Здравствуйте, юный философ! обратилась другая дама к растерянному Жильберу и легонько ударила его по щеке тремя розовыми пальчиками.
Руссо все видел и слышал. Он едва не задохнулся от злости: его ученик знал обеих богинь, и они его тоже знали.
Жильбер был близок к обмороку.
Вы не узнаете ее сиятельство? спросил Жюсье, обратившись к Руссо.
Нет, оторопев, отвечал Руссо, мы встречаемся впервые, как мне кажется.
Графиня Дю Барри, представил Жюсье.
Руссо подскочил, словно ступил на раскаленное железо.
Графиня Дю Барри! вскричал он.
Она самая, сударь, как нельзя более любезно отвечала молодая женщина, я очень рада, что принимаю у себя и вижу одного из самых прославленных мыслителей наших дней.
Графиня Дю Барри! повторил Руссо, не замечая, что его удивление становилось оскорбительным Так это она! И павильон, вне всякого сомнения, принадлежит ей? Так вот кто меня угощает?
Вы угадали, дорогой философ, это она и ее сестра, продолжал Жюсье, почувствовав себя неловко, так как предвидел бурю.
И ее сестра знакома с Жильбером?
Теснейшим образом, сударь! вмешалась мадмуазель Шон с дерзостью, не считавшейся ни с расположением духа королей, ни с причудами философов.
Жильбер искал глазами нору пошире, куда можно было бы спрятаться, так грозно заблистал взгляд Руссо.
Теснейшим образом?.. повторил старик. Жильбер теснейшим образом знаком с сударыней, а я ничего об этом не знал? Меня, стало быть, предали, надо мной посмеялись?
Шон и ее сестра насмешливо переглянулись. Де Жюсье разорвал кружевную салфетку, стоившую не меньше пятидесяти луидоров.
Жильбер умоляюще сложил руки, то ли прося Шон замолчать, то ли заклиная Руссо разговаривать с нею повежливее.
Но замолчал Руссо, а Шон продолжала говорить.
Да, сказала она, мы с Жильбером старые знакомые. Он был моим гостем, не правда ли, малыш?.. Неужели ты настолько неблагодарен, что позабыл угощения в Люсьенн и в Версале?
Эта подробность оказалась последним ударом: Руссо выбросил руки вперед, а затем уронил их.
Ага! Это правда, несчастный? спросил он, искоса глядя на молодого человека.
Господин Руссо начал было Жильбер.
Ну вот, можно подумать, что ты раскаиваешься в том, что был мною обласкан! продолжала Шон. Я не зря подозревала тебя в неблагодарности.
Мадмуазель!.. умоляюще воскликнул Жильбер.
Малыш! подхватила Дю Барри. Возвращайся в Люсьенн. Угощения и Замор ждут тебя И хотя ты ушел оттуда довольно необычно, ты будешь хорошо принят.
Благодарю вас, ваше сиятельство, сухо возразил Жильбер, но когда я откуда-нибудь ухожу, это значит, что мне там не нравится.
Зачем же отказываться от такого предложения? ядовито перебил его Руссо. Вы вкусили роскоши, дорогой мой Жильбер, возвращайтесь к ней.
Сударь, клянусь вам
Идите! Идите! Я не люблю тех, кто служит и нашим, и вашим.
Вы меня даже не выслушали, господин Руссо.
Довольно я наслушался.
Да ведь я же сбежал из Люсьенн, где меня держали взаперти!
Это уловка! Я знаю, на что способна человеческая хитрость!
Но ведь я отдал предпочтение вам, я выбрал вас своим хозяином, защитником, покровителем.
Лицемерие!
Однако, господин Руссо, если бы я дорожил богатством, я принял бы предложение этих дам.
Господин Жильбер, меня обманывают часто.., один раз! Но дважды никогда! Вы свободны и можете идти на все четыре стороны.
Куда же мне идти? в отчаянии вскричал Жильбер; он понимал, что навсегда потерял и свое оконце, и соседство с Андре, и всю свою любовь Его самолюбие страдало оттого, что Руссо мог заподозрить его в предательстве. Он видел, что никто не оценил ни его самоотверженности, ни долгой и успешной борьбы с леностью и свойственными его возрасту желаниями.
Куда? переспросил Руссо. Да прежде всего к ее сиятельству, прекрасной и доброй госпоже.
Боже мой. Боже мой! вскричал Жильбер, обхватив голову руками.
Не бойтесь! сказал ему господин де Жюсье; светский человек, он был сильно задет странной выходкой Руссо. Не бойтесь, о вас позаботятся; вам постараются вернуть то, что вы потеряете.
Вот видите, язвительно вымолвил Руссо, перед вами господин де Жюсье, ученый, любитель природы, один из ваших сообщников, добавил он, скривив губы в улыбке, он вам обещает помощь и удачу можете на него рассчитывать, у него большие возможности.
Потерявший самообладание Руссо поклонился дамам, вспомнив об Оросмане, потом отвесил поклон подавленному де Жюсье и с трагическим видом покинул павильон.
До чего же грязная скотина этот философ! спокойно заметила Шон, провожая взглядом Руссо, который спускался, вернее, сбегал вниз по тропинке.
Просите, что хотите, обратился г-н де Жюсье к Жильберу, по-прежнему прятавшему лицо в ладонях.
Да, просите, господин Жильбер, повторила графиня, посылая улыбку брошенному ученику.
Тот поднял бледное лицо, убрал со лба прибитые слезами и испариной волосы и твердо проговорил:
Раз уж вам так хочется предложить мне место, я бы хотел поступить помощником садовника в Трианон.
Шон и графиня переглянулись, Шон слегка наступила шаловливой ножкой на ногу сестре, торжествующе подмигнув; графиня кивнула в знак согласия.
Это возможно, господин де Жюсье? спросила графиня. Я бы этого хотела.
Раз вам этого хочется, графиня, отвечал тот, можете считать, что ваше желание исполнено.
Жильбер поклонился и прижал руку к сердцу; оно было переполнено счастьем, после того как совсем недавно было полно отчаяния.
Глава 5.ПРИТЧА
В том же небольшом кабинете замка Люсьенн, где мм видели Жана Дю Барри выпившим, к большому неудовольствию графини, столько шоколаду, маршал де Ришелье завтракал с графиней Дю Барри. Трепля Замора за волосы, она все свободнее и небрежнее вытягивалась на расшитой цветами атласной софе, а старый придворный лишь восторженно вздыхал при каждой новой позе обольстительницы.
Ах, графиня! с жеманством старухи восклицал он. Вы испортите прическу!.. Графиня, вот этот завиток раскручивается Ах, графиня, ваша туфелька падает!..
Да не обращайте внимания, милый герцог, проговорила она, выдрав у Замора ради развлечения целую прядь волос и вытянувшись во весь рост. Она была еще сладострастнее и красивее на своей софе, чем Венера в морской раковине.
Равнодушный к ее позам. Замор взвыл от боли. Графиня успокоила его, взяла со стола горсть конфет и всыпала их ему в карман.
Замор надул губы, вывернул карман и высыпал конфеты на пол.
Дурачина! проговорила графиня, вытягивая изящную ножку и касаясь ее кончиком замысловатых штанов негритенка.
Помилуйте! вскричал старый маршал. Клянусь честью, вы его убьете.
Я сегодня могу убить любого, кто мне попадет под руку, призналась графиня, сегодня я буду беспощадной.
Вот как? Значит, я вас раздражаю? спросил герцог.
Нет, что вы, напротив! Вы мой старый друг, я вас обожаю. Но, по правде говоря, я сошла с ума, вот в чем дело.
Так вас, должно быть, заразили этой болезнью те, кого свели с ума вы сами?
Берегитесь! Мне надоели ваши любезности, потому что они неискренни.
Графиня, графиня! Я начинаю думать, что вы не с ума сошли, а просто неблагодарны.
Нет, я не сумасшедшая, не неблагодарная, я
Кто же вы?
Я разгневана, господин герцог!
В самом деле
Вас это удивляет?
Нисколько, графиня. Клянусь честью, есть от чего разгневаться!
Вот именно это меня в вас и возмущает.
Неужели есть что-то такое, что может вас во мне возмутить, графиня?
Да.
Что же это? Я уже довольно стар, однако я готов приложить любые усилия для того, чтобы вам понравиться.
Да вы просто не знаете, о чем идет речь, маршал.
Ошибаетесь, мне это известно.
Вы знаете, что меня раздражает?
Разумеется: Замор разбил китайский фонтан. Едва уловимая улыбка промелькнула на губах молодой женщины, однако Замор, почувствовав себя виноватым, униженно склонил голову, словно небо затянуло тучей, полной пощечин и щелчков.
Да, со вздохом проговорила графиня, да, герцог, вы угадали: причина именно эта, вы действительно тонкий политик.
Мне всегда это говорили, графиня, скромно отвечал де Ришелье.
А я и так это вижу, герцог. Вы сразу определили причину, отчего я не в духе: это восхитительно!
Ну и прекрасно. Однако это еще не все.
Неужели?
Да, я догадываюсь, что есть еще кое-что
Вы так думаете?
Да.
А о чем вы догадываетесь?
Мне кажется, вы ждали вчера вечером его величество.
Где?
Здесь.
Что же дальше?
Его величество не пришел.
Графиня покраснела и приподнялась на локте.
Ax, ax! прошептала она.
А ведь я приехал из Парижа, продолжал герцог.
Ну и что же?
А то, что я мог ничего не знать о том, что произошло в Версале, черт побери! Однако
Герцог, милый герцог, вы сегодня чересчур сдержанны. Какого черта! Раз уж начали договаривайте. Или не надо было начинать.
Вольно вам говорить, графиня! Дайте мне хотя бы передохнуть. Так на чем я остановился?
Вы остановились на «однако».
Да, верно. Однако я не только знаю, что его величество не пришел, но и догадываюсь, почему не пришел.
Герцог! Я всегда думала, что вы колдун. Мне недоставало лишь доказательства.
Сейчас я вам представлю и доказательство. Графиня, уделявшая беседе значительно больше внимания, чем ей хотелось это показать, оставила в покое голову Замора, волосы которого она перебирала своими белыми изящными пальчиками.
Представьте, герцог, представьте, сказала она.
В присутствии господина дворецкого? спросил герцог.
Ступайте. Замор, приказала графиня негритенку. Обезумев от радости, он одним прыжком выскочил из будуара в приемную.
Прекрасно! прошептал Ришелье. Должен ли я все вам говорить, графиня?
Чем вам помешала эта обезьяна Замор, герцог?
Сказать по правде, меня кто угодно смущает.
Кто угодно это я понимаю, но разве Замор кто угодно?
Замор не слепой, не глухой, не немой. Значит, он тоже «кто угодно». «Кто угодно» для меня тот, у кого такие же, как у меня, глаза, уши, язык; значит, он может увидеть то, что я делаю, услышать или повторить то, что я говорю; одним словом, этот «кто-то» может меня выдать. Итак, изложив свою теорию, я продолжаю.
Да, герцог, продолжайте, доставьте мне удовольствие.
Не думаю, что это будет удовольствием, графиня. Впрочем, неважно, я должен продолжать. Итак, король посетил вчера Трианон.
Малый или Большой?
Малый. Ее высочество держала его под руку.
Вот как?
Ее высочество очаровательна, как вам известно
Увы!
Она так с ним носилась, называла «папочкой», что его величество не устоял ведь у него такой мягкий характер! За прогулкой последовал ужин, за ужином невинные игры. Одним словом
Одним словом, бледная от нетерпения, подхватила Дю Барри, король не поехал в Люсьенн, не так ли? Вы это хотели сказать?
Да, черт возьми.
Это просто объясняется: его величество нашел там все, что любит.
Отнюдь нет, и вы сами далеки от того, чтобы поверить хоть одному своему слову. Он нашел там всего-навсего то, что ему нравится.
Это еще хуже, герцог. Судите сами: поужинал, побеседовал, поиграл вот и все, что ему нужно. С кем же он играл?
С де Шуазелем.
Графиня сделала нетерпеливое движение.
Может быть, не стоит больше об этом говорить, графиня? предложил Ришелье.
Напротив, продолжайте.
Вы столь же отважны, сколь умны, графиня. Давайте возьмем быка за рога, как говорят испанцы.
Госпожа де Шуазель не простила бы вам этой пословицы, герцог.
Пословица к ней не относится. Я хотел сказать, графиня, что де Шуазель, раз уж я вынужден о нем говорить, играл в карты, да так удачно, так ловко
Что выиграл:
Нет, он проиграл, а его величество выиграл тысячу луидоров в пикет. А в этой игре его величество крайне самолюбив, притом что играет он из рук вон плохо.
Ох, этот Шуазель! прошептала Дю Барри. Госпожа де Граммон тоже была там?
Нет, графиня, она готовится к отъезду.
Герцогиня уезжает?
Да, она делает глупость, мне кажется.
Какую?
Когда ее не преследуют, она дуется; когда ее не прогоняют, она уезжает сама.
Куда?
В провинцию.
Она собирается строить козни.
Ах, черт побери! Чем же ей еще заниматься? Итак, собираясь уезжать, она, естественно, пожелала проститься с ее высочеством, которая, понятно, нежно ее любит. Вот как она оказалась в Трианоне.
В Большом?
Разумеется, ведь Малый еще не готов.
Окружая себя всеми этими Шуазелями, ее высочество недвусмысленно дает понять, чью сторону она принимает.
Нет, графиня, не надо преувеличивать. Итак, герцогиня завтра уезжает.
Король развлекался там, где не было меня! воскликнула графиня с возмущением и в то же время со страхом.
Ах, Боже мой! Да, в это трудно поверить, однако это так, графиня. Что же из этого следует?
Что вы прекрасно обо всем осведомлены, герцог.
И все?
Нет.
Ну так продолжайте!
Я из этого заключаю, что по доброй воле или силой необходимо вырвать короля из когтей этих Шуазелей, или! мы погибли!
Увы!
Простите, продолжала графиня, я говорю «мы», однако не волнуйтесь, герцог, это относится к членам семьи.
И к друзьям, графиня. Позвольте на этом основании тоже принять в этом деле участие. Таким образом
Таким образом, вы себя причисляете к моим друзьям?
Мне казалось, что я говорил вам об этом, графиня.
Этого недостаточно.
Я полагал, что доказал это.
Вот это уже лучше. Так вы мне поможете?
Я готов сделать все, что в моей власти, графиня, однако
Что?
Не стану от вас скрывать, что дело это весьма трудное.
Их что же, нельзя вырвать, этих Шуазелей?
Во всяком случае, они неискоренимы.
Вы полагаете?
Да.
Стало быть, что бы ни говорил славный Лафонтен, против этого дуба бессильны и ветер, и буря.
Этот министр большой талант!
Ага! Вы заговорили, как энциклопедисты.
Разве я уже не член Академии?
О, вы в такой малой степени академик
Вы правы. Академик мой секретарь, а не я. Однако я по-прежнему настаиваю на своем.
Что Шуазель талантливый политик?
Совершенно верно.
В чем же состоит его талант?
А вот в чем, графиня: он сумел так представить дела в Парламенте и отношения с Англией, что король не может больше без него обойтись.