Флегонт молча развернул жеребца. Коротышка скакал рядом с санями.
«Ничего страшного, пробовал успокоить себя Флегонт. Вернусь домой, побуду под негласным арестом. Такова, видно, божья воля. Плетью обуха не перешибешь». И разные иные успокоительные мысли выжимал из себя, а сердце все сильнее стискивало предчувствие неотвратимой беды.
Выходит, я арестован? Но по-моему
Не знаю, что по-твоему. По мне бы куда спокойней, если б ты находился у господа в раю.
Чем я вам не угодил?
Спрашиваешь у мертвого здоровье. Или не понимаешь, на чью мельницу воду льешь? Может, разъяснить?
Сделайте милость, смиренно произнес Флегонт.
Тысамый опасный человек: не поймешь, какому богу служишь
Бог один.
Теперь все в мире раскололось на две половинкикрасную и белую. И бога два. Ты хочешь между двух огнейи чтобы крылышки не подпалило и лапки не припекло? Не выйдет!
Мы не поймем друг друга. Есть такие понятия, как «вера», «убеждения», «долг».
Намекаешь?
Нет. Думаю
Думал барсукпопал на сук. Как бы и ты
Перестаньте грозить, я не ребенок. С вами трудно разговаривать.
Я тебя за язык не тяну.
Вы коммунист? неожиданно спросил Флегонт.
Разве рогов не видишь? Гы-гы-гы!
Коротышка замурлыкал любимый мотивчик, а в голове, сменяя одна другую, возникали неотразимо притягательные картины расправы над попом. Нет, он не станет его просто расстреливать. Сначала заставит поползать на брюхе, отречься от своего бога, проклясть его, а уж потом Свела бы их судьба полтора года назад, он вытряс бы из этого бугая душу по долькам. «Вера», «убеждения» Коротышка люто ненавидел всех во что-то верящих, чему-то свято поклоняющихся. Да и не верил им. Вон идейный Горячев корчится, как карась на сковородке, лишь бы башку собственную уберечь, чужими руками жар загребать. Как он опять увильнул! И перед Советами чистенький, и перед мужиком добренький Отца родного заложит, лишь бы в вожди угадать Сам Коротышка давно не имел за душой ни убеждений, ни принципов. В прошлом, по которому он скорбел и возврата которого так жаждал, его привлекало только однобезнаказанность. Он, не страшась, не таясь, мог насиловать, грабить, убивать, мог распоряжаться чужими судьбами, чужими жизнями, чужим телом. Сознание неограниченной власти над другим человеком было для него источником неизъяснимого наслаждения Еще полчаса назад Коротышка и не думал расправляться с Флегонтом, хотел лишь припугнуть его и препроводить в Челноково. Но гордый норов Флегонта, достоинство, с которым он держался, распалили Коротышку, а мысли о Горячеве окончательно вывели из себя, и он воспылал желанием во что бы то ни стало сломить настырного попа, подмять его, втоптать в грязь
Не успел Флегонт проехать и полуверсты, как сзади послышался крик:
Не гони! Успеешь на свои поминки!
Напрасно стараетесь. Я смерти не боюсь.
Врешь. Никто не хочет подыхать. Даже попы. Гы-гы-гы
Любопытно, кем вы были прежде.
Могу сказать. Мертвые умеют хранить тайну. Был офицером. Не каким-нибудь, «ать-двалевой». Нет. Начальник дивизионной контрразведки. Пра-шу любить и жаловать. Моя профессияпытать, вешать, расстреливать. Что? Защекотало между лопаток? Гы-гы-гы! С сегодняшнего дня приступлю к прямым обязанностям. Начну с тебя. По тебе плакала петля еще в девятнадцатом. Теперь за старое, за новое и за сто лет наперед сочтемся. Чего развесил уши? Мать-перемать, сука длинногривая
Закрой поганый зев! рыкнул в полную мощь Флегонт. Конь под Коротышкой испуганно скакнул, едва не скинув седока. Можешь меня расстрелять, но лаять на себя не позволю!
Коротышка сорвал с плеча винтовку, лязгнул затвором.
Не позволишь? Распротак-разэдак, в бога, в душу, в печенки-селезенки Стой!
Флегонт остановил коня.
Вылезай!
Спрыгнул на дорогу Коротышка, икнул, матюгнулся замысловато и спокойным, мягким голосом:
Прошу вас, товарищ, раздевайтесь. Тулупчик и шубку хотя бы надо снять. Добрый товар, незачем пачкать.
Только теперь Флегонт до конца осознал безысходность своего положения. Мог ведь этого бандюгу стащить с коня и обезоружить. Была такая мысль, но сам же воспротивился ей. Теперь оставалосьнадеяться только на чудо, но в чудеса Флегонт мало верил. Не зря, видно, попрощался с сыном, не зря всю дорогу мечтал дожить до весны, незримо для себя скорбел по земным радостям Скидывая тулуп, Флегонт шептал:
Господи, даруй мне христианскую кончину живота моего, скорую, безболезненную и непостыдную
Чего бормочешь? Становись мордой к луне и молись. Я пока покурю.
3
Пудовый амбарный замок с громким металлическим хрустом выплюнул дужку. Железная кованая дверь растворилась со скрипом, похожим на мяукание. Подняв над головой фонарь, Тимофей Сазонович заглянул в черноту подвала, сердито выкрикнул:
Пахотин Евтифей! Живо выходь!
В дверном провале тут же возникла фигура Пахотина. Смоляная борода закуделена, нечесана, свисает грязными сосульками. На щеке сочащаяся сукровицей царапина. Пахотин с трудом разлепил опухшие губы, хрипло спросил:
Чего надо?
Не разговаривай!
Когда шли по двору, Тимофей Сазонович успел шепнуть воровской скороговоркой:
Ни о чем не спрашивай. Молчи. Выедем за деревнютогда Завидев Крысикова, подтолкнул Пахотина в плечо, заорал:Шагай, паразит! Руки! Руки за спину.
Когда Челноково осталось позади, Тимофей Сазонович остановил лошадь. Развязал руки Пахотину.
Я тут прихватил добрую шубу, одевай. И винтовка на твой пай припасена. Чего рот разинул? Одевайся скорей, по пути все обскажу. Надо торопиться.
Пахотин первым заметил кошеву на дороге, рядом коня под седлом и человека, стоящего у обочины с винтовкой в руках. Подъехав чуть ближе, Тимофей Сазонович ахнул:
Да ведь это наш Карпов и здешний поп!.. Ну, помни, как сговорились. Руки-то за спину
Коротышка тоже издали заметил приближающиеся розвальни и, опустив винтовку, поглядывал на подъезжающих.
Ты, Сатюков?
Так точно, ваш-бродь
Ну-ну, ты эти шуточки оставь Вовремя поспел. Вытряхивай своего подопечного, ставь рядом с попом. Красивое зрелище будет. Красный поп и черный коммунист на пути в царствие божие. Гы-гы-гы Повернулся к вылезавшему из саней Пахотину. Раздевайся живенько, батюшка замерз, поджидая попутчика
Разрешите обратиться, подал голос Тимофей Сазонович.
Ну, чего еще?
Сатюков приблизился и вдруг ловкой подножкой сшиб Коротышку в снег. Подскочивший Пахотин помог обезоружить и связать по рукам и ногам ошеломленного Мишеля.
Вот так-то, ваше благородие, господин Доливо, проговорил запыхавшийся Сатюков.
Дал выкричаться Коротышке, а потом укоризненно сказал:
Видать, с перепугу умом тронулся, ваше благородие? Не узнал? Зажигалочкой морду мою поджаривал да песенку напевал, помнишь? На расстрел меня вели, я с моста в речку Припомнил? Лежи и не брыкайся! Утром познакомлю тебя с Чижиковым
«С Чижиковым?! еще не пришедший в себя Флегонт замер, пораженный внезапной догадкой. Значит Поднял со снега тулуп, торопливо надел, сел в кошеву. Чека теперь и без меня все узнает Все ли? Ехать и высказать!..»
Позвольте, а как же я? Куда теперь мне?
Поезжайте своей дорогой, мы вам не препятствуем, ответил Сатюков.
На первой же версте Флегонтов жеребец легко обогнал розвальни Сатюкова.
Глава семнадцатая
1
Февральская ночь. Беззвездная, холодная, ветреная. На пустых, настороженных улицахни души. Город замер, будто затаился в ожидании чего-то страшного и близкого. Вот-вот грянет, падет на головы От предчувствия беды мерзли души горожан, жались люди к горячим печам, друг к дружке, прислушиваясь к вою ветра за наглухо закрытыми ставнями. А ветер прошивал Северск со всех сторон, хозяйничал в пустынных и темных улицах, сдирал с тумб и заборов еще не успевшие выцвести желтые листы с приказом губпродкомиссара о семенной разверстке. Рядом с этими большими листками, засеянными аршинными буквами, там и тут белели тетрадные листочки в густых строках машинописи. Они призывали горожан подняться «на защиту крестьян», свергнуть власть «обманщиков комиссаров», создать «новые, подлинно народные Советы без коммунистов». Листовки были полны таинственных и многозначительных намеков на близкую катастрофу, назревающий взрыв и т. п.