Первое, что бросилось мне в глазанаша кухня, захваченная папой, и, конечно, дрель в его руках. Посреди кухни также лежала дверь, которую папа самозабвенно сверлил. Кроме него, дрели, подставки и двери на кухне не было ничегопривычное явление с тех пор, как он стал брать работу на дом и превратил кухню в мастерскую. Мама стояла у окна и наблюдала за его работой, увидев меня, она улыбнулась.
- Ррр!зарычала дрель. Я подошла к маме и показала ей листок. Улыбка на ее лице увяла.
- Я как раз собиралась, - (Ррр!), - сказать тебе.
- Но не сказала.
Ррр!
- Да. Напрасно. Просто я отвлеклась, когда ты стала
Ррр! Ррр!
Я подняла руку, останавливая ее.
- Пап!Ррр!Папа!
Наконец, папа услышал меня и выключил дрель.
- Привет, Эмалин, - улыбнулся он.Как день прошел?
- Ты можешь подождать пару секунд?
- Подождать с работой?переспросил он.
- Ты не против?
Он лишь вопросительно взглянул на маму, затем пожал плечами.
- Ладно, - легко согласился папа и отложил дрель в сторону, затем взял стоявшую неподалеку на полу баночку газировки. Мы с мамой наблюдали за тем, как он открывает крышку, делает глоток и с наслаждением зажмуривается. Открыв глаза, он наткнулся на наши взгляды.Ого. Что я пропустил?
- Ничего, - отозвалась мама.
- Она не сказала мне, что звонил отец, - в тот же момент ответила я. Папа посмотрел на маму.
- Опять? Серьезно?
- Я забыла, - она виновато опустила голову.Просто закрутилась.
Я приподняла бровь, глядя на папу. Он отставил бутылку в сторону.
-Но ты ведь узнала об этом, правильно?
- Потому что эта бумажка не долетела до мусорки, - я потрясла листочком. Папа пожал плечами. Он устал от этой вечно повторяющейся истории.
- В любом случае, ты теперь в курсе.
Он всегда занимал нейтральную позицию, не поддерживая ни меня, ни ее, а меня это раздражало.
- Вот почему ты так к этому относишься?повернулась я к маме.Просто понять не могу!
- Можешь, - откликнулся папа. На несколько мгновений повисла тишина, так что стал слышен даже телевизор, включенный в комнате Эмбер (если кому интересно, он прекрасно работает, и у сестры нет видимых причин таскаться в мою комнату, чтобы посмотреть передачу).
- Я написала тебе записку, - сказала мама, наконец, - оставила на столе. Но затем услышала твои шаги, и почему-то решила выкинуть, подумав, что скажу тебе сама. Но я Не сказала. Прости меня.
И это было правдой. Ей и в самом деле было жаль. Мама всегда была ответственной матерью, любимой женой и заботливой дочерью, но, когда дело доходило до моего отца, она словно снова становилась восемнадцатилетней девчонкой.
- Он сказал, что хотел?
Мама помотала головой.
- Нет, просто просил перезвонить, когда у тебя будет минутка.
18:40. Черт.
- Мне пора бежать, я уже опаздываю.
- Хорошо вам провести вечер!пожелала она мне вслед, когда я побежала вниз, в свою комнату. Это был еще один знак перемирия. Чуть с опозданием, но я все же кивнула и помахала в ответ, так что теперь у нас все нормально. Когда я оказалась у себя, сверху донеслись их голоса, мама объяснялась, но мне было уже неважно. Да и разговор был короткий. Когда я направлялась в душ, дрель снова начала рычать.
* * *
Между словами «Папа» и «Отец» есть разница. И дело здесь не в буквах.
Где-то до десятилетнего возраста я понятия об этом не имела, так же, как и о том, как и почему я появилась на свет. Я знала только, что мама родила меня, когда училась в старших классах, и именно поэтому она выглядит гораздо моложе, чем мамы моих друзей. Но в пятом классе, когда наш учитель, мистер Чемпион (правда!), вышел к доске и написал тему урока«Мое семейное древо» - все изменилось.
Мне всегда нравились школьные проекты, это было интересно, и я могла проводить часы в библиотеке, отыскивая интересные факты о чем-то. И даже в десять я обожала все творческие задания, относилась к ним очень серьезно. Поэтому, вернувшись в тот день из школы, я задумалась. Нельзя написать имя папы рядом с маминым, ведь он удочерил меня, когда мне было три.
- Я должна написать все по правде, - строго сказала я маме тогда.Мне нужны детали!
По ней было заметно, что она не в восторге от этой идеи. Но, к ее чести, она предоставила мне нужную информацию. Кое-что я уже знала, кое-что было новым. Но она не слишком то углублялась в историю, давая мне лишь то, что нужно для проекта.
С отцом мама познакомилась, когда ей было семнадцать, как раз после десятого класса. Она работала в офисе «Пляжей Колби», а он был на год старше и осенью собирался в колледж. Тем летом он приехал на каникулы к своей тетушке, и, если бы она не проживала в Колби, мои родители никогда бы не встретились. Но, как мы все знаем, летом могут происходить невероятные вещи.
Так было и в этот раз. Сложно представить более разных людей, чем мои родители. Он был из обеспеченной семьи: отец - доктор, мамариелтор, сам онвыпускник престижной частной школы, где его учили играть в лакросс и говорить по-латински. А онавторая из трех дочерей, выросшая в семье работников сфера обслуживания, чья работа была сезонной, и оставаться на плаву было нелегко. Мама была симпатичной, скорее даже красивой, но встречалась лишь с придурками, разбивавшими ей в итоге сердце. А онумный парень, пожалуй, чересчур умный. У них не было совершенно ничего общего, но однажды мама с подругой пошла на вечеринку, а парень той самой подруги позвал своего знакомого, которым и оказался мой отец. Мама не искала молодого человека или долгих отношений. А в итоге у нее появилась я.
Все это не было каким-то очередным летним романом, нет, я видела фотографии. Они и впрямь были влюблены, провели все лето вместе. В середине августа он уехал домой, чтобы подготовиться к колледжу, но перед этим они успели построить планы встреч в ближайшее время. Прощание было невероятно грустным, со слезами и длинными письмами. Чуть позже у мамы случилась задержка.
В тот миг все перевернулось, и роман перестал быть просто романом. Или вообще отношениями. Начался кризис. Ее родители были шокированы, егонапуганы, и общение двух молодых людей, и без того осложненное расстоянием, стало совершенно запутанным. Звонки, обсуждение вариантов Мама не вдавалась в подробности, но основной смысл состоял в том, что никто не хотел, чтобы она рожала ребенка. Но мама поступила по-своему.
Сначала они с отцом поддерживали связь. Но шли месяцы, ее живот рос, и общение все сокращалось и сокращалось. Может, так получилось бы, даже если бы меня не было. Может, именно я послужила тому причиной. Но мама никогда не обвиняла отца в том, что они перестали быть так же близки, как раньше. «Он был так молод!» - повторяла она, - «Перед ним была жизнь, полная возможностей! А его семья не одобряла ситуацию». Теперь их разделяли мили и мили, а из общего осталось лишь то лето. Наверное, все к лучшему, потому что ему было бы сложно вписаться в мамин мир, где не было ни библиотек, ни лабораторий с исследованиями.
К тому времени, как подошло время мне появляться на свет, отец растворился где-то в том расстоянии, словно его никогда и не было. Ему прислали копию свидетельства о рождении, но лишь через полтора месяца он со своими родителями приехал к девушке, которая родила его ребенка. И это был самый неловкий визит за всю историю встреч.
Мама говорила, что он даже не взглянул ей в глаза, когда она стояла перед ним, держа меня на руках, косился куда-то влево, точно пытался увидеть что-то на расстоянии. Впрочем, для него это тоже было испытанием, потому что теперь на него смотрела вся ее семья. Словом, по рассказам мамы, в нем ничего не осталось от того парня, в которого она влюбилась год назад. Забавно, что именно в тот момент, когда он был рядом, ей стало ясноон уже далеко. Следующие десять лет они не виделись.
Единственная положительная черта той встречи, говорила мама, это разговор об алиментах. Бабушка и дедушка всегда отвергали любую помощь, добивались всего сами, но теперь, когда их дочь была старшеклассницей, а у нее на руках уже был ребенок, стало понятно, что без поддержки не обойтись. К тому же, это было как минимум честно. И вот стали приходить чеки, подписанные отцом. Они приходили каждый месяц, здесь отец свое слово сдержал. Ну а мама, закончив школу, пошла работать в «Пляжи Колби», оставляя меня на попечение крестнойСильвии. Это был самый тяжелый год в ее жизни, вздыхала потом мама.
Это история о моем отце. А папа Он появился в нашей жизни, когда мне было два года. Он уже был вдовцом с двумя маленькими детьми, и с мамой они встретились случайно, когда пошли на свидание вслепую. Вроде как, они должны были бы стать идеальной парой: оба молодые, оба одиноки, оба с детьми. Но мама возненавидела его шутки и манеру есть, а он решил, что она редко улыбается и вообще с ней скучно. Однако, спустя полгода, по дороге с работы мамина машина заглохла во время проливного дождя. Папа был первым, кто остановился.
С тех пор они были вместе. Он говорил, что для того, чтобы влюбиться в него, ей всего-то и нужно было увидеть его в мокрой майке и с гаечным ключом. Мама хихикала и признавала, что он не так уж неправ.
Вот так вот и появилась наша семья. Мнедва года, Эмберчетыре, Маргошесть. Сейчас я уже даже не могу вспомнить свою жизнь без них. После свадьбы родители вместе с нами въехали в дом, где и живем до сих пор. Тогда он был буквально разгромлен, и папа постоянно что-то ремонтировал. Сейчас происходит в точности то же самое. Впрочем, я не жалуюсь.
Итак, если папа был рядом практически все мое детство, отец больше напоминал Лох-Несское чудовище или призрак прошлого. Были какие-то знаки, приметы, доказательства того, что он существует, но все они были старыми и выцветшими, как фотографии или чеки, от которых мама отказалась, когда вышла замуж за папу. Но, когда мистер Чемпион написал на доске те заветные три слова, я поняла, что должна восполнить все пробелы.
- Я хочу ему написать, - сказала я маме, когда она закончила свой рассказ.Кое-что спросить.
- Ох, милая, - мама устало прикрыла глаза.Не думаю, что это хорошая мысль.
- Онмой отец. Это моя история, мне нужно знать ее.
До сих пор помню, как мама взглянула на папу в поисках поддержки. Он помолчал, а затем серьезно посмотрел на меня.
- Эмалин, он может не ответить тебе. Нужно быть готовой к этому.
- Я понимаю, - мама с сомнением посмотрела на меня.Правда. Дайте мне хотя бы шанс!
Она сидела рядом, когда я писала черновик, затем еще один, а затем и финальную версию письма. Затем дала мне конверт, куда я положила листок, и открыла ящик своего письменного стола. В небольшом пухлом блокноте, где были записаны адреса и номера, мама нашла нужную страницу и громко, вслух, прочитала адрес. Я аккуратно надписала его на конверте и на мы вместе положили его в ящик в почтовом отделении.
Все могло бы вот так и закончиться, никто бы не удивился, если бы ответ не пришел. Но спустя две недели в нашем почтовом ящике лежал конверт, на котором было написано мое имя. В строке «От кого» стояло имя: ДЖОЭЛ ПЕНДЛТОН. Вот так. Больше никаких призраков и чудовищ. Он настоящий.
«Дорогая Эмалин,
Большое спасибо за письмо. Я очень часто думаю о тебе, о том, какая ты, как у тебя дела, но никогда не считал, что у меня есть право узнать все это. Разумеется, я с радостью отвечу на все вопросы для твоего проекта, могу рассказать о себе, если хочешь. Знаю, я никогда не смогу стать тебе настоящим отцом, но, надеюсь, однажды, мы сможем стать друзьями»
В письме было написано еще много всего: он рассказывал мне историю своей семьи, детально отвечая на каждый из моих вопросов, а затем, как и обещал, написал о себе. Он работал внештатным журналистом, был женат уже пять лет на прекрасной женщине по имени Лиа. У них родился сын Бенджи, ему уже два года. Возможно, однажды я увижу его. На последней странице письма, возле подписи, был написан адрес электронной почты. Отец не сказал, чтобы я написала ему или что он ждет моего ответа. Просто адрес был на листке, как предложение.
Тогда я впервые увидела выражение беспокойной грусти на мамином лице. Теперь я легко различаю его, даже находясь в другом конце комнаты. Отец причинил ей столько боли много лет назад, и теперь она боялась, что он повторит то же самое, но уже со мной.
Закончив и сдав свой проект, я получила за него отличную оценку. Затем я аккуратно положила его в папку (с детства я любила складывать рисунки и какие-то свои работы в файлы, которые затем вкладывала в папки. Такой вот аккуратисткой я и осталась). Письмо лежало в ящике стола, и я частенько доставала его, читала вновь и убирала. Бумага была плотной, подписьпредставительной. Все это было частью какого-то другого мира, частью его мира. Наконец, спустя несколько недель, я открыла свою электронную почту, ввела в строку «Кому» написанный им адрес и набрала для него ответ, поблагодарив за помощь и сказав о пятерке. Через пару часов пришел отклик.
«Отличные новости», - писал он.«Что еще вы проходите в школе?»
С этими последними семью словами и начались наши отношения, какими бы они ни были. Школаэто известное для нас обоих место, он знал о ней куда больше, чем мои мама и папа, учился, возможно, дольше, чем некоторые из моих учителей. Математика, история, литература, естественные наукиво всем этом он разбирался, всегда мог помочь мне или подсказать что-то. Новые знания стали нашим особым языком, и так завязалась регулярная переписка.
Спустя еще пару месяцев и множество писем в электронном ящике, отец сказал, что он с женой и сыном скоро приедет в наши края, и хотел бы встретиться со мной, если, конечно, мои родители не возражают. Я рассказала об этом мамеи второй раз увидела на ее лице то выражение.
Никто не считал это хорошей идеей. Ее семья единогласно заявила: он ничего не сделал для нас и заслуживает того же в ответ, встреча с ним лишь расстроит меня и ее. Но мама прочитала все наши сообщения и, несмотря на свои смешанные чувства, решила, что отец ребенка все же должен иметь возможность увидеть его больше одного раза в жизни. И, не прошло и еще одного месяца, как встреча была согласована. Отец, Лиа и Бенджи приезжали погостить к его уже престарелой тетушке, и мы договорились об ужине в «Креветочной лодке». Чем ближе был ужин, тем сильнее нервничала мамаее почти постоянно тошнило, а я боялась за нее. Никогда раньше я не видела ее такой, но, видимо, все когда-нибудь случается впервые. И страхи прошлого тоже могут возвращаться.
В назначенный день мы пришли в ресторан, хостесс подвела нас к столику у окна, где сидел высокий мужчина в очках, рядом с ним была женщина, а на ее коленяхпухлый малыш. Они ждали нас. У меня в памяти до сих пор осталось то впечатление: отец совершенно другой, ничуть не похож на того человека, которого я представляла себе, читая сообщения. Он, кажется, чувствовал себя неловко, а еще, не отрываясь, смотрел на меня. Похоже, все полтора часа, что длился ужин, он не сводил с меня глаз.