Майт Метсанурк - На реке Юмере стр 18.

Силки украли у Велло, поэтому он не может сам определить наказание,заметил Киур, когда молчание стало тягостным.

Виновный должен отдать коровутак пове­лось с давних пор,молвил Ассо, глядя в пол.

Я слышалдвух,отрезал Киур.

На этот раз пусть будет одна,заметил Кюй­витс.

И кому же она достанется?спросил Киур у Ассо.

Старейшине... на сей раз... Его силки...ответил Ассо, не поднимая головы.

Пусть достанется кому-либо из бедняков,сказал Велло.Но корову виновный должен при­вести сам.

Рахи усмехнулся и отвернул лицо.

А рана Киура ... Да и того воина... не так ли? Вот и Отть...

Воин лежит,сказал Отть.И пролежит еще долго.

И ты ранен,заметил Кюйвитс.

Это пустое!молвил Отть.У Киура рана серьезнее.

Моя раначто,ответил Киур,а вот во­ину надо присудить одну корову или четырех овец. Не так ли, Ассо? Или мало?..

Ассо чувствовал себя неловко. Он в смущении за­ерзал, а затем сказал:

Пусть будет одна корова.

Ее тоже надо привести во двор к старейшине!отрезал Киур И, помолчав, добавил:Этот человек должен покинуть наши места!.. Иначе никому здесь носа на улицу не высунуть... Кахро рассказывал, как он угрожал старейшине.

Кто боится, пусть сидит дома,с издевкой произнес Рахи.

Боимся стрелы из-за угла,сердито ответил Киур.А теперь скажи: кто этот посторонний, что сидел у тебя в тот вечер?

Какой такой посторонний?спросил Рахи, за­быв на этот раз притворно улыбнуться.

Тот, кто сразу же улизнул в другую комнату... Не был ли то брат Кямби из Саарде?спросил Велло.

Я не допытываюсь, кто ходит к тебе в гости,ответил Рахи, беря себя в руки.

Если кто-либо укрывает здесь врагов, будь они из-за Койвы или из других мест... его постигнет та же участь, что и Кямби!крикнул Велло.

Рахи уже обрел спокойствие, на его лице играла глумливая усмешка.

Старейшины смотрели друг на друга: что же бу­дет дальше?

Не лучше ли сделать так: виновный останется во дворе старейшины под стражей, а слуги тем вре­менем сходят к нему домой и приведут коров?спросил Кюйвитс и поглядел на Ассо.

Верно!одобрил Киур.

Велло тоже согласился с этим предложением.

Не хочешь ли сказать еще что-нибудь?обра­тился он к Рахи.

Только то,ответил Рыжеголовый,что y нас в Мягисте нет старейшины и нет справедливо­сти! Ассо, а не какому-то мальчишке, подобает быть нашим старейшиной.

Ассо в смущении заерзал на лавке.

Велло встал и велел вывести Рахи. Сам он пошел следом за ним, чтобы не оставаться с Ассо. Старейшины тоже поднялись и вышли.

***

Вместо коров младший Рыжеголовый еще до на­ступления вечера принес пять кусков серебра и де­сять ногат.

Велло принял их, после чего велел освободить Ра­хи из-под стражи и отпустить домой.

XII

Лейни уже настолько оправилась, что могла ходить в лес к Рийте. Велло это не нравилось. Однако он не решался запретить ей, тем более что Лейни все еще была слаба, чрезмерно серьезна и углублена в себя и, казалось, не замечала ничего, что происходило вокруг.

В темно-серой, доходившей до земли одежде, в черной шали на плечах и желтом, цвета одуванчика, платке на голове, с отсутствующим, ничего не видящим взглядом,, Лейни двигалась медленно, словно дух.

Однажды, когда сестра, закутавшись в одеяло, сидела на бревне у дома и грелась на солнышке, Велло увидел нечто такое, что в первое мгновение приковало его внимание, а затем рассердило и даже разгневало.

Над изголовьем ложа, устроенного для Лейни, на закопченном бревне стены вместо черепа ее сына висело потускневшее бронзовое распятие. Такое же Велло видел у крещеных ливов и латгалов, когда ходил в их земли. Распятия там украшали внутренние стены жилых комнат, он видел их и на груди у некоторых женщин. Нечто похожее носили и патеры на своих черных балахонах.

Это и есть тот могучий дух, которому молятся крещеные, которому поклоняются, жалкий и замученный, пригвожденный за руки кресту! И вот теперь Лейни принесла его изображение сюда, в дом старейшины, и повесила на стену! Конечно, она взяла его у крещеной хромой. Сорвать бы его со стены и кинуть в огонь. Но сестра еще так слаба и горе ее так велико, что Велло не решился на это. И все же сердце его бушевало, и он жалел, что нет под рукой Рийты, на которую можно было обрушить свой гнев.

В тот день он не выходил из дому, и когда Лейни осталась одна, прошел к ней в комнату и осведомился о здоровье.

Я здорова, только немного притомилась после долгого пути,тихо и медленно, как человек, который уже не принадлежит к этому миру, ответила сестра.

Ты ходишь к Рийте, да и она частенько бывает здесь,продолжал брат, подавляя раздражение.

Глаза Лейни оживились, и, скрестив руки на груди, она сказала:

Сам великий господь послал ее мне.

Великий господь?переспросил Велло.Уж не говоришь ли ты о боге, которому поклоняются па­теры и которого рыцари навязывают нам мечом?

Оконный притвор был отодвинут наполовину, и в комнате стоял полумрак. Лейни сидела в углу на лавке, прислонившись спиной к стене, над ее голо­вой висело распятие. Поглядев на него, а затем обратив глаза к небу, словно завороженная, она ответила:

Я говорю о том боге, который создал небо и землю и все, что мы видим. И нас самих. Если мы будем верить в него и жить в смирении, то он возь­мет нас к себе на небо. Там я увижу своего сына, и никто уже не разлучит нас.

Велло, растерянный, сидел напротив сестры. Вздохнув, он сказал ей, как говорят больному:

Разве ты не слышала, что постигло ливов? С них взимают огромную дань, заставляют строить крепости и воевать. Онирабы рыцарей и патеров.

Да, я слыхала об этом,тихо и умиротворенно ответила Лейни.Но страдания на благо тем, кто верует в бога и его сына.

В бога и его сына?!гневно воскликнул Велл.

Сын принял за нас смерть на кресте,спокойно и терпеливо ответила Лейни. За нас? Когда же это было?

Очень давно. Тысячу лет тому назад. Или еще больше.

Нас ведь тогда и не существовало... Это так ... Пойми же!

Я еще не все понимаю,ответила сестра.Вот жду, просохнут дороги, и тогда придет патер, он все разъяснит. А до тех пор буду молиться.

В этот дом патер пусть не суется!в ожесто­чении крикнул Велло и вышел.

Но вскоре он пожалел о своей несдержанности. Ведь ясно же, что Лейни больна душой. Ничего, по­степенно она оправится и поймет, кто из людей и боговее враги. А хромой Рийте Отть, сестра Мал­ле или кто-нибудь из служанок могут сказать, чтоб приходила сюда пореже и не смущала больную Лейни своими сумасбродными речами.

***

Весна меж тем быстро приближалась, словно чув­ствовала себя виноватой за небольшое опоздание. Снег на холмах растаял, и они почернели. Южные склоны возвышенностей обнажились, а ледяной по­кров на ручьях стал ненадежным. В полдень стари­ки и старухи выходили во двор и грелись на солн­це; с утра до вечера не смолкал шум детских голо­сов. Мужчины рубили лес под пожогу.

Детей теперь часто можно было видеть играющи­ми на больших штабелях бревен, за рябинником. Они прыгали и резвились там, радостно галдя, слов­но птичья стая. Бревна эти были свезены туда уже год назад и, окоренные, сохли. Нынешним летом из них должны построить новый дом для старейшиныпросторнее и выше прежнего, с несколькими боль­шими комнатами.

Дороги близ ручьев были непроходимы, и поэтому люди спали по ночам спокойнее и даже на время сняли охрану.Велло скучал. Бродить по лесу было тяжело, да и не к чему. Наст с хрустом ломался под ногами, и хруст этот отпугивал зверя и птицу далеко окрест. Следов на этой тонкой ломкой корочке было не разо­брать, да и все равно далеко по ним не уйдешь. На ручьях местами уже выступила вода, темнели полыньи. Тревожно шумели леса, и уже свистели и чирикали в них птицы.

И все же Велло с луком через плечо и пучком стрел, подвешенным к поясу, уходил в лес. Здесь он был наедине с собой и мог предаваться своим мыслям.

Чаще всего его мысли останавливались на Лемби и на гордой дочери старейшины Алисте, которую он видел, когда ходил туда вместе с отцом, Вот перед его глазамиУрве. Она стоит во дворе возле хле­ва, уперев в бедра сильные руки; синие, узорчатые концы широкого платка лежат на спине, льня­ные волосы на гордо вскинутой голове растрепались. Она стоит и громким голосом отдает приказания слугам и служанкам. Урве недурна собой и к гостю, в особенности к Велло, во сто раз приветливее Лем­би. Три дня провел он прошлым летом в Алисте и просто утопал в радушии, с каким его встретила Урве. По годам она старше Веллопокойный отец не раз твердил ему это. Но зато его тестем был бы старейшина Алисте, правитель крупного кихельконда, и, кто знает, может быть, после его смерти Велло стал бы во главе Алисте и Мягисте; он мог бы собрать большую дружину, позвать и других ста­рейшин Сакалы или даже всех тех, кто правит от моря до Пейпси и от Уганди до Рявалы, и вместе с ними разрушить все укрепления, построенные на бе­регах Вяйны, и заставить рыцарей, латгалов, ливов и даже селов сохранять мир.