Тот, что постарше, спокойный, грузный, бросил под ногу окурок, затоптал. Посмотрел задумчиво в землю и поднял голову
Хошь расскажу, как меня хоронить будут? Чуть сощурил глаза в усмешке.
О! удивился сухой, смуглый. Ты что?
Хошь?
А чего ты помирать-то собрался?
Да не собрался. Я туда не тороплюсь. Но я в точности знаю, как меня хоронить будут. Рассказать?
Во, елки зеленые! Мысли у тебя. Чего ты? еще спросил тот, помоложе.
Значит, будет так: помер. Ну, обмылито-се, лежу в горнице, руки вот так Рассказчик показал, как будут руки. Он говорил спокойно, в маленьких умных глазах его мерцала веселинка. Жена плачет, детишки тоже Люди стоят. Ты, например, стоишь и думаешь: "Интересно, позовут на поминки или нет?"
Ну, слушай! обиделся смуглый. Чего уж так?
Я в шутку, сказал рассказчик. И продолжал опять серьезно:Ты будешь стоять и думать: "Чего это Колька загнулся? Когда-нибудь и я тоже так"
Так все думают.
Жена будет причитать: "Да родимый ты наш, да на кого же ты нас оставил?! Да ненаглядный ты наш, да сокол ты наш ясный". Сроду таких слов не говорят, а как помрет человек, так начинают: "сокол", "голубь".,, Почему так?
Ну, напоследок-то не жалко. А еще приговаривают: "ноженьки", "рученьки", "головушка". "Ох, да отходил ты своими ноженьками по этой горенке". А у кого есть сорок пятый размертоже ноженьки!
Это потому, что в этот момент жалко. Кого жалеют, тот кажется маленьким.
Ну а дальше?
Дальше понесли хоронить. Оркестр в городе наняли за шестьдесят рублей. Тут, значит, скинутся: тридцать рублей сама заплатит, тридцатьс моих выжмет, А на кой он мне черт нужен, оркестр? Я же его все равно не слышу.
Друг перед другом выхваляются. Одни схоронили с оркестром, другие, глядя на них, тоже. Лучше бы эти деньги на поминки пустить
Во, я и говорю: кто про что, а ты про поминки. Рассказчик засмеялся негромко. Молодой не засмеялся.
Но когда сядут и хорошо помянутпоговорят про покойного, повспоминаютэто же дороже, чем один раз пройдут поиграют. Ну и что поиграли? Ты же сам говоришь: "На кой он мне?"
Тут дело не в покойнике, а в живых. Им же тоже надо показать, что они уважали покойного, ценили. Значит, им никаких денег не жалко
Не жалко! Что, у твоей жены шестидесяти рублей не найдется?
Найдется. Ну и что?
Чего же она будет с твоей родни тридцать рублей выжимать на оркестр? Заплати сама, и все, раз уважаешь. Чего тут скидываться-то?
Я же не скажу ей из гроба: "Заплати сама!"
Из гроба Они при живых-то что хотят, то и делают. Власть дали! Моей девчонке надо глаза закапывать, глаза что-то разболелись Ну, та плачет, конечно, когда ей капают, больно. А моя дура орет на нее. Я осадил разок, она на меня, А у меня вся душа переворачивается, когда девчонка плачет, я не могу.
Но капать-то надо.
Да капать-то капай, зачем ругаться-то на нее? Ей и так больно, а эта орет стоит "не плачь!". Как же не плакать?
Да Николаю, рассказчику, охота дальше рассказывать, как его будут хоронить. Ну, слушай. Принесли на могилки, ямка уже готова
Ямку-то я копать буду. Я всем копаю.
Наверно
Я Стародубову Ефиму копал Да не просто одну могилку, а сбоку еще для старухи его подкапывал. А они меня даже на поминки не позвали. Главное, я же сам напросился копать-то: я любил старика. И не позвали. Понял?
Ну, они издалека приехали, сын-то с дочерью, чего они тут знают: кто копал, кто не копал
Те не знали, а что, некому подсказать было? Старуха знала Нет, это уж такие люди. Два рубля суют мне Хотел матом послать, но, думаю, горе у людей
А кто совал-то?
Племянница какая-то Ефимова. Тоже где-то в городе живет. Ну, распоряжалась тут похоронами. Подавись ты, думаю, своими двумя рублями, я лучше сам возьму пойду красненькой бутылку да помяну один. Я уважал старика
Так, а чего ты? Взял эти два рубля да пошел купил себе
Да я же не за деньги копал! Я говорю: уважал старика, мы вместе один раз тонули. Я пас колхозных коров, а он своих двух телков пригнал. И надумали мы их в Сухой остров перегнатьтам трава большая в кустах и не жарко. Погнали, а его телка-то сшибло водой. Он за телком, да сам хлебнул. Я кой старика-то вытаскивал, телка нашего на дресву оттащило. Из старика вода полилась, очухался, он и маячит мне: телка, мол, спасай, я ничего
Спасли? Телка-то.
Спасли. Хороший был старик. Добрый. Мне жалко его.
Я его мало знал. Знал, но так Он долго хворал?
Нет. У него сперва отнялись ноги Его в больницу. А он застеснялся, что там надо нянечку каждый раз просить Заталдычил; "Везите домой, дома помру". Интеллигент нашелсяняньку стыдно просить. Она за это деньги получает, оклад.
Ну, каждый раз убирать за имяэто тоже
А как же теперь? Он и так уж старался поменьше исть, молоком больше Но ведь все же живой пока человек. Как же теперь?
Оно, конечно.
Может, полежал бы в больнице, пожил бы еще
Его без оркестра хоронили?
Какой оркестр! Жадные все, как Сын-то инженером работает, мог бы Ну, копейка на учете.
Да старику-то, если разобраться, на кой он, оркестр-то? сказал рассказчик, хозяин бани.
А тебе?
Чего?
Тебе нужен?
И мне не нужен.
Никому не нужен, но все же хоронют с оркестром. Не покойник же его заказывает, живые, сам говоришь. Любили бы отца, заказали бы. Жадные.
Бережливые, поправил хозяин бани.
Смуглый посмотрел на рассказчика Понимающе кивнул головой.
Вот и про себя скажи: я не жадный, а бережливый. А то"не надо оркестра, я его все равно не слышу". Скажи уж: денег жалко. Чего рассусоливать-то? Я же вас знаю, что ты, что Кланька твоядва сапога пара. Снегу зимой не выпросишь.
Рассказчик помолчал на это Игранул скулами. Заговорил негромко, с напором:
Легко тебе живется, Иван. Развалилась баня, ты недолго думая пошел к соседу мыться. Я бы сроду ни к кому не пошел, пока свою бы не починил И ты же ходишь прославляешь людей по деревне: этот жадный, тот жадный, Какой же я жадный: ты пришел ко мне в баню, я тебе ни слова не говорю: иди мойся. И я же жадный! Привыкли люди на чужбинку жить
Иван достал пачку "Памира". Закурил. Усмехнулся своим мыслям, покачал головой:
Вот видишь, из тебя и полезло, Баню пожалел
Не баню пожалел, а свою надо починить. Что же вы, так и будете по чужим баням ходить?
Ты же знаешь, мне не на че пока тесу купить,
Да у тебя сроду не на че! У тебя сроду денег нет. Как же у других-то есть? Потому что берегут ее, копейку-то. А у тебя чуть завелось лишка, ты их скорей торописся загнать куда-нибудь. Баян сыну купил!.. Хэх!
А что тут плохого? Пускай играет.
Видишь, ты хочешь перед людями выщелкнуться, а я, жадный, должен для тебя баню топить, На баян он нашел денег, а на теснету.
Мда-а,,. Тьфу! Не нужна мне твоя баня, гори она синим огнем! Иван поднялся. Я только хочу тебе сказать, куркуль: вырастут твои дети, они тебе спасибо не скажут, Я проживу в бедности, но своих детей выучу, выведу в люди Понял?
"Куркуль" не пошевелился, только кивнул головой, как бы давая знать, что он понял, принял, так сказать, к сведению.
Петька твой начал уж потихоньку выходить в люди. Сперва пока в огороды.
Как это?
Морковка у меня в огороде хорошаяему глянется
Врешь ведь? не поверил Иван.
А спроси у него. Еще спроси: как ему та хворостина? Глянется, нет? И скажи: в другой раз не хворостину, а бич конский возьму Сидящий снизу нехорошо, зло глянул на стоящего, А то вы, я смотрю, добрые-то за чужой счет в основном. А чужая кобыла, знаешь, лягается. Так и передай своему баянисту,
Иван, изумленный силой взгляда, каким одарил его хозяин бани и огорода, некоторое время молчал.
Да-а, сказал он, такой правда за две морковки изувечит.
Свою надо иметь. Мои на баяне не усеют, зато в чужой огород не полезут.
А ты сам в детстве не лазил?
Нет. Меня отец на баяне не учил, а за воровство руки выламывал.
Ну и зверье же!
Зверье не зверье, а парнишке скажи: бич возьму. Так уделаю, что лежать будет. Жалуйтесь потом
Тьфу! Иван повернулся и пошел домой. Изрядно отшагал уже, обернулся и сказал громко:Вот тебе-то я ее не буду копать! И помянуть не приду