Нет, но некоторые члены совета могут неправильно истолковать произошедшее.
Ну и пускай толкуют, как хотят. Это их дело. Император подвинул бутыль и наполнил две чаши. Знаешь Аруда! Всю свою жизнь я боялся быть последним, а теперь даже смешно, первый и последний, в нашем роду такого еще не было.
Я не понимаю вас господин.
Император сел в кресло.
Понимаешь Аруда, понимаешь, лучше, чем все эти напыщенные старики, рвущие свои глотки в зале совета. Да ты сядь, наконец, не по твоему положению стоять передо мной словно новобранцу перед сотником. Садись и наливай, а то в одиночестве пить как-то не очень. Хорошее было время, я командовал армией, а ты был моим генералом, мы были молоды и полны сил, а теперь. Враг стоит у ворот, а я сижу во дворце словно крыса.
Таким, императора князь видел впервые, будучи предельно сдержанным человеком Пусянь Ваньну всегда скрывал свои мысли от окружающих. Князь Аруда был одним из тех, кто помнил страшный зимний поход, когда монголы захватили все северные провинции Золотой империи, и их армия оказалась блокированной в бесплодном северном нагорье. Без еды, фуража, непрерывно отражая нападения врага, они сумели прорваться к восточным провинциям, и удержать их.
Но Хэлу уже на подходе и со дня на день осада будет снята.
Император снова налил вина.
Будетто она будет, но мы не сможем прогнать монголов. Припасов нет, год был неурожайный, а сунцы, ты сам хорошо знаешь. У Хэлу просто не хватит сил сокрушить монгольское войско. Вот смотри!
Быстро осушив чашу, император расстелил на столе карту страны и уверенно провел несколько линий.
Вот! Северная армия подойдет к городу дня через три и ударит по монгольской тьме, скорее всего вот так. Они, конечно же, снимут осаду и разбегутся, словно мыши перед котом, но как только армия войдет в город, они вернутся и начнут штурмовать стены. Это все равно, что пытаться рассечь мечом воду.
Но для штурма нужны осадные орудия и как минимум в два раза больше воинов, чем стоит сейчас под стенами.
Милый мой князь, они найдутся. Наш старый друг Мын-Гун стал очень большим человеком и как ни странно вспомнил свои ханьские корни. Вот если бы у нас была бы хоть сотня толковых ребят, которым можно было бы дать под начало по сотне другой, тогда я бы не сомневался, но наш род угасает. Молодые не хотят и не умеют воевать. Командиры проводят время в праздности, поскольку ни на что другое не способны.
Нужно привлекать молодых людей, прежде всего, рассматривая их умения и заслуги, а уж затем родовые регалии.
Ну и что? Ты думаешь, что это хоть как-то поможет? Помнишь императора Вэя, он тоже пытался привлечь способных людей и не смотрел на их происхождение, Люгэ, Мын-Гун, Хушаху. Чем все закончилось? Правильно, Хэшери Хушаху, правнук Асу снес ему голову, а затем спокойно положил Чжунду к ногам Чингиса. Нет, это тоже не выход.
Кстати как там твой племянник? Я был просто несказанно поражен, когда ты выслал его из столицы. Его прегрешение было просто смешным. Хоть Юшимынь и пронырливая лиса, но юноша принадлежит к нашему роду, через месяцдругой все бы забыли о скандале.
Нельзя позорить род, даже если бы он был мне сыном.
Ну не кипятись. Ты всегда отличался чрезмерной щепетильностью в вопросах морали. Пришли его ко мне, когда он прибудет в столицу. Князь! Мое утро начинается с того, что порог осаждают толпы ближних и дальних родственников, стремящихся сделать своему чаду протекцию, помиловать за убийство или еще за какойнибудь смертный грех. Из всех чиновников только ты отослал своего родственника из столицы. Так что, по-возможности, пошли за ним, я сам хочу с ним поговорить.
Уже давно пробили третью стражу, когда князь Аруда покинул императорские покои.
Ну, вот и хорошо. Сказал сам себе князь. По крайней мере, Есигуй честный парень, а это сейчас нужнее всего.
* * *
В тот день Айсун просила духов предков защитить ее брата. Слишком много потерь пришлось пережить девушке за этот год. Опала и ссылка брата, болезнь и смерть матери. Казалось, что возвращение Есигуя положило конец этой череде несчастий, но сейчас снова пришла беда.
Айсун была совсем еще крошкой, когда орда диких кочевников разорила их селение, но она на всю жизнь запомнила тот день. Горели дома, люди метались по улицам, падая замертво возле своих домов. Она помнила, как ее мать схватила ее и, привязав на спину, побежала вниз к реке. Как была холодна тогда вода, она впивалась в тело, словно тысяча раскаленных иголок. Как страшен, был лес ночью, как они прятались среди деревьев, пугаясь каждого шороха и скрипа. Она помнила, как они вернулись назад и увидели, что весь городок превратился в одно большое пепелище, по которому бродили огромные вороны.
Теперь беда пришла и сюда. Брат говорил, что все будет хорошо, и монголы не станут штурмовать стены, но ей все равно было страшно.
Девушка пыталась отвлечь себя, занимаясь всякой мелкой работой, но это мало помогало, а сегодня и того хуже.
С самого раннего утра, она надела свой церемониальный наряд, доставшийся ей по наследству от бабки. Когда она застегивала пряжку пояса, то нечаянно уколола палец.
Ох, недобрый знак! Подумала она.
Айсун вышла во двор и подошла к украшенной красными лентами семейной кумирне. Поставив подношение духухранителю Мангни, Она зажгла жаровню, как учила ее мать, и поочередно называя имена духов-ханя, бросала в огонь то горсть риса, то горсть кедровых орехов. После каждого подношения, она бросала в огонь пучок ароматных трав. Когда все духи были умилостивлены, девушка села перед кумирней и стала осторожно складывать гладкие камешки в пирамидку. После каждого положенного камня, она просила предков за брата.
Дело продвигалось медленно. Камни нужно было класть очень аккуратно, чтобы пирамидка не обрушилась. Если бы это случилось, то это стало бы очень плохим знаком.
Окончив работу, Айсун вышла во двор. Возле ворот старик привратник что-то обсуждал с соседкой.
Вот и я вам говорю матушка Энгулэн! Нет в них ничего святого! Только подумайте, вчера продавали рис по связке монет, а сегодня все три просят! Прошу уступить, а они и говорить со мной не хотят!
Как всегда их разговор вращался вокруг цен на рынке, а затем плавно переходил на дела своих хозяев. Пользуясь осадой, городские купцы решили попридержать товар и поднять цены. Простые люди были вынуждены отдавать последнее, для того чтобы купить чашку риса.
Все верно почтеннейший Хэлибо! Кому горе, а кому дождь золотой. Эти торговцы за серебряный лаки родную мать продадут. И ведь сам император приказ отдал, чтобы торговцы-то цены не повышали, а они все равно свое гнут.
Да матушка! Вот уж не думал, но видно опять настали для нас черные времена. Молодой хозяин попал в опалу, старая хозяйка отошла к верхним людям, а теперь еще и эти безбожники пришли. Наверное в чем-то мы прогневали Амба Ханя , что он так осерчал на нас.
Да нет же сосед! С чего бы ему на вас-то гневаться? Старая хозяйка всегда слыла добродетелью, а про Айсунто и слова худого никто не сказал. Молодой хозяин, конечно же, сорви голова, но кто в молодости не шалит? Не могут же духи так рассердиться на юношу? А мэнгэ известные воры и разбойники, они всегда, словно собаки рыщут. Но ничего скоро их прогонят восвояси. Ой! Да совсем я вас заговорила почтеннейший, заторопилась соседка. Вон и госпожа Айсун идет.
Девушка подошла к старикам и вежливо поздоровалась с гостьей.
Как ваши дела госпожа Энгулэн? Здорова ли ваша хозяйка?
Спасибо девонька! Все хорошо, но я совсем у вас заболталась, поди, дома-то уже хватились.
Соседка быстро ушла, а старик Хэлибо, ворча себе под нос, отправился что-то мастерить по хозяйству.
Ну вот! С досадой подумала про себя девушка. Все только и делают, что стараются не потревожить, словно я ваза китайская!
После внезапной смерти матери, которая зачахла после ссылки Есигуя, Айсун стала хозяйкой дома, взвалив на себя все женские обязанности. Слуги как могли, жалели ее, но все же ей было очень тяжело. Рядом не было никого, кто бы мог утешить или помочь советом.
Девушка поднялась наверх и начала перебирать вышивку. Несколько платков было уже закончено, и она аккуратно свернула их, что бы Хэлибо отнес их утром на базар. Люди еще покупали вышитые ткани, но теперь вырученных денег едва хватало, чтобы купить новую ткань и нитки. С каждым днем дела шли хуже и хуже. Айсун поплотнее запахнула шубку и начала дыханием отогревать озябшие пальцы.
Самым дорогим товаром стало топливо. Запасов в городе было много, но вот запасы дров быстро истощились. В ход шло все, что могло дать тепло, но и эти скудные запасы люди старались беречь.
Айсун привычно двигала иглой, тщательно выводя узоры. На тонком шелке появлялись листья, расцветали яркие цветы. Короткий день кончился, и в комнате стало темно.
Хозяйка! Я зажгу лампу, а то вам совсем ничего не видно.
Хорошо, но я уже закончила. Мэлуэн! Спустись вниз и собери что-нибудь на стол, скоро будем ужинать.
Служанка собрала работу и пошла вниз, а Айсун осталась одна. Дрожащий огонек масляной лампы отбрасывал на стены длинные пляшущие тени. Раньше она могла часами смотреть на чудные фигуры, слушая рассказы брата и представляя древних царей и воителей, сражающихся с чудовищами и оборотнями, освобождая прекрасных дев из высоких башен. Но сегодня, пляшущие на стене тени, совершенно не занимали ее. Она смотрела и смотрела, но видела только тень на темной стене.
Нет! Айсун резко встала и решительно отодвинула рукоделье. Все это детские сказки, а в жизни все это не так. Права была императрица Шулюйкогда повела армию на шивэйские банды, а красавицы в Чжундутолько позабавили монголов и больше ничего.
Нет, она не будет сидеть и ждать, того часа, она сама станет хозяйкой своей судьбы.
Приняв решение, Айсун спустилась вниз.
После ужина девушка взяла лампу и прошла в комнату брата. Открыв ящик с одеждой, она достала штаны, куртку и белую шелковую рубашку. Есигуй был высоким юношей, и его одежда висела на девушке как на вешалке, но Айсун не зря считалась хорошей рукодельницей, Ловко подрезая и ушивая лишнее, она быстро подогнала одежду брата под себя. Закончив с шитьем, девушка аккуратно сложила одежду в узел и уже хотела уйти, как ее взгляд упал на длинный сверток, лежащий в углу. Развернув ткань, она достала небольшой охотничий лук, колчан со стрелами и длинный охотничий нож.
Так вот где Есигуй хранит отцовский подарок, сказала Айсун, перебирая находку. Я-то думала, что его давным-давно нет, ведь отец подарил его брату, когда ему полный цикл исполнился.
Девушка приладила тетиву и натянула лук.
Как раз для меня, и по росту и по силе. Завтра нужно будет его испытать. Она вновь свернула находку и вместе с одеждой вынесла из комнаты.
* * *
Наутро Айсун отправилась на задний двор. Натянув лук, она послала стрелу в куль соломы. Она вновь и вновь посылала стрелы, но попасть точно в, то место, которое она выбрала в качестве мишени, не могла. Девушка была уже готова все бросить, но, немного отдохнув, начинала все заново. Она настолько была занята своими упражнениями, что совершенно не обратила внимание на подошедшего к ней Хэлибо.
Хозяйка! Что это вы здесь делаете? Осведомился старик. Уж не собираетесь ли вы пойти на охоту? Ведь ворота-то заперты.
Не мешай мне, пожалуйста, я уже потратила кучу времени, а все равно не могу попасть в цель. Видно нелегкая это наука.
Но старик остался стоять на месте.
Ну-ка покажи мне доченька, как ты стреляешь.
Айсун вновь натянула тетиву и послала стрелу в цель. К сожалению, она опять промахнулась на целых три чи .
Дай-ка эту игрушку мне, сказал Хэлибо. Попробую-ка я выстрелить.
Он взял лук, вложил стрелу и с первого выстрела поразил висящее под кровлей железное кольцо.
Дай вторую!
И стрела пронзила второе.
Как это, Хэлибо! Ты же всегда был при доме, как же это ты так метко стреляешь.
Не всегда дочка, не всегда. Было время, когда старый Хэлибо и в седле сидел сутками и из лука стрелял, и с мечом управлялся. Ваш батюшка тоже был воин хоть куда, да будет милостиво небо к его душе.
Послушай! А не мог бы ты научить меня стрелять из лука, а то у меня самой ничего не получается.
А зачем? Старик хитро прищурился. Что же ты задумала красавица?
Айсун потупилась в нерешительности. Как быть? Рассказать старику о своем решении, но что он скажет. Ведь неслыханное это дело, что бы девица шла воевать. Ее участь сидеть дома и сгореть вместе с ним, когда враг подожгет стены.
А ты не опускай глаза, дочка! Коли решила, то решила. Я тебе помогу. Были в древние времена и среди жен великие воительницы, которые города брали. Так, что давай подними лук, начнем понемногу.
Дело понемногу пошло. Под руководством старого привратника, Айсун к вечеру начала попадать в цель. Страшно болели руки и спина, сорвавшаяся тетива даже рассекла кожу на предплечье, но девушка была довольна своими успехами. Короткий день подошел к концу, и спустившаяся тьма положила конец стрельбе.
Завтра продолжим! Сказала девушка, собирая разбросанные стрелы.
Хорошо, завтра и посмотрим. Ответил ей старый привратник.
Но на следующий день Айсун поняла, что выполнить вчерашнее обещание намного труднее, чем казалось ей вечером. Руки отекли, любое, даже самое малое движение вызывало сильную боль, но девушка все же пересилила себя и собравшись пошла продолжать свое обучение.
Хэлибо еще не вернулся и Айсун начала повторять все то, что он рассказывал ей вчера, но сегодня все было намного труднее. День проходил за днем, Хэлибо установил продолжительность занятий в одну стражу. Понемногу боль из натруженных рук ушла, а тугой лук стал удобным и привычным.
В один из дней, этот ставший привычным ход вещей нарушился. Вернувшись с базара, Хэлибо сообщил о том, что маршал Хэлу уже на подходе и вскоре осада будет снята. Весть летела по городу, словно лесной пожар, по улицам славили генерала и императора.
Айсун радовалась вместе со всеми, наконец, их горести закончатся, брат вернется и все будет так, как раньше. Девушка подумала и о том странном воине из-за моря и щеки ее запылали румянцем.
Прошло два дня, и под стенами города разгорелась битва.
* * *
День обещал быть жарким. Подувший накануне северный ветер полностью разогнал все облака. На равнине начали строиться боевые порядки чжурчжэньских и монгольских войск.