Со вчерашнего дня не елотчасти извиняясь, пробурчал он с набитым ртом, запихивая в рот сладкий пирожок едва ли не целиком и уже держа в другой руке следующийс сыром и миндалем. Ничего в горло не лезло
Младший сын Романа из Лакапы родился уже тогда, когда тот достиг немалых степеней, но изысканные обычаи знати в этой семье так и не прижились. В церкви либо при дворе Феофилакт умел напустить на себя важность и шествовал позади предносного креста, будто воплощение грозной мощи Господа, чему весьма способствовал его высокий рост, широкие плечи и исполненная силы повадка. Но среди своих он расслаблялся, и под личиной главы ромейской церкви ясно проступали черты крестьянского парня. Политые разогретым каштановым пафлагонским медом и посыпанные дроблеными орехами кусочки яблока и дыни Феофилакт хватал с блюда прямо пальцами, хотя рядом лежала золотая двузубая вилочка. Но Феофан только улыбался, как нежная мать перед любимым чадом, и не собирался учить патриарха застольным приемам.
Кушай, отец мой, тебе надо подкрепить твои силы, ласково кивал Феофан. Тебе ведь скоро служитьВоздвиженье Креста Господня
Да, и это еще, горестно вздохнул Феофилакт. Будто мне с Хрисолитой заботы мало! Тут еще Воздвиженье, и еще василевс Это же он меня к тебе прислал. И Стефан тоже.
Вот как? Патрикий встрепенулся. Роман август передал мне свою волю?
А он-то уж было подумал, что патриарх приехал только душу излить.
Он говорит, Феофилакт бегло облизал сладкие пальцы и приложился к кубку, надо уже что-то делать с этими проклятыми скифами, что засели в Никомедии. А то они, похоже, намерены там остаться зимовать.
Господь Всемогущий, только не это! взмолился Феофан, воздев сверкающие перстнями пухлые руки.
Вот-вот! Феофилакт торопливо откусил половину персика. Сок потек по его гладкому подбородку, закапал на зеленую шелковую мантию. Надо как-то, с Божьей помощью, их оттуда выгнать. Он велел тебе подумать, не послать ли к ним послов.
В Никомедию?
Туда. Ведь этот дьявол, что там засел во дворце того тупицы, Стахия, говорит, он сын того их старого архонта Эльга, который при Льве и Александре крокодил
Где крокодил? изумился Феофан.
Приходил! Феофилакт проглотил то, что было во рту. Сюда приходил, говорю!
Прости, я стал плохо слышать. Видно, к старости Да, кивнул Феофан, тот архонт, что в Никомедии, говорит, что он племянник по брату того Эльга и старший в своем поколении. Поэтому носит то же имяЭльг. У этих скифов, то есть росов, считается очень важным, чтобы имя прежнего вождя носил только его законный наследник и больше никто. Наверное, после смерти того прежнего Эльга этотединственный Эльг в Росии.
Благодаря гражданам Никомедии, что уже больше месяца жили под властью скифского архонта, протовестиарий знал о пришельцах настолько много, насколько это возможно для того, кто не встречался с ними лицом к лицу. Не считая битвы в Босфоре, конечно.
Константину расскажипусть к себе в книги запишет, хмыкнул Феофилакт, подшучивая над привычками зятя скрываться от жизни в ученых трудах. И чтоте беглые девки все еще со скифами? Патриарх с презрением выпятил губу.
Вероятно, да. Феофан поднес ко рту руку с перстнями, пряча усмешку. Поскольку понятие о добродетели варварам неведомо
Да поразит их Господь! Феофилакт с негодованием взмахнул рукой, взглянул на нее и слизнул пятно от меда с края ладони. Я тут подумалэто были мои женщины, они ведь были монахинями, хоть и очень плохими! А этот проклятый скиф украл их у меня! И теперь развратничает с ними в Никомедии, пьет Стахиево вино, а его мерзавцы обчищают округу по всему Никомедийскому заливу! А к тому же он еще выпустил из тюрьмы проклятого Созонта, этого самозваного епископа, и слависиане смеются надо мной. Из-за него я себя чувствую дураком! Как обманутый муж!
Не говори так, отец мой, это уж совсем не присталопытался унять его Феофан, мысленно, однако, оценив сравнение.
А ты из-за него третий месяц в Неории ночуешь!
Это почти верно, вздохнул Феофан.
Не пора ли нам покончить с этим беспокойством? А девок гулящих пусть забирает с собой в ад, мне они не нужны! Пусть их там всех вместе черти жарят!
Патриарх выразился грубее, и Феофан беспокойно сглотнул, радуясь, что в его доме их не может слышать никто лишний. Вероятно, Феофилакт потому и оказал ему честь своим посещением, что желал поговорить свободно.
Что нам за дело до их грехов? Феофан попытался отвлечь мысли патриарха. Это же варвары, а те женщины мало чем их лучше. Поместив их в монастырь и дав возможность спасти душу, ты сделал все, чтобы вернуть их самих на путь добродетели, а их душиБогу, но дьявол в них оказался сильнее. Так что они пошли путем, который сами себе выбрали.
И среди них те две, до которых весьма охоч был мой брат Стефан! Его от злости корежит, как он об этом вспоминает!
Тише, отец мой! взмолился Феофан и даже скривил свое пухлое лицо от досады.
Ну да, все знают: весьма высокопоставленные люди порой посещали монастырь Марии Магдалины, и вовсе не для того, чтобы павечерия слушать. Однако благоразумным людям ни к чему упоминать о таких вещахпусть и с надежными собеседниками.
Но только патриарх благоразумием не отличался.
Эти девки его, Эльга, научили изображать василевса! горячо продолжал он. Ты сам слышал: он принуждает тамошних динатов отдавать ему поклонение, как помазаннику Божию! Он спит с девкой, с какой спал василевс, и заставляет людей падать ниц перед ним, как перед василевсом! А та девка сидит с ним рядом, разряженная, как царица, и он принуждает честных людей кланяться ей и подносить дары! Прямо как новая Феодора!
Рассказывают и такое. Феофан усмехнулся. Ну что же, если никомедийцы выказали себя такими дураками и не сумели отличить скифов от стратиотов Стахия и сами впустили их в свой город Хотя, разумеется, требовать себе царских почестейэто ужасное кощунство! Опомнившись, он сделал суровое лицо.
Сколько же можно такое терпеть! Стефан уже сам готов взять тагму и идти туда к нему!
А вот это уже совсем неразумно! Феофан нахмурился. У Зенона семь сотен человек, а у Эльгадве тысячи. Да еще слависиане выступают на их стороне, поскольку он освободил из тюрьмы их самозваного епископа
Вот и отец сказал, чтобы Стефан не вел себя как дурак. Но тут дело непростое. Пора уже что-то решать. Послушай меня. Во дворце идут разговоры. Патриарх сурово нахмурился. Мне братья рассказали. Люди болтают, что-де Феофан себя вообразил самим Велизарием, три месяца уже числится архонтом меры, деньги получает, а ничего не делает.
Это кто же так говорит? улыбаясь, прищурился Феофан.
Злословие ему, как и всякому достигшему успеха в службе, было не в новинку.
Горгоний говорит, Наркисс Я тебе скажу, это все от Селевкия и Матфея ползет! Патриарх наклонился ближе к собеседнику. Они тогда были против того, чтобы давать скифам сражение в Босфоре, а мы с тобой одолели, василевс прислушался к нам, и мы оказались правы, вот они с тех пор желчью исходят и пытаются дерьмом замазать нас и наше решение! Но и василевс недоволен, что с этим Эльгом уже два месяца никто ничего не может сделать.
Но терпение Господне имеет меру, и вскоре она переполнится.
Пора уже. Их архонта Ингера мы разбили, Феофилакт рукавом черной шелковой рясы стер персиковый сок с подбородка, и если бы он не вынырнул у болгар, можно было бы думать, что он вовсе погиб. То войско, что вышло к Пафлагонии, возглавляет какой-то другой архонт. И в Никомедии сидит третий, то есть Эльг.
Я уверен, это ненадолго. Скоро патрикий Иоанн разобьет скифов в Пафлагонии, и ему оттуда пути до Никомедии дней семь-восемь. А если одной конницейто дней пять. У него не менее сорока тысяч войска, и эти две тысячи скифов он раздавит, как муху.
Вот именно! А теперь подумайхорошо ли это будет, если тех скифов разобьет Иоанн? Он и так в последние годы слишком много о себе мнит. Василевс ему слишком доверяет, и он еще пожалеет об этом! Что будет, если Иоанн разобьет сперва сарацин, потом скифов в Пафлагонии, потом скифов в Никомедии! Что же ему потомтриумф устраивать? Может, еще Золотые ворота открыть?