Олег очень смутился. Он покраснел, плотно сжал губы и сдавил стаканчик так, что он хрустнул.
Девушка повернулась к нему.
Секрет у тебя, да? Ничего, у каждого есть секреты, она тяжело вздохнула.
Не то, чтобы секрет. Просто это такое я только брату рассказал, потупился Олег. Я и сам боюсь.
Хочешь мне рассказать?
Олег посмотрел на дно стаканчика, где оставалось еще немного чая.
Пожалуй. Я собаку своей мамы нечаянно постирал в стиральной машине. Прямо до смерти. И она у меня в рюкзаке теперь. Я еду на «Авиамоторную», чтобы спросить в приемнике, не дадут ли они мне похожего щенка. Взаймы, скажем. Я очень боюсь, что родители расстроятся, что я не справился с маленькой собакой. А ведь еще большую сам просил все детство, по его щекам покатились слезы. Вы ведь не считаете, что я специально ее убил, просто потому что она страшная? Лысая и страшная
Девушка приоткрыла рот. Она несколько раз моргнула и лишь потом выдавила шепотом:
Нифига себе. Ого! История, однако А какая порода была?
Ксоло дальше не помню, Олег вытер мокрые глаза рукавом и допил чай. Жалко ее так Хоть она и не моя была.
Ксолоитцкуинтли, закончила девушка. Их «ферма» в нескольких кварталах от дома родителей. Несколько моих подруг прямо с ума посходили по ним. Таскают на все вечеринки их в сумках, пока те щенки еще. Потом-то они подрастают. Дорогое удовольствие.
Дорогое, буркнул Олег. Вот и не могу купить. По правде, я совсем не верю, что мне взаймы дадут такую собаку, но как иначе не понятно. Надо попробовать.
М-да-а-а, протянула девушка. Она откинула голову назад и уставилась на полоток машины.
Олег поерзал.
А можно я тоже спрошу?
Ага, спроси.
Почему Вы приезжаете так далеко помолиться? Почему сюда? Я думал, молиться можно в любой церкви.
А тут все просто, не отрываясь от потолка, ответила она. Тут батюшка клевый, такой душевный, такие проповеди читает закачаешься. Мне подруга посоветовала на его представления ходить. Говорит, послушаешь и почувствуешь себя, будто что-то очень значительное для своей души сделала. Только я хожу-хожу, вот уже полгода, наверное, девушка наморщила нос и поджала губы так, будто была обижена на весь белый свет. Чертову кучу времени потратила. Мне проповеди-то нравятся, и даже, как поют. Только я ничего не чувствую. Светик, подруга та, я ей завидую. Приезжает такая раз в месяц: всем поулыбалась, в платочке перед алтарем посидела, за грехи батюшку попросила, а потом в глазах аж огонь. И живет себе дальше, тусуется. Значит, нашла что-то, зацепило. Всем говорит, сил ей там прибавляется. А мне, парень, ничего не прибавляется, или не понимаю я, о чем слушаю. Врет она, поди, а, может, и нет.
Она обняла себя руками, развернула голову к Олегу и вопросительно посмотрела. Только сейчас он обратил внимание на то, что ее глаза были густо обведены голубым карандашом, хотя на самом деле были цвета кофе. Из-за этого они казались не родными, будто приклеенными к лицу.
Ты понимаешь?
Ну да. Обидно. Когда что-то делаешь-делаешь, а оно никому не надо, тебе самому не надо. Зачем же вы повторяете за ней, если не интересно?
Светка сказала, что надо подождать, когда благодатью озарит. И батюшка тоже говорит, что потерпеть надо, поразбираться, проникнуться. Прийти, говорит, к Богу, в таком молодом возрасте, уже благо. К концу жизни вообще буду продвинутой по части духовности, ага, усмехнулась собеседница. Мне б поспать после ночи на ногах, так ведь нет я сюда, как на работу, ей-Богу такой вот каламбур И друзья еще цепляются, и родители: «Ну что? Ездила на службу? О чем было? Как тебе? Понравилось? Проникло в душу?» Им только попробуй сказать, что «нет», начнется она злобно махнула рукой и уставилась на двери лавки:
Да какого они там все еще делают?! возмутилась она и стукнула ладонью по приборной доске так, что Олег вздрогнул. Он согрелся в машине, начинало клонить в сон. Только вот питомник
Спасибо за чай и рассказ. Мне пора, там троллейбус, указал он в сторону спуска. Не хочу ждать следующий.
Погоди ты
Девушка шумно выдохнула и, запустив пальцы в волосы, некоторое время массировала голову:
Давай я тебя до «Авиамоторной» довезу?
Ого! Вот это да! воскликнул Олег с нескрываемым восторгом. И тут же скис. Только я Вас не знаю, так нельзя.
Наташа. Меня Наташа зовут. Уже знаешь.
Я Олег.
Отлично. Есть, Олег, хочешь? Поехали еды возьмем и на «Авиамоторную» твою потом? Ты какой-то бледноватый. М, ты как?
Олег попытался взвесить в голове «за» и «против». Получалось тяжело. Одно было неоспоримо есть хотелось ужасно.
Было бы здорово, ответил он и сглотнул слюну.
О, супер. Давай пересаживаться.
Она выпрыгнула с пассажирского места, обошла машину и открыла водительскую дверь:
Только, Олежек, у меня просьба есть. Давай-ка твою эту Ксоло или как ее там, где-нибудь потеряем, а то жутковато
Олег посмотрел на рюкзак, потом на Наташу.
Похороним, поправил он ее. Давайте.
После чего, не выходя из машины, переполз на пассажирское сидение, пристегнулся ремнем и уставился куда-то в одну точку на лобовом стекле.
Наташа тоже забралась внутрь. Помассировав двумя пальцами виски, она, не проронив ни слова, завела машину и плавно тронулась.
Глава 4
Дорога жалась к лесопарку и огибала его полукольцом. Ехали в тишине. В начале пути, когда машина спустилась с церковного холма, Наташа перехватила взгляд Олега он заинтересованно рассматривал стереосистему: пару десятков разнообразных колонок, то тут, то там закрепленных в салоне, и поблескивающую матовую темно-серую панель управления звуком.
Включить? Ты какую музыку любишь? Радио есть.
Не хочу. Извините.
Ладно несколько опешила Наташа.
Машина приближалась к небольшому мосту. Олег прочел на указателе «р. Малая Са» и тут же тронул левой рукой Наташину, лежащую на переключателе скоростей.
Вот тут остановите, пожалуйста.
Наташа кивнула. Метров за пятьдесят до моста она припарковала машину и включила аварийку: