В девять пятьдесят две Элис в третий раз переоделась на этот раз в голубое платье в цветочек.
Слишком, да? спросила она, покружившись передо мной.
Нет, в самый раз.
А туфли?
Эти туфли на высоких каблуках она носила только на работе.
Ага, слишком, подтвердил я.
Ты прав. Она убежала в прихожую и вернулась в красных балетках.
Теперь то, что надо, сказал я.
Я выглянул в окно. Никого. У меня было какое-то странное чувство, что нам предстоит пройти собеседование для приема на работу, хотя резюме мы никуда не отсылали. Шкатулка, ручки, странные эсэмэски все сказанное и написанное Финнеганом интриговало и давало ощущение избранности. В душе Элис была настоящим перфекционистом: за что бы она ни бралась, ей всегда требовалось довести дело до конца. Да не просто довести а выполнить все идеально, пусть даже в ущерб себе.
В девять пятьдесят девять я снова выглянул в окно. Туман сгустился, на дороге не было ни одной машины.
Потом вдруг на крыльце раздался стук каблуков. Элис посмотрела на свои балетки и прошептала:
Другие надо было.
Я неуверенно подошел к двери.
Вивиан? Мой голос прозвучал официальнее, чем хотелось.
На Вивиан было ладно скроенное, но очень яркое желтое платье. Как майки у гонщиков «Тур де Франс». Выглядела она моложе, чем я ожидал.
Вы, должно быть, Джейк, сказала она. Потом добавила: А вы Элис. В жизни вы еще очаровательнее, чем на фотографии.
Элис не покраснела. Комплиментами ее не смутить. Наклонив голову набок, она оценивающе смотрела на Вивиан наверное, подозревала ее в каких-то скрытых мотивах, в то время как та, на мой взгляд, говорила вполне искренне. Элис и правда выглядит эффектно. Однако я-то знал, что она с радостью променяла бы красоту и высокие скулы, и большие зеленые глаза, и густые черные волосы на нормальную семью, где все были бы живы, мать не травила бы себе печень, а отец легкие и брат не выбрал бы выход, который иногда почему-то называют самым простым.
Вивиан и сама была красива той красотой, которая проистекает из уверенности в себе, хорошего воспитания и наличия вкуса. Наряд ее подходил как для деловой встречи, так и для «субботнего завтрака с друзьями». На плече у нее висел дорогой кожаный портфель, а на шее поблескивала нитка жемчуга. Когда свет упал на лицо Вивиан, стало ясно, что ей около пятидесяти. Волосы у нее были блестящие и гладкие, а кожа словно светилась изнутри, очевидно, благодаря здоровому питанию, регулярным занятиям спортом и умеренности во всем. Наверное, она работает в какой-нибудь высокотехнологичной компании, где сотрудников поощряют продажей акций и хорошими годовыми премиальными.
Обычно, когда я впервые вижу потенциального клиента, то могу сразу определить, насколько серьезны его проблемы. Испытываемые годами страхи, стрессы и неуверенность в себе отражаются на лице. Волнения и тревоги оставляют на нем след, подобно тому, как вода прокладывает себе путь по земле, и со временем на лице образуется сеть ручейков-морщин, которые поначалу видны только опытному глазу.
В это мгновение прорвавшийся сквозь туман солнечный свет залил гостиную, озарил лицо Вивиан, и мне стало ясно, что этой женщине незнакомы стрессы, тревоги и неуверенность в себе.
Кофе? спросил я.
Да, спасибо.
Вивиан села в большое синее кресло, стоившее половину первой зарплаты Элис, открыла портфель и извлекла из него ноутбук и мини-проектор.
Я неохотно ушел на кухню. Сейчас я понимаю, что мне не хотелось оставлять Элис наедине с Вивиан. Когда я принес кофе, они обсуждали наше свадебное путешествие и красоты Адриатики, а Вивиан интересовалась названием нашего отеля. Как она вообще узнала, куда мы ездили?
Я сел рядом с Элис и положил по булочке на десертные тарелки.
Благодарю, сказала Вивиан. Люблю коричные булочки.
Потом она подключила проектор к ноутбуку и встала.
Мне понадобится белый фон. Вы не против? И, не дожидаясь ответа, сняла картину со стены. Там у нас висела работа знаменитого фотохудожника Мартина Парра, которую Элис подарила мне на прошлый день рождения я всегда восхищался этой фотографией, хотя стоила она слишком дорого. На ней был запечатлен одинокий пловец в уличном бассейне где-то в заштатном шотландском городке. Рядом зеленоватое волнующееся море, а небо затянуто серыми грозовыми тучами. Когда я спросил Элис, где она купила фотографию, она рассмеялась. «Купила? Если б все было так просто»
Итак, обратилась Вивиан. Что Лайам вам рассказал?
Вообще-то ничего, ответила Элис.
Несите сюда шкатулку, попросила Вивиан. И авторучки.
Я пошел в кладовку, где мы сложили свадебные подарки, которыми еще не успели заняться. Известный специалист по этикету мисс Мэннерз говорит, что поблагодарить письмом за подарок надо в течение года. В современном же мире, где есть электронная почта и эсэмэс-сообщения, до этого почему-то вообще руки не доходят. Каждый раз, видя подарки в кладовой, я испытывал чувство вины за то, что мы еще не поблагодарили дарителей.
Шкатулка и ручки были принесены и водружены на кофейный столик перед Вивиан.
Так, закрыта, улыбнулась Вивиан. Первый тест пройден.
Элис нервно отпила кофе. Она увидела шкатулку, только когда мы вернулись из свадебного путешествия, и сразу же попыталась открыть замочек пинцетом.
Вивиан достала из портфеля связку золотых ключей. Нашла нужный, вставила в замок, но не повернула.
Требуется ваше устное подтверждение, что вы готовы идти дальше. Она выжидательно посмотрела на Элис.
Надо было сразу заподозрить неладное. Выдворить Вивиан, не отвечать больше на звонки Финнегана и сразу же отказаться во всем этом участвовать. Но мы были молоды, любопытны и только что поженились.
Готовы, кивнула Элис.
8
Вивиан включила проектор, и там, где еще несколько минут назад красовалась фотография Мартина Парра, появилось слово «ПАКТ».
Во весь экран. Черное на белом.
Итак, сказала Вивиан, вытирая пальцы салфеткой, оставшейся со свадьбы я все еще приятно удивлялся при виде надписи «Элис и Джейк» на салфетках, я задам вам обоим несколько вопросов.
Она достала из портфеля черную кожаную папку, внутри которой лежал блокнот с желтыми линованными страницами. В рамке на стене по-прежнему светилось слово «ПАКТ». Я старался не смотреть на черные буквы, грозно нависшие над нашим пока еще таким молодым и хрупким браком.
Для вас обоих это первый брак, верно?
Да, ответили мы хором.
Сколько продлились предыдущие отношения у каждого из вас?
Два года, ответила Элис.
Семь, сказал я.
Лет? переспросила Вивиан.
Я кивнул.
Интересно. Она что-то написала в блокноте.
Сколько прожили в браке ваши родители?
Девятнадцать лет, ответила Элис.
Сорок с лишним, сказал я не без гордости. Они и сейчас вместе.
Отлично, кивнула Вивиан. Элис, получается, ваши родители развелись?
Нет.
Видно было, что Элис не хочется об этом говорить, со смерти ее отца прошло так мало времени. Вообще Элис похожа на закрытую книгу. Мне, как психотерапевту и к тому же мужу, нелегко смириться с этой ее особенностью.
Вивиан подалась вперед, облокотившись на блокнот.
Какова, по-вашему, самая частая причина развода?
Скажи ты. Элис похлопала меня по колену.
Измена, сказал я, почти не задумываясь.
Мы с Вивиан оба выжидательно смотрели на мою жену.
Клаустрофобия, пошутила Элис.
«Могла бы и серьезно ответить», подумал я.
Вивиан записала наши ответы в блокнот.
Как вы считаете, люди должны нести ответственность за свои поступки?
Да.
Да.
Полезна ли служба семейных психологов?
Хочется надеяться, что да, рассмеялся я.
Она снова сделала какие-то пометки в блокноте. Я пытался их разглядеть, но почерк был слишком мелкий. Вивиан захлопнула папку и назвала двух знаменитых актеров, чей брак совсем недавно распался и скандальный развод теперь обсуждали все кому не лень.
Как вы думаете, кто больше виноват?
Элис нахмурилась, пытаясь понять, что Вивиан хочет услышать. Как я уже говорил, Элис перфекционист. Ей надо не просто сдать экзамен, но и получить отличную отметку.