Утро было то чёрное. У нас в селе был известный в округе барабанщик Егиа. Был он весёлым человеком, обременённым детьми, семьей. Он всегда был занят, то в это село позовут, то в другое. Дети у него были маленькие, мы играли вместе. Утром село погрузилось в тишину. Все сидят в своих домах. Холодное молчание. Снаружи дрожит барабан. Солнце едва задело верхнюю макушку церкви. Выбегали мы, малыши.
Что это, что делает Егиа?
Плачет? И танцует.
Да, он кружился, как безумный, двигался, как безумный. Он бил по барабану без мелодии, абы как, не думая, это были просто разрозненные удары. Он один-одинёшенек, на центральной пощади города, у церкви. Приходили из курдских домов, тоже удивлённые. На голове у Егии была турецкая повязка, одет он был в большой белый пояс, с зелёной повязкой поверху, как араб или перс.
Что случилось?
Вошли к нему ночью с обнажёнными клинками, и приказали поставить палец на бумагу, заверив таким образом принятие Ислама, становление турком, поговаривали. Если нет вырежут всю семью.
Ты радуешь турков на исламских свадьбах, не имеешь права оставаться гяуром. сказали ему. Ты и твои дети не имеют больше права находиться среди армян, говорить на армянском, одеваться, как армяне.
Мы всё поняли и ушли в свои дома. Был ещё слышен стук барабана Егии.
Йа Аллах у Аллах, Мухаммед расуаллах («Аллах един, и Мухаммед пророк его» Прим. перев.), они хохотали.
Егиа плакал, село было в трауре.
В то лето было полное солнечное затмение. Очень хорошо помню. Мы работали. И вдруг всё оставили. Нас собрали в одном месте, принесли Священное Писание, стали звонить по-церковному (у нас вместо колокола был большой диск с медной колотушкой). Поутру в селе опять горе вошли зардиане, Матоса из рода Магакян избивают, бьют до смерти.
Скажи, где твой сын! Почему его нет в деревне, почему сбежал от службы родине? Сейчас спалим твой дом, и тебя в пекло закинем. Трава уже готова кричат, бьют беднягу, обкладывают его дом травой.
Дедушка Лусен младший брат моего Тацу бежит, подходит, показывает турку серебро, говорит: «У Матоса нет ничего, поле, хозяйство без присмотра остались». Курами, петушками, овцами еле-еле задабривает, ручается, что Мисак, сын старого Матоса, хороший плотник. А теперь он в Ерзнке, или в стороне Сваза. Пусть даст время, чтобы его вызвали.
Дедушка Лусен уполномоченный армян деревни. Мьюдурлик силой взвалил эту ответственность на его плечи, чтобы в случае сомнительных или антиправительственных ситуаций Лусен отвечал своей головой.
У нас что, жечь нечего? говорит турок, поглаживая усы, у стольких армян дома разрушили, вон бревна лежат на открытом воздухе, в руинах.
Да, чауш эфенди, позову, приедет, исправит, говорит Матос, съёжившийся в горстку костей.
Я сотник, не чауш, учись отличать. Он ударил его.
Юз-ба-ши эфенди, проголодаетесь, добро пожаловать на нашу трапезу.
Дедушка Лусен пытается уладить дело, и всё кончается тем, что уводят его младшего сына, Цатура. Как увели, так и не слышали мы о нём больше ничего. Но есть же судьба. Как бы то ни было, взяли у дедушки Лусена печатку с пальца, как заверение в том, то через два месяца вернётся в Каракулах плотник Мисак.
Я не хочу спешить в этот проклятый чёрный день. Пусть этот отрывок детства подольше побудет у меня перед глазами. Куда спешить на бойню? К ятагану турка с адской душой? Нет, не хочу идти дальше там пропасть для моего народа. Там я в Армении, там наш дом, наша земля, наша страна.
По ту сторону этой горы течет поток крови
Этот день был днём из дней для нашего села (для всего моего народа). С чёрным занавесом или белым не знаю.
На месте святого креста на большой горе
Свободная земля нам оплот;
Вол и нож вместе.
На славу невесты, хранящей тонир,
Станем пахарями и сохраним
Благословение лаваша
В нашем очаге
Го-го-го.
Не помню год, говорят, это был 1915-й. Но хорошо помню: дядя Назар пахал поле Аверхана. Торгом был с отцом, помогал ему, сидя на воле.
Но-но! Вол, тащи свою ношу, помогай моему отцу
Значит, и мы были там. Вместе с Мадатом собирали траву с раскрытых свежих откосов. Гоняли чёрных дятлов. Раскрывали мы руки, пытаясь поймать их, а они улетали и садились на другой камень. Как ловко они клевали червей! Мы мыли собранную траву и ели. Давали поесть и дяде с Торгомом.
Примечания
1
Дьякон (арм.).
2
Глава (тур.).
3
Племена, живущие на севере Турции
4
Турецкий солдат
5
Кисломолочный напиток
6
Вареное мясо, на зиму оставляемое под землёй
7
Языческий праздник, аналог Масленицы
8
Неверный
9
Пословица звучит примерно так: «Чтоб я так думал, как думает армянин в последний момент» (арм.).
10
Место, где пекут лаваш (арм.).
11
Звание, соответствующее сержанту