Северные провинции Нидерландов обладали выгодными природными условиями для обороны. Мелководное у берегов море было недоступно для крупных военных судов. Флот морских гёзов состоял из мелких судов, приспособленных к местным условиям. Поэтому нападения испанцев с моря были обречены на провал. На суше многочисленные реки, озера, каналы и болота затрудняли продвижение пехоты и делали невозможными действия конницы. Но это преимущество исчезало с наступлением зимы, когда все водные пространства замерзали. Решение Альбы двинуть основные испанские силы на север было принято как раз к началу зимы. Над провинциями, которые ожили за несколько месяцев свободы, нависла страшная угроза возвращения испанского режима. Судьба первых же взятых испанцами на севере страны городов показала, чего можно было ждать от этих защитников королевской власти. Население уничтожалось почти поголовно. Расправлялись даже с теми городами, которые сдавались на милость победителя. Так случилось с Нарденом, магистрат которого предложил испанцам ключи от городских ворот. Войско во главе с сыном Альбы, Фредериком де Толедо, и другим прославившимся жестокостью военачальником, Юлианом Ромеро, вошло в город и зверски перебило жителей; затем Нарден был сожжен.
Но жестокость врага не могла сломить волю народа, отстаивавшего свою независимость. После разгрома Нардена Фредерик де Толедо направился в Амстердам, где испанцам удалось удержаться во время восстания. Здесь надменный испанский феодал стал ждать изъявления покорности со стороны остальных северных городов. Униженных просьб о милости не последовало. Города готовились к защите. Только из Гарлема, где в магистрат проникли лица, склонные к соглашению с испанцами, прислали к Фредерику трех депутатов с просьбой дать городу несколько дней на размышление. Но пока депутаты ездили в Амстердам к испанцам, в Гарлеме взяли верх революционные силы, магистрат был переизбран и новый глава его, Риперда, призвал горожан к решительной борьбе. Голландские города Гарлем, Алькмар, Лейден своей героической обороной вписали достойные страницы в историю освободительной борьбы. Потери испанцев при осаде Гарлема были так велики, что даже Фредерик де Толедо просил отца снять осаду с этого города. Но если обессиленный и опустевший Гарлем испанцы взяли ценою огромных потерь, то от Алькмара им пришлось отступить под угрозой взрыва гёзами окружающих плотин, которые удерживали море. Описанный в начале нашего предисловия городэто Лейден 1574 года, осажденный испанцами и спасенный флотом «морских нищих», которые вместе с морем ворвались в долину сквозь взорванные плотины.
Альбы в это время уже не было в Нидерландах. Филипп II отозвал его в декабре 1573 года. Король был раздражен бесконечными неудачами своего верного приспешника. Испания не только не получала дохода от Нидерландов, но затрачивала еще огромные средства на ведение там войны. Вся северная часть страны была фактически потеряна для Испании. Военные неудачи прославленных испанских войск на севере окончательно подорвали престиж Альбы. Жестокая воля «железного герцога» разбилась, столкнувшись с революцией. Последние дни в Нидерландах он доживал в злобе и смятении, ненавидимый всеми, запутавшийся в денежных затруднениях. В Амстердаме Альба наделал массу долгов, личных и государственных. Незадолго до отъезда он приказал обнародовать объявление, чтобы все лица, которым он должен, явились к нему в назначенный день. Накануне этого дня, ночью, он уехал тайком со своей свитой из города. Куда девались величие и блеск, с которыми герцог шесть лет назад явился в Нидерланды!
Присланный на смену Альбе новый наместник вынужден был отказаться от прежней политики. Алькабала не взималась, «Кровавый совет» не выносил смертных приговоров, и было даже заявлено об амнистии мятежников. Но этими жалкими мерами нельзя было остановить революцию. Теперь и в южной части страны разгорается пожар революционной борьбы. Испанский наместник и здесь теряет свою власть. В 1577 году произошли народные восстания в Генте, Брюсселе, Аррасе и многих других городах.
Феодалы южных Нидерландов, напуганные народным движением, решили договориться с Филиппом II и остаться под его властью. Восставший народ был плохо организован и не представлял себе ясно целей своей борьбы, а буржуазия в этой части страны была еще очень малочисленной, поэтому новый строй не смог победить в южных провинциях Нидерландов. Объединенные силы нидерландских и испанских феодалов подавили народное движение и превратили южные Нидерланды в жалкую, покорную, экономически отсталую провинцию Испании. Зато образовавшаяся на севере республика устояла против всех нашествий, хотя ей пришлось еще в течение многих лет отражать многочисленные посягательства на ее свободу.
Северные Нидерланды, сбросившие чужеземное иго и путы отжившего строя, превратились в процветающую страну. Корабли Голландской республики плавали во все страны мира. Она вела повсюду большую торговлю. Флот этой маленькой страны в два раза превосходил флоты Англии и Франции, вместе взятые. В городах изготовляли шерсть и шелк, полотно и плюш; огромные флотилии выходили на рыбный промысел. Но жизнь тружеников не стала легчевсе богатства были в руках буржуазии. Революция победила в северных Нидерландах, но это была буржуазная революцияона не избавила народ от эксплуатации.
М. Громыко
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В широкий мир
Январский день 1556 года. Ветер смёл на края дороги снег, и оголенная земля звенит под копытами лошадей. Мерзлые комья отлетают в стороны, пугая галок. С пронзительными криками птицы поднимаются в тусклую синеву неба.
Три всадника держат путь в столицу НидерландовБрюссель, главный город провинции Брабант. Больше недели, как они выехали из родного замка в Гронингене, на севере страны, оставили там близких людей и цветущие по веснам низины.
Младший из них, четырнадцатилетний Генрих, несмотря на усталость, не переставал жадно рассматривать каждое селение, мельницу, мост, каждого встречного Еще быперед ним шаг за шагом открывался новый, незнакомый мир!
И Генрих невольно досадовал на ехавшего рядом дядю Рудольфа ван Гааля. Старый воин всю дорогу был сумрачен. Густая бровь над его единственным глазом беспрерывно хмурилась. Генриха огорчал и слуга Микэль. С самого отъезда старик то и дело смахивал с рыжих ресниц слезы. Шумно вздыхая, он поправлял привязанный к седлу кожаный мешок с багажом Генриха. В мешке находились пара сапог с серебряными шпорами, белье, нарядный камзол с кружевным воротником и шляпа, украшенная страусовым пером, все, что досталось Генриху от былого богатства рода ван Гаалей. Старый слуга никак не мог примириться с новыми обстоятельствами.
«Зачем увозить мальчика из дома? думал он. Подождать бы год, другой, пока он возмужает. Совсем ведь ребенок еще. И круглый сирота вдобавок Ему нужна забота. Да и война сейчас!..»
Что ты там все охаешь, старина? спросил, улыбаясь, Генрих.
Микэль не ответил. Он вспоминал свою женукормилицу Генриха. После смерти собственных детей Катерина полюбила мальчика, как сына. Добрая подруга жизни не может, верно, забыть питомца. Тоскует, поди, одна дома, места себе не находит
Седой, всегда серьезный Рудольф ван Гааль прервал наконец молчание. Он поправил повязку на вытекшем глазу и торжественно начал:
Вам следует как можно лучше все обдумать и взвесить, юный племянник мой. Я, единственный близкий родственник, обязан предупредить вас. Вы едете ко двору величайшего монарха христианских странкороля Филиппа Второго. Вы должны забыть, что воспитывались среди просторных лугов, в кругу слуг, пахарей и пастухов. Отныне вы вступаете в иные просторы: служения трону и родине. Ваш долгподдержать славу древнего рода ван Гаалей, несмотря на его скромные теперь средства и положение. Выпоследний отпрыск этого некогда славного дома.
Микэль заерзал в седле и чуть было не сказал: «А много ли дала эта слава вам самим в войсках императора?..»
Точно угадав мысль Микэля, старый рыцарь продолжал:
Мое время прошло. Ныне другие требования. Теперь царствует сын Карла Пятогоиспанец с головы до ног. Вы должны помнить, племянник, что понравиться королю Филиппу можно, лишь забыв простодушие и веселость, свойственные нам. нидерландцам.