О том, что он идёт добровольцем на войну, Павел даже не хотел и упоминать. Ведь зять бы его никогда не понял.
В письмах к маме и сестре Орлов рассказал о Парагвае, людях живущих в этой стране, их обычаях и привычках.
На следующий день Павел купил себе две пары нижнего белья, несколько полотенец, три куска душистого мыла, бутылку хорошего старого коньяка, кофе, печенья, таблетки хинина, марлю, вату, бинты, свисток футбольного судьи
После этого он зашёл в парикмахерскую, расположенную в одном квартале от президентского дворца, где попросил, чтобы его очень коротко подстригли.
А теперь пойду прощаться с Владимиром и Исабель! решил Павел и направился к дому, где жил Маковский.
К его большому огорчению, дома никого не было. Тогда Орлов, здесь же у калитки, написал карандашом небольшое письмо Владимиру и опустил его в почтовый ящик.
Вернувшись к себе, он принялся за сборы.
Ну что, Нинуля, опять мы с тобой идём на войну! произнёс он вслух, заворачивая фотографические карточки жены в полотенце и укладывая их в вещевой мешок. Затем Павел снял со стены иконы, завернул их в другое полотенце и бережно положил туда же. Затем в вещевой мешок последовали испано-русский словарь, конспекты, тетради, а также другие вещи, которые могли пригодиться ему на войне. Всё оставшееся имущество Орлов уложил в чемодан, который оставил у хозяев дома до своего возвращения с войны.
После завершения недолгих сборов Павел направился в «Испанскую таверну». Здесь он занял столик в уютном месте у окна. Вскоре подошли Орефьев Серебряков, Бутлеров, Гольдшмидт и Касьянов.
Господа, разрешите мне? обратился Василий Орефьев-Серебряков, вставая с бокалом шампанского в руке. Я хотел бы выпить за то, чтобы мы после войны собрались здесь в этом ресторане, за этим столиком живыми и здоровыми!
Раздался хрустальный звон. Они выпили стоя.
Те места, куда мы поедем воевать, называют «адом на земле». Ведь мне пришлось участвовать в экспедиции к озеру Питиантута, в которой я едва не сгинул. Поэтому, господа, нас ждут очень суровые испытания, предупредил Орефьев-Серебряков, наливая всем шампанского.
Василий, обратился к нему Павел, когда появилась возможность. Я скажу тебе честно, что для меня разговаривать с человекомпервооткрывателем целого озера очень интересно. Я до сих пор и представить не могу, что в тридцатых годах нашего двадцатого века ещё можно что-то открыть.
Ты немножко ошибаешься, Павел. Я не первооткрыватель, а только лишь участник экспедиции Ивана Тимофеевича Беляева. Вот как пояснил Серебряков-Орефьев и застенчиво улыбнулся.
Это неважно, ведь ты был там! высказал своё мнение Бутлеров.
Да был, Василий снова улыбнулся, посмотрел на всех своими серыми очень проницательными глазами. Седьмого января 1931 года отправились мы в эту экспедицию, а через несколько дней меня огромная оса укусила. Прямо в лицо. Огромная оса, размером с палец. Вот как
А дальше, а дальше что было? воскликнул заинтригованный Орлов.
Дальше? А потом много дней мы шли по непроходимой сельве, вырубая себе тропинку среди лиан и колючих кустов, стараясь не наступить на разных ядовитых гадов. Когда у нас закончилась вода, мы рубили листья растения курагуатà и высасывали из них по нескольку капель росы. Потом у нас закончилась еда Вот как, Орефьев-Серебряков замолчал и почему-то улыбнулся.
А дальше? Рассказывай, что же было потом? попросил Павел.
А дальше, а ещё через неделю у меня стали жутко болеть почки, шататься и кровоточить все зубы Мне уже не хотелось жить Я просто умирал Тогда Иван Тимофеевич приказал парагвайскому лейтенанту Сагьеру и двум индейцам-чамакоко, которые находились в нашей экспедиции, доставить меня в Асунсьон. Они, сами полумёртвые от голода и жажды, много дней несли меня на носилках Вот поэтому я и сижу здесь живой! Вот как
Из ресторана вышли уже поздно ночью. Орлов шёл домой, под впечатлением необычного рассказа Василия Орефьева-Серебрякова.
Павел был уверен, что на следующий день ему придётся немедленно ехать куда-то очень далеко. Но в военном министерстве ему объяснили, что Второй пехотный рехимьенто, носивший также имя «Итороро», давно уже дислоцировался в Северном Чако. А в Асунсьоне, в пустовавших железнодорожных складах, формировался батальон для его пополнения. Ведь эта воинская часть уже потеряла почти двадцать процентов своего личного состава в результате болезней. Орлову вручили офицерское удостоверение и выписку из приказа о назначении его командиром роты во Втором пехотном рехимьенто.
Павел больше часа проблуждал среди ржавых рельсов железнодорожной товарной станции, заросших высокой сухой травой и кустарниками, пока не наткнулся на большой кирпичный склад. У его ворот стоял босой солдат в новенькой полевой форме с винтовкой «Маузер» с примкнутым штыком.
Такого я ещё не видел! Босоногий караульный! Даже у батьки Махно такого не было! изумился Павел.
Увидев офицера, часовой неумело отдал ему честь.
Солдат, где находится командир батальона капитан Хосе Ариас?
Тама! караульный ткнул пальцем в направлении склада.
Капитан Хосе Ариас, в распоряжение которого был прислан Орлов, выглядел лет на тридцать. Короткая стрижка, орлиный нос, тонкие волевые губы.
Здравствуйте, мой капитан! Якапитан Орлов. Назначен к вам командиром роты. Вот мои документы, чётко выговаривая каждый слог, доложил Павел.
Здравствуйте, капитан! поднялся с ящика Ариас, на котором он сидел, делая какие-то записи в своём блокноте.
Командир батальона пожал Орлову руку, пристально смотря ему в лицо своими тёмными «колючими» глазами.
Присаживайтесь, капитан! предложил Ариас, указав на второй свободный ящик, и затем, очень быстро, «глотая» окончания слов, начал что-то рассказывать.
Мой капитан, прошу прощения, но я ничего не понял! Слишком быстро признался Орлов, когда тот закончил говорить.
Ах, да! Вы правы! Вы же иностранец?
Да, ярусский!
Русский?! У вас есть боевой опыт?
Да.
Нам очень не хватает офицеров, которые участвовали в боях. Поэтому я очень рад, что в моём батальоне будет командир роты, побывавший в боях
Теперь Орлов прекрасно понимал Ариаса.
Мне надо взять за правило говорить солдатам короткие и ясные фразы, чтобы они сразу всё понимали. Ведь моё знание испанского языка далеко ещё от блестящего, подумал Павел.
Капитан, пройдёмте со мной. Я вам представлю офицеров вашей роты!
Да, мой капитан! ответил Орлов и пошёл за командиром батальона.
Они вышли из склада и, обогнув его, оказались в большом дворе, обнесённым высоким кирпичным забором.
Лейтенантов Акосту, Молина, Гомесако мне! приказал Ариас.
Через несколько минут Орлов познакомился с командирами взводов своей роты. Лейтенанты Акоста и Молина были юношами двадцати двух лет, досрочно выпущенными из военного училища по случаю начала войны с Боливией. Лейтенант Грегорио Гомес служил в армии уже почти двадцать лет. В чине старшего сержанта командовал гарнизонами фортинов в Северном Чако, участвовал в вооружённых стычках с боливийскими патрулями. На второй день после объявления о всеобщей мобилизации ему был присвоен чин лейтенанта за заслуги и выслугу лет.
Вскоре в помещении склада появилась группа оборванцев. По-другому назвать их было нельзя. Все босые, в истлевших от ветхости штанах и длинных рубахах, пестревших от заплаток. На головахшляпы, в рукахогромные мешки, на ремнях висели мачете. Это были первые солдаты роты Орлова.
Гомес указал прибывшим новобранцам дальний угол склада. Они прошли туда. Достав из своих мешков гамаки, мужички ловко подвесили их к балкам и, забравшись внутрь, закурили большие сигары.
Пришло время обеда. Солдаты Орлова, выпрыгнув из своих гамаков, принялись доставать из мешков лепёшки, куски парагвайского супа. В большую высушенную тыковку насыпали листьев мате, залили их холодной водой и пустили её по кругу.
А хозяйственные мужички у меня в роте! восхитился Павел, наблюдая за ними со стороны. С такими не пропадёшь! Уверен, что из них получатся хорошие солдаты! А яофицер, прошедший две войны, еды с собой взять не догадался.