Он ушел бесшумно и скоро, будто сгинул в хрустком стылом мареве пасмурной февральской ночи.
Максим Щукин в сопровождении псов обошел подворье. Словно запнувшись за что-то невидимое, остановился и долго вслушивался в морозную тишину. «И впрямь не проморгать поворот. Другого боле не будет. Боровиковский отряд, поди-ко, не един в уезде. А по всей-то губернии? Кинуться разом, запалить, ударить набат. Небось не устоят, качнутся мужики. Тогда коммунистам крышка»
3
У пани Эмилии был редкостный нюх на людей, и она сразу угадала, что эти двоевраги, хотя ничего подозрительного ей не сказали, лишь спросили, у себя ли товарищ Горячев.
Нет его дома, ответила пани Эмилия, соображая, как ловчее обвести нежданных пришельцев. В отъезде.
Проводите нас в его комнату, попросил тот, что помоложе.
Я же сказала
Гражданка Вохминцева, не устраивайте спектакль. Быстренько проводите, властно отчеканил второй и опустил руку в карман полушубка.
Ключа у меня нет, твердо заявила пани Эмилия, остановясь у комнаты, которую занимал Горячев.
Не беспокойтесь, незнакомец слегка попятился, ударил плечом в дверь, и та отворилась.
Его товарищ жестом пригласил пани Эмилию войти.
Вам придется побыть с нами
С какой стати?
Кончайте базар. Сядьте и не разговаривайте.
Сколько я буду так прохлаждаться?
Сколько будет надо.
Незнакомцы принялись осматривать комнату. Оба встрепенулись, заслышав в коридоре шаги. Когда шаги поравнялись с дверью, пани Эмилия вскочила и крикнула:
Гаврюша!
Тот ворвался и с ходу бросился на одного из незнакомцев, сбил с ног, стал душить. Второй поспешил на помощь товарищу, но. не смог оторвать Гаврюшу, полез в карман за наганом. Пани Эмилия со всего размаху ударила его подсвечником по голове
Прежде чем засунуть трупы под кровать, она обшарила карманы. Так и есть, оба из чека. Ордер на обыск в доме.
Она подходила к вокзалу, а за спиной занималось пламя пожарища: горел бывший дом терпимости Вохминцевой. «Жильцы спасутся. Барахла не жалко. А Гаврюша? Наверно, проснется слишком поздно Прими, господи, невинную душу в рай».
Зал ожидания был переполнен. Это обрадовало пани Эмилию. Протиснувшись между спящими, прилепилась на уголок скамьи и, прижав чемоданчик с драгоценностями, стала ждать первого поезда на запад. Она уедет без билета. У нее много золота, слишком много, на него можно купить не только место в вагоне, но и целый поезд со всеми потрохами. В Петрограде найдутся старые знакомые, а и не отыщутсяона не пропадет Главноепоскорей уехать. Иначе капкан захлопнется. Пусть Горячевы очертя голову лезут в огонь, а с нее хватит, она еще хочет пожить в свое удовольствие.
Что-то обеспокоило пани Эмилию. Повела настороженным глазом по спинам и головам спящих и дремлющих: нет, никто вроде бы не смотрит на нее. Что же тогда потревожило? Еще раз скользнула взглядом по залу и встретилась с немигающими черными глазами Катерины. Пряхиной. Рядом с ней стояли двое в полушубках. Они двинулись прямо к пани Эмилии. «Ах, мерзавка! Сама себе приговор подписала». Сунула руку в муфту, нащупала маленький браунинг. Он бьет наверняка только с полутора метров. «Подпустить ив упор»
Глава восемнадцатая
1
С той минуты, как перепуганная Лена вбежала в избу с криком: «Бабушка! Мама! Солдаты к нам», в доме Карасулиных все пошло кувырком. Напуганные арестом Онуфрия, женщины и без того места себе не находили. Услышав о солдатах, обе переполошились, кинулись к окнам, а потом заметались по кухне.
В избу без стука вошли Крысиков и еще двое, настежь распахнув дверь и напустив столько холоду, что у Марфы от раздражения весь страх пропал, и она сердито прикрикнула:
Затворяйте двери, не в завозню зашли.
Крысиков не удостоил ее даже взглядом. Не раздеваясь, не сняв шапки, уверенно прошел в передний угол, по-хозяйски с маху подсел к столу, негромким голосом возвестил:
На постой к вам и на полный харч.
Шапку бы наперед скинул, все больше распаляясь, Марфа метнула на Крысикова гневный взгляд.
Ты потише, с затаенной угрозой отозвался Крысиков, но шапку все-таки снял. Пока мы здеся, твое дело прислуживать, а не веньгать.
Отродясь в прислугах не хаживала. Да и вы навроде не барских кровей
Хватит балаболить! озлился Крысиков, прилипая взглядом к литой, гибкой фигуре Аграфены, которая шепотком старалась унять расходившуюся мать. Давай пожрать чего-нибудь. Учти, я без мяса не живу, чтоб каждый день мясное и до отвалу. Не то сам присмотрю в ограде любую животину и цокнул языком, чиркнул себя по горлу растопыренной пятерней. В этом деле мы Не сорвется!.. Не пяль кержацкие шары. Знаем, что за ягодка. Муж в берлоге прячется, зятек в губчека вшей кормит. Так что сжав кулак, стукнул им по столешнице, подмигнул. Поняла?
Марфа поняла, оттого и смолчала. Выставила на стол чугун со щами, кинула три деревянные ложки, швырнула глиняную миску и ушла в горницу. Аграфена, заглаживая материну выходку, нарезала хлеба, налила щей.
Это по мне, расплылся Крысиков и небольно ущипнул Аграфену за ягодицу.
До слез покраснела женщина, задохнулась от негодования и, зажав ладонью рот, скрылась в горнице.
Добра, да необъезжена, сказал один из спутников Крысикова.
Карпова бы сюда, он бы их обеих подал голос другой.
Сами управимся, самодовольно усмехнувшись, заверил Крысиков.
Женщины слышали этот разговор и до того были напуганы, что спать улеглись вместе с детишками посреди горницы, а Марфа положила под подушку острый сапожный нож.
С той минуты мать и дочь ждали беды, которая каруселила по селу, стучалась то в одни, то в другие ворота, все ближе подступая к их дому.
Ждали и дождались
Близко к обеду Крысиков крепко навеселе ввалился в избу. Долго топотил сапожищами, сбивая снег.
Аграфена Фаддеевна! необычно раскатисто и весело гаркнул от порога. Выдь сюда.
Аграфена перешагнула порожек горницы, остановилась. Она была в доме одна: мать с Леной убирали скотину, младшие на улице. Крысиков то ли знал об этом, то ли учуял, и в пьяном голосе, в мутных глазах его засветилось такое похотливое злорадство, что Аграфена вся сжалась, затравленно поглядывая по сторонам и в душе моля бога, чтоб поскорее послал в дом Марфу или кого-нибудь из детей.
Вот тебе мой приказ: стопи баню! Сейчас же. Придешь мне спину веничком пошоркать, а ятебе Ха-ха-ха Не маши руками. Я ить мог без всякого предупреждения. Сграбастали все, и не пикнешь Куда ты? Стой!
Постыдился бы. Залил шары-то У меня четверо. Пятого жду. Бога побойся.
Вот побанимся, вместях и помолимся, Говори толком, придешь?
Да ты что, спятил? Лучше руки на себя наложу.
Коли так, выгребай все зерно. Под метлу чтоб! И на ссыпку. Скот твой реквизую, как у злостного врага Советской власти. Подыхай с голоду вместях со своим волчиным выводком.
Аграфена на миг представила себе: пустые закрома, пустой хлев, голодные ребятишки Прижала в отчаянье руки к высокой налитой груди и со слезами тягучим бабьим причетом заголосила:
Куда же я с детишками? Без мужика? Лучше жизни нас реши. Все равно не жить
Эти причитания только развеселили Крысикова.
Не голоси! Зазря стараешься, ощерил он в улыбке прокуренные зубы. Мое словокремень. Сказалотрубил. Чего у тебя убудет? А за поперешность по миру пущу, и все едино подо мной будешь. Люба ты мне. Ох, люба
Тут вошла мать. Аграфена кинулась к ней, обхватила, прижалась всем телом и зашлась в плаче. Поняв, в чем дело, Марфа толкнула дочь в горницу и, подперев спиной дверь, принялась поносить Крысикова, не стесняя себя выражениями. Пообещала размозжить ему топором башку, если он хоть пальцем прикоснется к Аграфене.
Заткни хайло! взвизгнул посиневший от бешенства Крысиков, медленно подвигаясь к Марфе.
Не подходи!
Растопыренная пятерня впилась в горло женщины, и Марфа захрипела, взмахнула бессильно руками. Крысиков еле заставил себя разжать пальцы. Бесчувственное тело повалилось на пол. Сцапав за полушубок, Крысиков легко оторвал Марфу от полу, поставил на ноги и стукнул спиной о стену так, что из полуоткрытого рта женщины брызнула кровь.