- Ну Сенечка, ну давай, ты перестанешь дуться! Ну я что хочешь сделаю, только не сердись, ладно?умоляюще произнес Мстислав, заглядывая ему в лицо жалобными глазами.
- Что хочу?злорадно произнес Арсений.Хорошо.
Мстиславу стало страшно.
Арсений высвободился и подошел к столу, с которого взял пакет.
- Примеряй, - сказал он и швырнул пакет ему. Мстислав посмотрел на него молящими глазами, теми самыми, котовьими из Шрека, мог бывыдавил и пару слезинок, но Арсений был бессердечен. Мстислав вздохнул, смиряясь со своей участью, и засунул туда нос. Там было что-то в упаковке, а в упаковкечто-то мелкое и подозрительно черное. Ого, и даже с кружевами. Кажется, Мстислав узнал, что такое ужас. А штучки были ничего так. Красные на Сенечке смотрелись восхитительно. Арсений сел в кресло и сложил руки на груди с решительным видом. Мстислав подбавил во взгляд просительности, но Арсений лишь вздернул бровь. Мстислав трагично вздохнул и побрел в свою комнату.
Мстислав предусмотрительно закрыл все двери и заперся в ванной. Кажется, он представлял, что испытывала викторианская барышня в первую брачную ночь. Мстислав еще раз осмотрел джоки, подумал о том, что их можно смыть в унитаз, поежился, вспомнив Сенечкин ледяной взгляд, тяжело вздохнул и стянул носки. Еще раз пристально осмотрев эту проклятую черную штуку, да еще и с кружевами, он взялся за застежку джинсов. Процесс расстегивания одного-единственного болта и молнии длился минут пять, и еще столько Мстислав стягивал джинсы. Затем он судорожно сжимал бедра, решаясь, осматривал джоки и собирался с духом. Собрался, натянул, а следом стремительно джинсы и носки и даже оглянулся, чтобы убедиться, что никто его позора не видит.
В комнате он был все так же один. Мстислав открыл дверь и высунул из нее нос, убедился, что в коридоре никого нет, и спустился вниз, стараясь идти спиной к стене. Арсений восседал за столом. Из духовки доносились ароматные запахи.
- Подошли?ехидно спросил он.
Мстислав набычился и исподлобья посмотрел на него. Он плюхнулся на табурет и поерзал. Ощущение было, прямо сказать, непривычным. И этот Сенечкин взгляднет, все-таки бабье царство его просто неприлично развратило, превратив в деспота. Вон у него какой взгляд жестокий. Но хоть покормит.
Вечер оказался долгим. Арсению взбрело пересмотреть садовый инвентарь, и Мстислав послушно ему помогал. Затем Арсений размечал клумбы и определял место для альпийской горки и даже одобрительно посмотрел на Мстислава, голосом отличника подсказавшего, где поблизости можно найти камни покраше. После Арсений сообщил, что пойдет готовить ужин, а Мстислав не будет ли любезен убрать прошлогоднюю листву? Мстислав был очень любезен.
Ужин был замечательным. Наверное. Мстислав не особо помнил, ерзая на сиденье и прислушиваясь к странному ощущению джинсовой ткани на своей драгоценной заднице. Арсений достал и открыл шампанское. И конечно же он должен был произнести тост. «За порядочность». И глаза так ехидно поблескивают за стеклами очков. После второго тоста все, о чем Мстислав мог думать, сместилось под стол и в джинсы, натягивая их самым неприличным образом. Он даже о Сенечкиных ногах думать не мог, хотя тот, верный себе, убирал посуду со стола и составлял ее в посудомойку, наклоняясь к ней самым неприличным образом.
- Дорогой, - елейным голосом сказал Арсений, поворачиваясь к нему.Не пора ли нам спать?
Мстислав готовился к чему-то подобному в своей драматичности и все равно вздрогнул. Он встал с обреченным видом и со скорбно опущенными углами рта подался наверх. Арсений зашел в спальню и оказался свидетелем веселейшей картины: Мстислав стоял у двери в ванную комнату, вцепившись в пояс джинсов. Арсений, подогретый шампанским, крадучись подошел к Мстиславу и хлопнул его по рукам.
- Руки!рявкнул он. Мстислав рефлекторно их отдернул и оказался в руках этого двуличного Вязигина, который только притворялся тощим ботаном, а на самом деле был помесью змеи и борзой весь такой гибкий, поджарый, увертливый и до чертей хищный. Арсений взялся за Мстислава очень усердно, в два счета избавив его от всей одежды и ловко высвобождаясь из своей. И оказалось, что этот бестолковый предмет одежды, которым Сенечка его так напугал, очень даже толковый, особенно если находится в руках такого изобретательного школяра, как его Сенечка.
Арсений спал, вытянувшись на боку и тихо посапывая в подушку. Мстислав по здравом размышлении признал, что его Сенечкапросто мастер педагогики, притянул его к себе и легонько поцеловал в плечо. Наказание было очень эффективным, но ни разу не унизило его чувство собственного достоинства. Урок извлечен, и Мстислав исправится. Постарается исправиться. Ну или постарается продемонстрировать, что он старается исправиться. В жизни ведь всякое бывает, вдруг придется еще раз что-то сомнительное предпринять.
Мстислав вдруг приподнялся на локте.
- Сенечка, - легонько потряс он Арсения.Сенечка!
Арсений недовольно отозвался.
- А если бы это было очень плохо с моей стороны?тихо спросил он.Что это еще может быть?
- Дай поспать, Пархомов, - пробурчал Арсений.
- Нет, ну все-таки, - нормальным голосом спросил Мстислав.Что там еще интересного есть?
- Корсет. Чулки. Костюм горничной. Хватит?
Да, все-таки придется очень сильно стараться. Мстислав тяжело вздохнул и улегся. Интересно, а Сенечка может поступать непорядочно?подумал он, засыпая, и ухмыльнулся. Сенечка в чулках? Ради этого стоит рискнуть.
И первого апреля, Сенечка!
Арсений попытался повеселиться первого апреля, а Мстислав повеселился второго.
Дорогая Alinkina, спасибо тебе за этих героев и за постоянное участие в их судьбе!
Дорогая marlu, спасибо тебе за поддержку и ценные советы!
За окном шел снег, часы мерно тикали на стене. Мстислав уехал на работу час назад. Арсений сидел за кухонным столом, пил кофе, недовольно смотрел на тарелку с крошками, стоявшую напротив, масло, сыр и прочие радости, которые робко стояли на столе, и снова переводил взгляд в окно. Совершенно дурацкая ситуация: ему приходится сидеть дома, как верной Пенелопе, в то время, как этот стервец Пархомов сбежал на работу аж к семи часам тридцати минутам. Справедливость восторжествовала на голову Арсения, и он остался созерцать послезавтраковую разруху, которую Мстислав радостно навел на кухне. Потом он не менее энергично взялся тискать Арсения, и тот сам не заметил, как, увлеченный коварными отвлекающими маневрами, ответил согласием на эгоистичнейший вопрос, весь ужас которого постиг, только когда Пархомов пообещал явиться на обед и как следует отведать обеда, который Сенечка ему только что пообещал. Так и хотелось сделать этому стервецу лечо с кайенским перцем и подать вдогонку на десерт чай с имбирем, чтобы жизнь медом не казалась, но Арсений мужественно держал себя в руках и не несся за ключами, чтобы впрыгнуть в Фольксваген Поло со многообещающей приставкой Кросс, который он водил уже целых три дня, и не рвануть на рынок за этим самым перцем, имбирем и еще чем-нибудь остреньким, типа васаби, чтобы его обожаемому Пархомову небо с овчинку показалось. Надо же! Домохозяйку из него сделал. Из негоработника интеллектуального труда с высшим, между прочим, образованием!
Арсений упрямо засопел. Еще эта зараза кадровичка так радостно ему объявила, что если он не отгуляет НЕМЕДЛЕННО свои пять отгулов, скопившиеся за последние полгода, то добрый дядя директор радостно скушает их с любимыми пирожными и ни шиша не оставит многоуважаемому Арсению Николаевичу. Арсений тогда величественно посмотрел на нее и сказал, что с ее позволения осчастливит себя целыми пятью внеплановыми днями отдыха. Ох, как ее перетряхнуло! И чего бесится, зараза: ну сказал он, что с ее волосами следует серьезно задуматься о парике, а не о парикмахере. Ну посоветовал не втискивать свои телеса в мини-юбку, потому что на ее телесах даже миди за микромини сходит. Ну поинтересовался, в каком строймаркете она штукатурку для век покупаетему для гаража надо. А нечего ей с бывшей палачёщей дружить и с Вышибаллочкой пирожные килограммами жрать. А то повадилась, понимаете ли, докладывать им, кто Сенечке названивает. Хорошо, что у него смартфон, сам вид которого вызывает у нее столбняк даже с расстояния полуметра, а то бы еще и сообщения читала. А Мстислав, гад такой (тут Арсений зарозовел, ухватился за воротник свитера и натянул его чуть ли не на нос, обоснованно опасаясь, что Мстислав не один засос ему там оставилкак же, Сенечка ведь дома сидит, за неделю пройдет), его такими сообщениями забрасывал, что сам поручик Ржевский стыдливо заалел бы как маков цвет. Если бы кадровичку прямо около смартфона кондратий не хватил, то его самого потом бы аж три тетки ядом заплевали от зависти: прошлую неделю Мстислав забрасывал его более чем фривольными указаниями по поводу чулоккрупноячеистых, мелкоячеистых, просто кружевных и с подвязками, даже на корсеты позарился, гад. Научился ребенок поисковыми машинами пользоваться. На сто двенадцатый раз, не раньшенебезнадежен, однако. Ко многим головным болям Арсения добавилась еще одна: с детским энтузиазмом, с которым Мстислав бороздил просторы интернета и соответственно обвешивался всякой дрянью похлеще, чем бродячий пес репейником, не справлялся ни один антивирус; оперативную систему приходилось переустанавливать практически в рутинном порядке. А Мстислав все выяснял, чем бы еще им можно было разнообразить отношения, и Арсений не успевал отбиваться от нездорового энтузиазма. Нет, не то чтобы он был противтут Арсений потянулся, томно выгнул поясницу и погладил левую ключицу, к которой Мстислав испытывал прошедшей ночью какую-то нездоровую привязанностьно не настолько же разнообразно!
Решительно встав и убрав гадюшник, который Мстислав развел на столе, Арсений решил все-таки съездить в супермаркет. По здравом размышлении мысль о кайенском перце не казалась такой душегрейной, но побаловаться чем-нибудь азиатским можно. Или лучше попробовать сделать вафликак в Амстердаме? На лицо Арсения непроизвольно наползла улыбка при воспоминаниях о замечательном времени, которое они там провели. Он натянул пальто, взял ключи и пошел к гаражу, в котором ждала его самая любимая игрушкавеселый и резвый Поло Кросс. Оранжевый.
Арсений задержался в дверях, смущенно улыбаясь, и ему показалось, что шаловливый пупс задорно ему подмигивает, а мог быеще и шинами заперебирал, так он хотел порезвиться. Арсений открыл ворота, сел, погладил руль, вдохнул запах автомобильного салона и аккуратно выехал во двор. Выйдя, чтобы запереть ворота, он подумал, что еще и за это Пархомов ему долженнадо же, не спросясь, поставить в известность, что у Сенечки есть машина. Постояв у ворот, в задумчивости поправив очки и обласкав взглядом оранжевого лялика, Арсений трагично вздохнул. Нет, все-таки придется и дальше делать вид, что он верит всей этой Пархомовской лапше про бедняжку Катю из фирменного салона, которую вот просто уволят по статье, если она до конца марта не впарит кому-то это чудо. Лапша была навешана изобретательным Мстиславом в длинную ночь с четверга на пятницу, а где-то около трех часов утра разморенный, занеженный и заласканный Сенечка подписывал какие-то невнятные бумаги.
Утром Арсений прочитал, что он там ночью наподписывал, повертел в руках ключ и добрых двадцать минут ломился в забаррикадированную дверь ванной, в которой предусмотрительно закрылся Пархомов. Мстислав был все-таки сильней, а Арсений трезвым, поэтому пнув неподатливую дверь еще раз и высказавшись по поводу морально-аксиологических особенностей личности Пархомовачто куда органичней звучало бы, будучи передано нецензурной лексикойи постояв посреди спальни еще полминуты, Арсений подхватил ключи и решительно направился в гараж, чтобы посмотреть, что этот стервец ему подсунул. И влюбился сразу и бесповоротно. Он добрых две минуты ходил вокруг бодрого оранжевого красавца кругами, боясь даже прикоснуться к нему, а потом обходил, понимая, что эта бусечка принадлежит ему, и даже не в кредит. Он заглядывал в окна, рассматривал задние фонари, долго-долго усаживался поудобней, настраивал все, что можно, под себя и разглядывал панель приборов и читал руководство по эксплуатации. Мстислав, опасливо заглянувший в гараж, набычился, увидев, что Арсений сидит в машине и с сосредоточенным видом читает толстую брошюру, и подошел ближе. Да он бы куда лучше все показал! ...Благодаря бесконечным знакомствам Мстислава, машину удалось поставить на учет в рекордные сроки, менеджер Катя из салона переглядывалась с Пархомовым слишком многозначительно, но Арсений упорно делал вид, что ничего не замечает; а Арсению барышня красноречиво заливала про то, как благодарна, что он спас ее от увольнения, и Арсений старательно делал вид, что веритради такого бусечки он готов был побыть немного глухим и слегка глупым, раз все равно блондин.
Все утро субботы он вспоминал под чутким руководством Мстислава, чему учился лет этак двенадцать назад в автошколе, чтобы выяснить, что к огромнейшему облегчению отечественной педагогики Мстислав не имеет к ней никакого отношенияучитель из него получился бы отвратительный: Пархомов не обладал ни терпением, ни выдержкой, ни умением объяснять. Поэтому Арсений высадил его дома и поехал осваивать машину на проселочных дорогах. Он увлекся, проездил до самого позднего вечера, чтобы, вернувшись, загнав машину в гаражи и посидев еще немного в ней, вылезть и нарваться на взбешенного Пархомова. Оказывается, он звонил (тридцать восемь пропущенных звонков и пятнадцать сообщенийАрсений смущенно потупил глаза и спрятал смартфон) и уже успел позвонить в полицию. Капот его оранжевого лялика был приятно теплым и очень даже выносливым, в чем Арсению пришлось убедиться, чтобы просублимировать ярость Пархомова в более приятные для обеих сторон эмоции. Поездка по окрестностям в воскресенье была куда более приятной, Мстислав, чувствовавший себя поначалу очень напряженно на пассажирском сиденье и державшийся за дверную ручку до побелевших костяшек, постепенно расслабился, приосанился, начал осматривать окрестности, а не только смотреть испуганно вытаращенными глазами прямо перед собой, и даже давать дельные советы. За некоторые Арсений был ему очень благодарен, что и дал понять Мстиславу посредством сытного ужина и некоторой фривольности немного позже, которая этого похотливого кобеля в достаточной степени вдохновила на ответные эксперименты.
Арсений уселся, проверил зеркало заднего вида, поерзал в сиденье и решился. Пора ему не просто покататься по пустым проселочным дорогам, а еще и вылазку в супермаркет сделатьопять же и закупиться не мешает. До супермаркета Арсений доехал живым и почти здоровым, но с мокрой спиной. Оказывается, одно делосидеть рядом с Пархомовым в крейсероподобном джипе и не отрываться от дисплея, даже когда этот шумахер предпринимал опасные для жизни посторонних маневры, и совсем другоепринимать участие в дорожном движении в городе, пусть даже на окраине спального района. Арсений выдохнул и выцарапался из машины, закрыл дверцу и нажал на кнопку на ключе, который держал в подрагивающей руке. Машина послушно тренькнула, бодро моргнула габаритами и устроилась ждать хозяина. Арсений воровато оглянулся, убедился, что поблизости нет людей, и нежно погладил ее. Стрельнув глазами по бокам и убедившись, что его сентиментального жеста никто не увидел, он вздернул нос и направился ко входу. Обратный путь был, в общем-то, незапоминающимся. Арсений подмурлыкивал музыкальным композициям, которыми радовали слушателей радиостанции, и посмеивался розыгрышам, которые предпринимали диджеи. В обществе вовсю бушевало первое апреля, хотя при созерцании белоснежных ландшафтов в это верилось слабо.