нравитесь. Я знаю, что это взаимно. Но пожалуйста, говорю я осипшим голосом, оставьте с нами Егора
Не знаю, заметила ли она невольную паузу. Мне главное, чтобы мальчика не отняли против его воли. Мне противно, мне плохо, мне не хочется ни о чем просить эту женщину, но я повторяю просьбу.
Я могу купить такой же огромный дом, как у Яра, говорю я, с благодарностью кутаясь в его объятия, прогоняющие холодящий страх, что меня не услышат. Могу купить еще большебыло бы для кого. Пожалуйста, оставьте мне Егора, оставьте хотя бы его.
Яр притягивает меня ближе, беря на себя мою усталость, и я позволяю себе эту вольность, слабостьесли угодно. Я слаба. Пусть так. Но несмотря на пересохшее горло и готовые вырваться на свободу слезы, я с усилием продолжаю просить своего врага.
Пожалуйста Я уже не одна. За моей спиной живая опора. По ладони ползет энергия темноволосого мальчика. А у ног рычит мохнатое чудище. Пожалуйста, не забирайте Егора.
Свекровь быстро-быстро моргает, прячет взгляд на секунду и пронизывает им меня, словно длинными спицами моток с пушистыми нитками. Я сказала ей все, что думаю, а теперь говорит она. Я могла промолчать, но что толку? От того, что я буду казаться молчаливой овцой, волк не перестанет облизываться и быть голодным.
Я готовила для Ярослава жену, порядочную, милую, воспитанную, богатую, которая бы считала его своим собственным Богом. Это она повторяется, это я уже слышала. Но он выбрал тебя.
Он меня же и выбросил, но об этом я не хочу говорить. Не с ней. Не сейчас. Никогда.
Ты ему не подходишь.
Это тоже не новость.
Я решила так в первый день, как только тебя увидела, и мое мнение не изменилось.
А вот моекардинально.
Тогда я почти была уверена, что у нас все получится с Яром. Я так хотела этого, так мечтала А сейчас я согласно с бывшей свекровью: мы с ним не подходим друг другу. Но хватит того, что так думаю я. Она этого не узнает. Хватит того, что обо всем знает Яр. В отношениях только двое, а мешанина на оптовых рынках.
Ты могла бы скрасить будни какого-нибудь фермера или лесничего, рассуждает она. Такого же, как и ты, простака в лаптях. Ты не знаешь, как вести себя в приличном обществе, как держаться, да самое элементарноечто говорить свекрови
Предпочитаете лесть или комплиментов достаточно?
Не поможет. Тыне та невестка, о которой я когда-то мечтала.
Да и вы, не удерживаюсь от ответного комплимента, не свекровь-идеал!
Вот видишь! подхватывает она. Ты не считаешь нужным умаслить, даже если тебе что-то нужно А жена такого человека, как Ярослав, должна создавать не проблемы, а связи. Я была уверена, что максимум, что между вами возможноинтрижка, а он взял и женился! Женился по-настоящему! И я не могла не приехать Я хотела остановить весь этот фарс Яр подумай
Не понимаю оборачиваюсь к нему.
Его мать так возмущается, словно это свежая новость, а как же новость о нашем разводе?
Не волнуйся, улыбается мне и дышит холодом в сторону матери:Ты забываешься.
Ах, наверное, мгновенно остывает она, для меня пока еще непривычно, что все зашло так далеко Я надеялась, что как и раньше
Нет, обрывает надежды Яр.
Ты просишь оставить Егора, переключается на меня свекровь, а я понять не могу, почему именно ты Почему один мой ребенок хочет жить в этих жутких условиях вместо того, чтобы улететь в Нидерланды? Почему второй вместо свободы держится за тебя? Что в тебе есть особенного?
Она явно ожидает ответ, а я не знаю, что ей сказать. Лапти я не ношу, даже этим от прочих приезжих не отличаюсь. Что во мне есть особенного? Шаткий сказочный мир, в который иногда ускользаю? Жажда мести и в то же время нежелание мстить?
Она просто нас любит! разрывает давящую тишину Егор.
Да. Люблю. По-крайней мере, одного из вас точно, а второго я не знаю, не хочу знать, не сейчас, слишком больно
А я?
Женщина делает к мальчику шаг, хочет погладить, но псина рычит, готовясь к прыжку. Прочь! Прочь! Чужой! И Егор не пытается пса успокоить, и не мчится к матери за объятиями. Взрослый, умный, лишенный ее любви, не спешит за подачкой.
А ты любишь папу, отвечает Егор.
Да, конечно я люблю твоего отца Опускает глаза на секунду, но вот снова вверх летит светлая бровь, снова маска воинственности на лице, примеряет латы, выбирает меч, рассматривая меня, видимо, недоумевая почему на мне домашние тапочки, а не лапти. Что бы ты там себе не думала, я люблю своих сыновей.
Я не спорю. Может быть, любит, по-своему. Может, у нее только один объект ненавистия.
До вечера, угрожает она ровным голосом, и уходит по-королевски, без малейших эмоций на красивом лице, и что вовсе невероятнодаже не вспомнив о шляпе-торшере, отдыхающей в кресле.
После пережитого стресса, не сговариваясь, плетемся на кухню. Я завариваю зеленый чай. Егор быстро сооружает на всех бутерброды, благо помимо собачьей еды они успели купить человеческую. Яр высматривает что-то в окно. Звезда, не дождавшись компании, хрустит честно заработанным кормом, тыкая мордой в яркую миску.
Ко мне возвращается чувство реальности и речь уже после первого бутерброда.
И что это было?
Егор присматривается к салями, но я качаю головой.
Да нет, говорю, я о дружеском визите вашей матери. Кто-нибудь понял, что значили ее слова, брошенные перед уходом? Я люблю своих сыновей что бы я там не думала Можно подумать, я утверждала обратное.
Хотя, да, намекала, если быть честной, но больше не на то, что не любит, а что совершенно не знает. И не хочет знатьвот что прискорбно.
Ладно, говорю, потому что все равно никто не ответил, вопрос был риторическим.
С минуту жуем, пока Егор сознается, что понял, но не поверил. Он тут же получает щелчок по носу от своего брата и заверения, что ничего он не понял, а мать его, действительно, любит.
Ну да, ну да, Егор давится бутербродом. Любит так, что к тебе отправила, а тебе я даром не был нужен. У тебя свадьбы-женитьбы, жены и их ухажеры, а тут я, Карлсон, который живет под крышей.
Балда! моя очередь дать ему по носу щелчок и обнять заодно.
Просто я говорю правду, тянется за еще одним бутербродом.
Просто мама, заступается Яр, не всегда может показать свои чувства. Как и я.
Ты хотел сказать никогда?
Я сказал то, что сказал. Тымой брат и хочешь ты этого или нет, могу я показать это или нет, но никуда ты от меня не денешься.
Денусь! К Злате!
Злата тоже никуда умолкает на полуслове, улыбается, заметив мою растерянность. Что касается матери, она всегда была строгой, уравновешенной, считала, что все эмоции, абсолютно все, настоящая леди должна скрывать.