Солдаты добивались, чтобы срок их службы сократили с двадцати лет до шестнадцати, как у преторианцев, и не принуждали их оставаться в войсках в качестве сверхсрочников, чтобы им повысили стипендию, а по завершении службы выдавали денежное вознаграждение вместо земельного участка, предоставляемого, подчас в диких местах на краю света. Кроме того, они жаловались на произвол центурионов и на изнурительные труды при выполнении всевозможных строительных работ. Дело в том, что почти все дороги, мосты, акведуки в римских провинциях были сооружены руками легионеров. Больше того, многие древние европейские города возникли из военных лагерей, возводившихся как поселки городского типа, которые быстро становились центрами сосредоточения жизнедеятельности местного населения.
Блез, как всякий римский аристократ, умел логично мыслить и красиво говорить. Вначале он разыграл экспрессивную сцену страдания за проступки своих любимых солдат, потом предложил им убить его, чтобы он ценою собственной жизни искупил их вину, своею кровью смыл с их душ скверну дурных помыслов. Посмотрев этот яркий, хотя и неновый спектакль, суровые воины испытали нечто вроде катарсиса и смягчились. Завладев инициативой, Блез попробовал убедить солдат в несвоевременности их претензий к новому принцепсу. Однако Перценний и его соратники не позволили товарищам стать жертвой доверчивости. Тогда Блез предложил действовать цивилизованно и отправить солдатских представителей в Рим. В конце концов он уговорил легионеров поступить таким образом. Но, пока военный трибун в качестве посла путешествовал по Адриатическому морю и дорогам Италии, неустойчивый мир в лагере нарушился. Солдаты начали грабить окрестности и избивать ненавистных им центурионов. Настала пора вмешаться Риму.
Тиберий хорошо знал паннонские легионы, но он опасался оставить Рим без своего надзора, потому снарядил в путь сына, придав ему две тысячи преторианцев во главе с Сеяном и часть германцев из личной стражи. Сохраняя видимость республиканских порядков, принцепс отправил вместе с Друзом нескольких видных сенаторов. Это было сделано еще и для подстраховки. В случае успеха миссии народ будет восхвалять Друза, поскольку плебс уже давно ориентировался в политике по ярлыкам, а "сын принцепса" весьма броский ярлык. Но при неудачном исходе посольства умелые демагоги представят виновниками сенаторов.
Восставшие легионы впустили Друза и его спутников в лагерь, но сразу же выставили у всех ворот усиленные посты, словно взяв делегацию под стражу. На солдатской сходке после долгой прелюдии, состоявшей во взаимных угрозах, Друз прочитал послание принцепса. Тиберий в свойственной ему замысловато высокопарной манере писал, что заботу о доблестных легионах, с которыми им проделано столько походов, он считает своей первейшей обязанностью и, как только душа его оправится от печали по отцу, доложит сенаторам о положении воинов. Пока же он якобы дал распоряжение Друзу удовлетворить самые насущные нужды легионеров, если только это не будет противоречить установлениям государства и может быть принято без обсуждения в сенате.
Послание оказалось гораздо длиннее заключенного в нем смысла. Когда голос чтеца смолк, солдаты погрустнели. Тиберий сумел запутать след своей мысли, и они ничего не поняли, но на душе у них стало скверно. Им хорошо был известен этот стиль, знали они также, что в ответственные моменты, например, в битве Тиберий мог выражаться коротко и ясно. Тем не менее, их депутат деловито расположился перед трибуналом и четко изложил солдатские требования.
Друз задумался, прошелся взад-вперед по площадке трибунала с видом императора, решающего судьбу грядущего сражения, и наконец стал держать ответ. Он не обладал софистическим даром громоздить непроницаемые для разума частоколы слов, поэтому излишне обнажил суть своей позиции. Такая нескромность оказалась некстати, поскольку легионеры догадались, что от Друза они ничего хорошего не добьются. Затем взялись поговорить прибывшие с младшим Цезарем сенаторы. Они слегка напустили тумана, но неприглядная истина по-прежнему зияла черным провалом отрицания. Деликатность миссии Друза и его спутников состояла в том, что они ни при каких обстоятельствах не могли идти на уступки солдатам, так как невозможно было улучшить условия службы трем легионам, а остальным двадцати двум сохранить все как есть. Если же удовлетворить запросы солдат всей армии, то потребуется столько средств, что столичный плебс может остаться без хлеба и зрелищ. А это в свою очередь чревато опасностью превращения безмозглой черни в римский народ, который будет способен потребовать реального возрождения республики.
Расходясь после сходки по своим палаткам, солдаты роптали и бросали на пришельцев угрюмые взгляды. Вечером они подловили одного из сенаторов и побили его камнями. Лишь вмешательство преторианцев остановило расправу. Наступающая ночь обещала стать богатой на сюрпризы. Это было ясно обеим противостоящим сторонам, но одни ждали темноты с надеждой, а другие со страхом. Однако действительность превзошла все ожидания. Ночь поразила всех, она восторжествовала над людьми и подчинила их своей воле.
Едва восставшие начали разворачивать боевые действия против представителей несговорчивой столицы, как вдруг полная, сочная луна стала ущербляться посреди чистого звездного неба. "Богиня Селена не одобряет наши действия", в расстройстве решили легионеры. Но вожди призвали их поговорить с луною и добиться от нее оправдания своим планам. Тогда солдаты принялись бить в барабаны и греметь мечами о щиты, выкликая светило из таинственной тьмы. Когда казалось, что они вот-вот добьются успеха и круглолицая принцесса ночи одарит их сияющей улыбкой, набежала неизвестно откуда взявшаяся туча и окончательно скрыла богиню. Легионеры приуныли. А Друз, отлично осведомленный о природе затмений, как и все образованные римляне, воспользовался ситуацией, чтобы завладеть инициативой.
На следующий день Друз собрал растерянных солдат и примиряющим тоном объяснил им, что такие вопросы, какие они поставили перед государством, с ходу не решаются. "Все это надо сверить с документами, произвести расчеты, найти деньги, увязать с планами набора рекрутов, объяснял он. Но я обязательно добьюсь для вас положительных сдвигов, только не сразу, постепенно, поэтапно". Солдаты не особенно верили Друзу, но очень боялись луны, поэтому вели себя тихо и в итоге согласились отправить еще одно посольство в столицу.
Во время ожидания ответа из Рима в лагере установилась расслабленная атмосфера. Пользуясь снижением бдительности восставших, Друз вызвал к себе в шатер Перценния и его главного помощника якобы для приватных переговоров. Он попросил их не придавать дело огласке, дабы пообщаться в спокойной обстановке, без ажиотажа и вмешательства посторонних. В ходе этой непринужденной беседы бесстрастные германцы из императорской охраны тихо закололи солдатских вождей и похоронили их тут же, в шатре полководца.
Исчезновение лидеров вовсе расстроило ряды восставших. Вскоре пошли осенние дожди, условия быта в лагере осложнились, и остатки энтузиазма солдат растворились в повседневных заботах. Протестный потенциал войска сошел на нет, и Друз победителем вернулся в Рим. Однако столица не встретила его особой радостью, так как на горизонте событий возникла более страшная опасностьбунт германских легионов.
В Германии находились восемь легионов, которые были разделены на два равных войска, стоящих лагерями в нижнем течении Рейна и вверхнем. Первыми активизировались солдаты так называемого Нижнего войска. Германская армия римлян была самой могучей силой в мире, и это соответствующим образом отражалось в сознании легионеров. Здесь солдатским лидерам не требовалось произносить длинные зажигательные речи, их понимали с полуслова. Всеобщая увлеченность идеей восстания привела к слаженности и решительности действий. Легионеры жестоко избили центурионов и выбросили их полумертвыми за лагерный вал на съедение хищникам, затем разогнали трибунов. Командующий Авл Цецина сохранил свою жизнь лишь потому, что не противился восставшим и послушно выдавал им на расправу просивших у него защиты офицеров и центурионов.