Но что-то выделяло его, этот дом, из всех прочих, на площади: то ли, может быть, жестяной, над входом и над тремя, ведущими к входу ступеньками, проржавевший по краю навес, то ли, может быть, новая, покрытая, наверное, лаком, отсвечивавшая и блестевшая на ветру, с большой медной ручкою, дверь, то ли: в окнах, может быть, что-то?..; Макс, переходя через площадь и предполагая, должно быть, увидеть рядом с дверью (с навесом) какую-нибудь табличку с каким-нибудь, ничего никому не говорящим названиемодно из тех невозможных, загадочных сочетаний слогов, букв, не только не собирающихся в слова, но как будто застывших в своей мучительной, друг от друга, отъединенностиодно из тех пугающе странных обозначений, короче, которые (думал он, может быть) так часто встречаются нам в наших, к примеру, блужданиях по этому странному ах, пугающе странному городу, Макс, переходя через площадь, еще и сам не знал, наверное, что это было; подойдя же к дому, никакой таблички не обнаружил: и в окнах да, театра, оказались цветные, раскрашенные и разрисованные плакаты, афиши, и черно-белые, очень блеклые фотографии, и рядом с дверью (с навесом) объявления о предстоящих спектаклях.
Сергей Сергеевич, как уже говорилось, распахнул дверь, едва не сбив его с ног, и столкнувшись с ним на пороге, рассмеявшись и в то же время весьма решительно отстраняя его рукою, сказал ему, чтобы онвходил, наконец.
А я и не знал, что здесьтеатр.
Но Сергей Сергеевич ничего не ответил на этовполне наивное замечание; и наверное не услышал его; дверь закрылась; Макс, войдя с улицы (с площади), различал, в полумраке, лишь смутные очертания лестницы, еще какую-то дверь, и кажется, на стене, еще какие-то плакаты, афиши и потом увидел, под лестницей, окошечко кассы; и сидевшая в кассе девушка (сообщив ему, между прочим, что это был не кто иной, как да: Сергей Сергеевич, наш режиссер) продала ему, на ближайший спектакль, билет.
Ветер, как сказано, стих (смирился и отправился восвояси); пошел снег, холодный, липкий и скользкий; на другое утро растаял; и было несколько, между осенью и зимою, странно тихих, пустых и как будто пустынных, очень долго тянувшихся дней, в один из которых (блуждания его сами собою закончились) он вновь дошел до маленькой площади и снова оказался в театре.
Он не предполагал, разумеется, что этотоже, если угодно, открытие будет иметь в его жизни какие-нибудьили, во всяком случае, сколько-нибудь значительные последствия; ни о каких последствиях он и вовсе, должно быть, не думал. Ему, пожалуй, понравилось все это: и маленькая площадь, с ее одиноким фонаремтакая маленькая, что казалось, она возникла случайно, по недосмотру или ошибке: дома, по ошибке и недосмотру, раздвинулисьстоит им сдвинуться вновь, и она исчезнет, превратившись в простой перекресток;и косые ступеньки у входа, и жестяной, над входом, проржавевший по краю, навес, и темная, непонятно куда ведущая лестница, и касса под нею, и нечто вроде фойе, с тремя, кажется, лавками у стены;и особенно зал: залсовершенно ясно я вижу его отсюданапомнивший ему, Максу, зал, к примеру, какого-нибудь, деревенского или, скажем, пригородного кино: тот зал того кино, например, куда он ходил когда-тоеще до августа, еще до начала (и куда мы зашли с ним в последний, темный и пасмурный день, в августе, в начале всего).
В самом деле, здесь, в театре (на маленькой площади) здесь были такие же, как будто вымазанные известкою стены; и такие же фанерные, без обивки, очень старые кресла; и окна, забранные черной, плотной, тяжелой, не пропускавшей света материей, здесь тоже, удивительным образом, были. Здесь была, впрочем и разумеется, сцена (без занавеса) там ее, разумеется, не былоздесь были две, почему-то, колонны, справа и слева от ведущего к сцене прохода; и в том месте, где там был вход (справа, если встать лицом к ней, от сцены) здесьа впрочем, и здесь была некая, неизвестно куда, опять-таки, ведущая дверь, для зрителей, по-видимому, запретная. Вход же располагался здесь прямо против сцены, на другом конце уже упомянутого мною прохода; Макс, войдя в зали тут же вспомнив, тут же узнав егообернулся: нет, того маленького квадратного окошка (оно могло бы здесь быть над входом, над дверью) здесь, конечно же, не было.
Он пришел рано; зал, когда он вошел в него, был почти пуст; фанерное кресло заскрипело под ним да, тем же, протяжным, долгим, пронзительным скрипом. Он встал, осмотрелсясиденье кресла ударилось, с глухим стуком, о спинку; он снова селскрип, ожидание.
И покуда он сидел так, глядя на сцену, и зал, очень медленно, наполнялся людьмистранное, совсем особенное, одновременно тревожное и радостное ощущение охватило его, должно быть: город, улицы, переулки, дома, арки, дворы, и даже маленькая площадь с ее одиноким фонарем, и даже косые, у входа, ступеньки, и жестяной, над входом, навес, все это исчезло куда-то: и как если бы там, за черными окнами, ничего этого уже не было и быть не могло, но был только зал, была только сцена, две колонны, скрип и стук кресел, зрители, понемногу входившие в зал:странное, тревожное, радостное, отчасти, по каким-то другим театрам, ему, Максу, уже, конечно, знакомое, но здесь, в этом маленьком зале, отчасти знакомом, особенно острое ощущениеукрытости и в то же время оторванности: от всего, от себя.
И затем погас, разумеется, свет, и было это единственное, всякий раз волнующее мгновение, когда все затихает, и нечто уже готово начаться, но еще медлит: неизвестно где, за кулисами, и вот, вот, наконец, начинается: мгновение, впрочем (так думал, может быть, Макс, сидя в кресле, и так, во всяком случае, думаю я теперь, здесь, поворачивая обратно) мгновение, впрочем, почти никогда не сдерживающеесвоих обещаний. В самом деле, зал затих, сцена вспыхнула, действие началось: и это (так думаю я теперь) и это был, значит, какой-то, более или менее удачный спектакль: по какой-то, более или менее удачной пьесе, знакомой ему или нет, все равно, спектакль, похожий, в общем, на уже виденные им, Максом, когда-то и где-то, в других театрах, спектакли (и вовсе, конечно, не тотс тайной радостью я упоминаю о немсовсем не тот, конечно, спектакль, который сам я видел впоследствии, много позже, некоей, еще нигде не отмеченной, ранней весною впервые оказавшись в театре: на маленькой площади:его еще не было в ту далекую осень) какой-то, следовательно, более или менее удачный, еще раз, спектакль: спектакль, впрочем, которыйс одной стороны разочаровав его, Макса, своим несомненным сходством с уже виденными им, когда-то и где-то, спектаклями, не сдержав обещанийс другой, и почти независимо от того, что, собственно, происходило на сцене, но может быть, именно потому, что все это происходило не на какой-нибудь, а на этой, именно, сцене, перед этим залом, в этом театре, который понравился ему точно так же, как понравился ему сам театр: сцена и зал.
Да, ему понравилось все это, еще и еще раз; и хотя, возвращаясь, к примеру, домой (по уже отчасти знакомой ему, пустынной и тихой улице; выходя на проспект и садясь, к примеру, в троллейбус), он, Макс, ни о каких последствиях, конечно, не думал, и хотя (так думаю я теперь) по сравнению с его подлинными открытиями все это отступало, пожалуй, на какой-то второй, задний план и даже казалось, наверное, чем-то, скорее, случайным:все это, тем не менееи по дороге, в тот вечер, домойи на другой день, и через два днявдругкак бы в скобках или, может быть, на поляхотзывалось в нем: его самого, Макса, удивлявшим, должно быть, влечением: к чему-то, еще не изведанному, ожиданием, тревожным и радостным.
Как бы то ни было, он сноваи снова оказался в театре; входя в зал, перед началом спектакля, увидел вдруг Сергея Сергеевича (устроителя, режиссера) и тот, в свою очередь, не только увидел, но и узнал его, к немалому его удивлению, кивнул ему, улыбнувшись, и пройдя, вместе с кем-то, Максу, разумеется, незнакомым, вдоль сцены, скрылся за уже упомянутой мною, для зрителей не предназначавшейся дверью; Макс, когда спектакль закончился, подошел к ней, постоял у неено не решился ее открыть.
И еще через несколько, таких же, пустынных и тихих дней (осень не превращалась по-прежнему в зиму) он опять увидел Сергея Сергеевича, на мгновенье, в антракте; после спектакля, надеясь встретить его, задержался в зале, в фойе; с пальто в руках помедлил у гардероба; не встретил; вышел на улицу; оглянулсяСергей Сергеевич шел за ним следом.