Фёдор Кузьмич повернулся в сторону гостя и выпрямился во весь рост. Он стоял подле печки в длиннойниже коленхолщовой рубахе, перетянутой узким ремешком. Большой палец правой руки он заткнул за пояс, а левую руку прижимал к белой, как снег, бороде.
Батеньков потерял дар речи.
Первым прервал неловкое молчание отшельник.
За гостинцы хозяйке твоей, Хромов, спасибо. А ты сейчас на прииск или с прииска?
Туда, купец показал в сторону Ачинска.
Значит, через пару дней в обратный путь. Тогда товарища своего оставь пока у меня, а на обратном пути заедешь за ним.
Но, батюшка Фёдор Кузьмич, Гаврила Степанович хотел посмотреть, как золото добывают.
Ещё будет время, посмотрит. А вы как считаете, подполковник?
Батеньков утвердительно кивнул.
Хромов был человек тактичный, хотя и крестьянских кровей, понял, что он мешает старикам, которые явно были знакомы в прежней жизни, им хотелось поговорить наедине.
Сославшись на позднее время, он откланялся и, добравшись до саней, приказал ямщику не жалеть лошадей. Чаю он попил только в Ачинске, на постоялом дворе, где и заночевал, так и не добравшись в тот день до своего прииска.
Вы? не веря собственным глазам, прошептал Батеньков.
Старец закрыл за купцом дверь и обернулся к гостю.
Вот и свиделись, подполковник. Вы удивлены?
Но старый декабрист не ответил. Его глаза налились кровью. Седые патлы ощетинились, как грива у льва перед схваткой. Он сжал кулаки и грозно двинулся на отшельника.
Что же вы натворили? О Боге вспомнили, грехи замаливаете! Сами не смогли, зато брата на расправу подставили!
Фёдор Кузьмич, не шелохнувшись, смотрел на надвигающегося мстителя и молился.
Побойся Бога, Гавриил! только и произнёс он, указывая на иконы.
Поздно мне о Боге думать, Ваше Величество! Даже ваш любезный братец Николай-вешательи тот двадцать лет зря потратил на воспитание во мне христианского смирения. Вы даже не представляете, каково это просидеть полжизни в одиночной камере, света белого не видя. Только чадит одна фитильная лампадка. Но сейчас вы мне ответите за всё: за смерть товарищей, за тюрьму и каторгу, за разграбленную и униженную вашей семьёй страну!
Путейский инженер был ниже ростом, но коренастый и жилистый. К тому же у него было ещё одно неоспоримое преимуществовозраст. Пятнадцать лет разницыбольшая фора. Особенно, когда одномусемьдесят семь, а другомувсего шестьдесят два.
Но удар декабриста не достиг цели. Его кулак, нацеленный прямо в переносицу старца, наткнулся на невидимую стену. Человек в чёрной шинели взвыл от боли, не удержал равновесия и упал на вязанку дров, раскидав их по всей келье. Он поднялся, потирая рукой ушибленное колено, и произнёс:
Что это было?
Сделал ещё один выпад в сторону хозяина. И вновь невидимая броня заслонила старца.
Так повторилось несколько раз. Наконец, Батеньков не выдержал и с диким криком кинулся на старца. Головой сильно ударился о невидимый щит, лишился сознания, обмяк и рухнул на земляной пол.
Санкт-Петербург. Михайловский замок. Март 1801 года
Что это за пасквиль?! Я вас спрашиваю, сударь! Как ваши глаза смеют читать эту мерзость!
Павел в припадке ярости ворвался в комнату сына и, продолжая сотрясать у него перед носом книжкой, громко визжал.
Это Вольтер, Ваше Величество, заплетающимся языком вымолвил растерявшийся Александр.
А как называется эта якобинская зараза? неистово вопрошал отец.
«Б-б-брут» кое-как выдавил из себя царевич.
Павел побледнел, хотел сказать ещё что-то обидное в адрес сына, но поперхнулся и выбежал из комнаты.
По лестнице застучали сапоги: император спешил в свои покои.
Он вернулся через четверть часа. Красный, как варёный рак. Бухнул на стол перед сыном тяжёлый фолиант о Петре Великом, заранее раскрытый на нужной странице.
Чем изучать руководство по убийству императоров, лучше вначале прочтите предостережение заговорщикам. Имеющий глаза да увидит, имеющий уши да услышит. Мир будет в ужасе, когда покатятся по плахе головы прежде дорогих мне людей! прокричал Павел и снова выбежал вон.
Молодой человек, почти парализованный страхом, склонился над книгой. На развороте описывались суд и пытки над царевичем-наследником Алексеем, на которые обрёк его родной отецПётр Первый.
Смеркалось. Чёрные лапы деревьев причудливо переплетались на фоне бледно-синего мартовского неба. Великий князь в одиночестве прогуливался перед ужином по отдалённой аллее Михайловского сада. Неожиданно его нагнал граф Пален.
Промедление смерти подобно! без приветствия выпалил он и протянул наследнику свёрнутые трубкой листы. Вот, убедитесь сами! Ваш батюшка совсем выжил из ума. Это приказы об аресте вас и вашего брата Константина. Сего дня они подписаны государем. Вашу жену заточат в монастырь. Вместо вас наследником престола нарекут тринадцатилетнего принца Евгения Вюртембергского, племянника вашей матушки, которого царь намеревается женить на вашей сестре Екатерине.
Этого не может быть, граф! Батюшка никогда не нарушит своего закона о престолонаследии по прямой нисходящей линии, от лица мужского пола к лицу мужского пола, в порядке первородства. Он никогда больше не допустит на трон ни Екатерин, ни Елизавет, никаких случайных правителей, избранных боярами или чернью!
Граф укоризненно покачал головой:
Как вы наивны, Ваше Высочество. Да поймите же, наконец, не может сумасшедший управлять страной! Войска замучены муштрой. Всего за год он отправил в отставку семь маршалов и три сотни старших офицеровза ничтожные проступки или просто потому, что они ему не понравились. В девятнадцатом-то веке объявить дворян подлежащими телесным наказаниям! За тусклую пуговицу, за поднятую не в такт ногуСибирь! Если так и дальше пойдёт, то в Петербурге не останется ни одного достойного и честного человека. Все будут жить в Сибири. Сегодня приказывает то, что завтра сам же отменит. Всё творит шиворот-навыворот. Порвал отношения с Англией: ему, видите ли, не отдали обещанную Мальту. Любезничает с Буонапарте. Нашёл себе союзника! Это с подачи хитрого француза донские казаки отправлены в Туркестан на погибель. Солдаты ропщут, хлебопашцы обижены, торговля стеснена, свобода и личное благосостояние уничтожены. Решайтесь, Ваше Высочество! Сейчас или никогда. Завтра будет поздно! Если вам безразлична ваша собственная судьба, то подумайте хотя бы о ваших близкихжене, брате, матери. Об Отечестве, наконец. Поверьте, оно в смертельной опасности!
Пламенную тираду Александр выслушал в молчании, а когда Пален закончил, взмолился:
Я всё это знаю, граф. Да, это дурной, неуравновешенный человек. Скверный дипломат и плохой правитель. Но он жемой отец! Я не могу принять такой грех на душу. Я с этим не смогу жить.
А какой грех? удивился Пален. Ваш батюшка для спасения страны просто должен отречься от престола. Потом его отправят в надёжное место, не причинив ему никакого зла.
И ни один волос не упадёт с головы моего родителя? Поклянитесь мне!
И граф нехотя, скороговоркой поклялся.
В этом случае я согласен принять корону, решился наследник.
Павел проснулся около полуночи от шума в прихожей. Раздался глухой крик, потом звук падения чего-то тяжёлого. Государь вскочил с постели.
Он успел спрятаться за ширму прежде, чем в спальню ввалились пьяные офицеры. Его убежище легко обнаружил генерал Беннигсен. Обнаженной шпагой он опрокинул ширму и произнёс:
Государь, вы арестованы!
По какому праву вы ворвались в мои покои? А ну-ка вон отсюда, грязные скоты! взорвался царь.
Заговорщики не ожидали сопротивления и смутились. Но в голосе царя не хватило твёрдости. И они почувствовали, что он испуган.
На ночной столик генерал положил бумагу и, протянув государю перо, сказал:
Для высшего блага России подпишите. Это акт о вашем отречении от престола.
В рубахе до пят и ночном колпаке плохо сложенный император, с вздёрнутым и приплюснутым носом, огромным ртом и сильно выдающимися скулами, выглядел уродливо и одновременно комично во всполохах свечей, отражающихся на стальных клинках шпаг. Он дрожал от ужаса, но отрицательно замотал головой и закричал: