За это ответит старейшина,проворчала ста- руха.
Я не могу дать тебе людей для охраны и поэтому предостерегаю,сказал Велло.Лучше живи со всеми в мире.
В прошлом году рассказывали, как на границе Уганди сожгли одну колдунью,вмешался Кахро.Заложили дверь хворостом и подожгли лачугу. Крыша уже обвалилась, как вдруг раздался страшный треск и над деревьями разлетелись искры. Это лопнул живот у колдуньи. А мужчины и женщины вокруг кричали: поделом ей!
Пусть приходят, пусть!с угрозой произнесла старуха.Посмотрим, у кого живот лопнет раньше!
Но и Велло, и Кахро заметили, что угроза эта была напускной и что старуха потеряла хладнокровие.
Не покажешь ли ты теперь старейшине, что ждет Мягисте нынешним летом,дружелюбно, как к своему человеку, обратился к ней Кахро.Наказание свыше, засуха или сильный град? А может быть, придут грабители из-под Асти или из-за Метсеполеских лесов?
Но старуха все еще не могла успокоиться после рассказа Кахро.
С каких это пор,сетовала она,человек не может спокойно спать под собственной крышей? На что тогда в каждом селении сидит старейшина, да и в Мягисте тоже. Пусть пекутся о том, чтоб сосед не мог поджечь ночью крышу соседу.
Старейшины должны заботиться и о том, чтобы один человек не чинил зла другому,ответил Кахро.Не насылал ни хворей, ни бед.
Велло меж тем глядел вверх. Под навесом было сумеречно, там чернели закопченные доски. Но вскоре Велло стал различать наверху звериные морды, разинутые пасти, оскаленные зубы, готовые вот-вот схватить добычу. На Велло глядели медведи, волки, лисицы, рыси, хорьки, а под самым гребнем крыши, на жерди, поджав лапы, сидели пучеглазые совы, черные, как уголь, вороны и ястребы с крючковатыми клювами. В когтях одного из них, свернувшись в два кольца, висела гадюка.
"Все здесь, чтоб напугать робкого человека",подумал Велло.
На огне лучины старуха жгла какую-то траву, от нее шел дурманящий запах и валил густой серый дым.
Еще задохнешься тут,проворчал Кахро.
Старуха выкатила на середину комнаты обрубок бревна и усадила на него пришельцев. Затем велела им пристально смотреть вверх, под стреху, сама же с лучинами в руках встала за их спинами и, затушив одну из лучин, начала быстро шептать какие-то заклинания.
Велло, с отвращением вдыхая едкий запах трав, старательно всматривался в синий дым, пытаясь что-либо разглядеть. Но ничего, кроме серо-сизого чада, он не видел. Старуха взяла стоявший у стены сосуд с водой, поставила его перед собой, нагнулась над ним, поглядела и затем монотонным голосом стала бормотать:
Зарево поднимается. Народ бежит. Словно ветер и буря подгоняют его. У женщин на руках дети, пожитки. Мальчишки и девчонкивпереди. Старухи и старики ковыляют сзади... Все кричат и воют. Одежда наброшена на них кое-как. Кони мчатся, в седлахмужчины с поднятыми пиками... Навстречу всадникам пешие... Сверкают мечи, летят пики и копья, топоры и булавы. Кони топчут людей, над домами взвиваются языки огня. Весь небосвод пылает. Вижу, как рубят мечами полуодетых женщин с детьми на руках...
Довольно!произнес Велло, встал и настежь распахнул дверь.Одуреешь здесь!
Любая бесстыжая старуха может наболтать нам то же самое без дыма и вони,сказал Кахро и тоже встал.
Давай сюда ведро!Кахро взял ведро, сел перед ним, трижды стукнул ногой о пол, закричал филином, пронзительно засвистел и начал быстро произносить заклинания. Он бормотал так быстро, что слов было не разобрать. Время от времени он пальцами чертил перед старухой круг, а затем, пристально глядя на воду, начал говорить более отчетливо:Вижу жилы на высохшей шее... Длинный подбородок ... Редкие зубы... рот раскрыт... Волосатая мужская рука со скрюченными пальцами хватает за шею... Душит... Глаза выпучены...
Знаю твои проделки,сказала старуха с деланной усмешкой.
Будто я не знаю твоих,весело ответил Кахро.Мы квиты!
Старуха облизнула губы и отвернулась.
Велло сунул руку за пазуху и вытащил оттуда серебряный кружок. Протянув его старухе, он миролюбиво сказал:
Это тебе за труды. Но не пугай народ.
Старуха схватила кружок костлявыми пальцами, проворно сунула его за пазуху, утихомирила заворчавших зверей, вышла во двор проводить гостей и даже уговорила пса не поднимать лай.
Запугивает и все,сказал Велло, когда они темным лесом возвращались домой.
Бессовестная старуха!отозвался Кахро.Моя мать знала куда больше.
А могла она насылать хвори и беды?спросил недоверчиво Велло.
Она могла лечить хвори,уклончиво ответил Кахро. Он, видимо, не хотел распространяться об этом.
Серебряный серп луны проглядывал между бегущими облаками, на ветру весенней ночи шумел лес, качались верхушки деревьев, кричала ночная птица.
Велло не верил предсказаниям старухи, но в своем воображении он видел бегущий народ, видел мчащихся всадников с выставленными вперед пиками, видел дым и огонь, поднимающийся над крышами домов... Весь южный небосклон был охвачен кро- ваво-красным заревом... Слова старухи все же встревожили его.
XIV
Выйти в поле было еще нельзя, ноги глубоко увязали в размокшей земле, у камней и пней лежал снег. В лесу тоже еще не подсохло, и поэтому никто не ходил туда, не расставлял силков, не бил зверя и птицу. Не пробраться было к ручьям и рекам. Вода вышла из берегов, затопила сенокосы и поймы, вырывала в узинах деревья из песчаных откосов, размывала склоны холмов и, озорно кружась в омутах, мчалась дальше, сама не зная куда.
Когда светило солнце, все от мала до велика выходили на двор. Мужчины кормили и начищали лошадей, чинили сохи, бороны, мотыги; женщины, сидя возле дома, вышивали, плели, шили или вязали; дети резвились и играли. Там и сям на дороге, где было посуше, стояли мужчины и рассуждали о пахоте, севе, о пожоге.
Велло радовался победному шествию солнца; стоя на дворе, он смотрел на небо, на высокие облака, которые, подобно огромным снежным хлопьям, неслись с северо-запада на юго-восток, на стаи журавлей, с курлыканьем пролетавшие с юга на север над лесами Алисте и Сакалы.
Все это рождало в душе беспокойство, звало куда-то, но дороги еще были залиты водой, да и земля в лесу не просохлане побродишь там с луком за спиной и пучком стрел у пояса. Нечего было думать и о том, чтобы жечь лес под новую пашню или выйти в поле.Порой Велло присаживался к Лейни на обтесанное брёрно у стены дома, и они время от времени перекидывались словом-другим. Лейни вышивала платок либо вязала пояс. Она работала неторопливо, сосредоточенно, и усердно, как привыкла работать всегда. Она проявляла беспомощность и неумение лишь тогда, когда требовалось сделать что-либо по хозяйству, особенно же в поле, но зато никто лучше ее не мог расшить пояс или платок.
Сейчас голова ее была повязана белоснежным платком без единого узора и ни одна точечка не расцвечивала серой шали на ее плечах. Лицо Лейни казалось почти таким же белым, как платок, а взгляд был словно завороженный. Временами губы ее шевелились, и она шептала слова, которым научила ее хромая Рийта. Лейни больше не грустила, не плакала и даже казалась радостной. Но то была неземная радость, она была вызвана не солнцем, не запахами земли или ельника, которые порой доносил сюда ласковый ветерок. То была радость от чего-то такого, чего не видели и не понимали другие,от общения с кем-то, кто был из другого мира и чье присутствие ощущала она одна.
Велло, а также Малле и Вайке оберегали Лейни. Никто не напоминал ей ни о Кямби, ни о погибшем сынеВелло строго запретил это. Череп со стены Лейни сняла сама, как только узнала от Рийты про новое учение. Ей, бедняжке, сейчас не так горько,постепенно она забудет тот страшный вьюжный вечер, когда волки отняли у нее единственное сокровищесына. Мало-помалу забудет и обиду, нанесенную ей Кямби и чужеземной девкой. А потом забудет и новое учение, откажется от него, снимет крест и выкинет из головы этого чужого распятого бога. Так думал Велло.
Во дворе, на косогоре, где уже было сухо, слуги и жившие по соседству мужчины занимались под руководством Оття военными упражнениями. Брали горбыль, втыкали его в землю, углем рисовали на нем лицо и глаза рыцаря, обозначали щели в местах соединений лат, а затем, с другого конца двора, стреляли из лука, и Отть одобрительно похлопывал по плечу каждого, кто попадал в цель. Стрела, описав по двору дугу, со стуком вонзалась в еловую доску и какое-то время еще раскачивалась вверх и вниз. Велло сам охотно участвовал в этих упражнениях. Даже кое-кто из девушек состязался с мужчинами в стрельбе из лука, и иные не уступали им. Самой ловкой была Вайке, она попадала в цель так точно, что порой оставляла позади себя даже Кахро. Иногда во двор приносили копья, топоры и дубины и тоже кидали их в рыцаря.