Велло обнял девушку и, жарко дыша, произнес:
Лемби... Можешь ли ты... Можешь ли ты быть ласковой со мной...
Когда же ты едешь в Алисте?добродушно поддразнивая его, спросила девушка, и в уголках ее рта появились ямочки.
Я не поеду. Пошлю Оття и Кюйвитса. Они скажут, что следует.
Лемби поглядела ему прямо в глаза и с материнской серьезностью сказала:
Я знаю, как важно для Мягисте, чтобы ты привел сюда Урве.
Я думал об этом дни и ночи,ответил Велло.Но потом я почувствовалесть нечто сильнее меня. И это нечто толкает меня к тебе наперекор всему. Это превыше всего остального. Сколько ночей я сгорал от тоски по тебе! Когда я видел серп луны в небе, я думал о тебе. Когда я видел звезды, загоравшиеся на западе, я думал о тебе. Незабудка на лугу напоминала мне тебя, и ромашка на краю поляэто была ты. Соловей нынче весной заливался в кустах черемухи над ручьеми я рвался к тебе!
Велло сел, притянул к себе Лемби и несколько раз поцеловал ее долгим поцелуем. Он чувствовал, что Лемби обнимает его, прижимается к нему и целует так, словно и ее томит жажда.
Детей хочу от тебя, много детей,сказал Велло, прерывая поцелуй и глядя девушке в глаза.
Из полумрака, из-под кустов, поднимался запах поздних цветов, над головой, на солнце, жужжали, звенели и кружились шмели и комары. Воздух был полон томительного очарования последних дней лета. Соки жизни не перебродили еще в траве, цветах, деревьях, зверях и людях.
Лемби очнулась первой, провела рукой по лбу, поправила платок и дрожащими губами, с тревогой в глазах, молвила:
Нынче последнее лето, когда я еще... цвету. Она отвернулась и смахнула катящиеся по щекам слезинки.
Я помню, наш мудрец говорил: разве цветок на лугу печалится, что назавтра должен увянуть,сказал Велло.
Но и в его голосе зазвучала грусть, когда он произнес:
Ты цветешь и будешь приносить плоды! Разве это не радость, если когда-нибудь у тебя будет много сыновей?!
Много сыновеймного забот. Где-то падет один, где-то убьют другого, где-то умрет третий, а глаза матери и не увидят этого.
От твоих слов и у меня тяжко на сердце,положив голову девушке на колени и глядя в небо, сказал Велло.
Порой мне хочется верить в этого бога Лейни и хромой Рийты,виновато призналась Лемби.
И ты?.. Верить в этого страшного духа, придуманного рыцарями и черноризниками? В того, кто радуется, когда грабят и убивают, если ему это выгодно ...
Но у Лейни и Рийты нет забот, они всегда радостны, ничто не страшит их ...
И мы можем жить беззаботно! Только нужно быть смелым. Когда пойдем домойприслушайся: разве не сама радость доносится оттуда, с качелей... Чего ж нам бояться, Лемби! Лемби!
Вы, мужчины, умеете быть бесстрашными,ответила Лемби.А женщины... У нас должен быть кто-то, кто нас оберегает и защищает.
Я буду тебя защищать и оберегать!воскликнул Велло, обнимая девушку.
Они встали, когда солнце уже зашло за вершины деревьев. Обнявшись, они шли по лесной тропе, время от времени останавливались, целовались и продолжали путь.
Мудрость древних говорит, что счастливее тот брак, который заключается после дня зимнего солнцестояния. Поэтому свадьбу решили отложить. А до тех пор довольствоваться счастьем частых встреч. Пусть все Мягисте знает, что онижених и невеста! Пусть люди в селениях видят и днем и ночью, что старейшина ходит наведывать свою любимую!
Где-то совсем близко прокричал ястреб. Лемби испугалась и крепче прижалась к Велло.
ХХІІ
Из Уганди пришла весть: немцы вместе с крещеными латгалами приходили туда грабить и убивать.
"Вчера там, сегодня здесь!"охали в Мягисте; в течение всей жатвы никому спокойно не спалось. Велло усилил охрану на дорогах, и каждую ночь один из воинов стоял у ворот дома. Постройку укрепления отложили до следующего лета; в нынешнем году народ не испытывал, казалось, ни малейшего желания браться за эту нелегкую работу. Летом было немало дел в поле, осенью же предстояло молотить хлеб. И когда ночи стали темнее, возрос страх перед врагом.
Вздохнули посвободнее и стали крепче спать лишь тогда, когда начались дожди, поднялась вода в ручьях и реках и дороги в низинах стали непроходимыми.
Велло переселился в новый дом, которому заботами Малле, Оття и Кахро был придан жилой вид. В самом деле, ни у кого здесь не было такого дома: вверху, от одной стены к другой, тянулись жерди, настолько плотно пригнанные друг к другу, что крыши было и не видать. Над печкой зияло большое отверстие для дыма. Волчьи шкуры устилали пол, у стола же лежали две медвежьи. Стол сделали так: вбили в пол четыре коротеньких столбика, укрепили на них две поперечные доски, а сверху, вплотную, покрыли их продольными досками.
Малле накрыла стол полосатым ковром, а низенькие колоды и пни вокруг стола, служившие сиденьями,шкурами. Стены она тоже украсила шкурами. Кахро вбил в щели палочки, повесил на них вдоль, поперек и крест-накрест оружие старейшины, унаследованное от отца и полученное в дар от Ряйсо. Рядом с окном, над лавкой, где спал старейшина, Кахро повесил два продолговатых бронзовых щита, а остальные щитыпоменьше, круглыеразместил среди прочего оружия. При свете лучины они сверкали и переливались, и Малле и Кахро не могли нарадоваться работе своих рук.
В комнате рядом с Велло пока поселились Малле, Вайке и еще одна служанка; следующая комната была отведена для Оття и Кахро, а крайнююпредложили Лейни. Но она и слышать об этом не хотела. Ей были нестерпимы громкий смех Оття, его насмешки и шутки. Так что на первых порах, пока старейшина не женился, эта комната пустовала, и Малле со служанками пряли и ткали здесь.
Лейни с Марьей остались жить в старом доме. Лачуга, которую Лейни выстроила рядом с хижиной хромой Рийты, не выдерживала осенних дождей.
Вскоре стало известно, что по вечерам все крещеные собираются у Лейни и, преклонив колени перед небольшим бронзовым распятием, читают молитвы.
Услышав это, Велло не проронил ни слова; он лишь крепко стиснул зубы и в душе проклял черноризника.
***
Время от времени уже выпадал снег, но держался недолгоедва успев покрыть землю, таял.
Кахро усердно высчитывал месяцы и дни; старейшина частенько спрашивал его, как долго еще солнце будет опускаться, и порой просто с нетерпением допытывался, почему в этом году оно так медлит и отчего не поворачивает?
Но в конце концов земля затвердела, вода покрылась льдом, а поваливший затем мягкий снег ковром лег на дорогах и полях и, осыпавшись с ветвей, запорошил лес.Мужчинам наскучило сидеть в продымленных избах и заниматься домашними работами; все до единого они теперь отправлялись в лес, привесив к поясу пучок стрел и вооружившись луком. Звери и птицы, переставшие за время дождей бояться человека, то и дело попадались им на пути, и в сумерках охотники возвращались домой с богатой добычей.
Еще один раз взойдет молодой месяц, и тогда солнце остановит свой путь и снова повернет обратно!провозгласил Кахро.
Сердце у Велло забилось сильнеескоро он приведет Лемби в свой дом! При мысли об этом счастье он задрожал, и его охватила доселе неиспытанная тревога о завтрашнем дне: а что, если как раз теперь случится беда!
Велло направил несколько отрядов воинов охранять дорогиближние и дальние, велел всем оставшимся дома держать оружие под рукой и даже разрешил Кахро поворожить.
Верный слуга отправился в баню и плотно прикрыл дверь. Как он там колдовал и ворожилникто не видел. Но вышел он оттуда озабоченным и, придя к старейшине, молвил, пытаясь улыбнуться:
Не так уж плохо! Правда, вижу я не одну опасность... но одна минует нас с запада, другая с востока, а третьей мы избегнем сами.
А Лемби? Как она?.. Дойдет ли она до моего дома?шутливо спросил Велло.
Да, но окольными путями.
Но все же дойдет?
Непременно!
Вот и хорошо!успокоившись, произнес старейшина.
***
Наступили холода, повалил снег. Как-то мужчины, охотившиеся в лесу, принесли весть: в густой чаще, за ручьем, обнаружена медвежья берлога. Царь лесов готовится к зимней спячке, о добыче больше не заботится, знай себе урчит и медленно кружит по лесу.