Соображения же у нас (у него) такого рода. Ребенокэто очень хорошо. А дваеще лучше. Но год-полтора придется все-таки «поишачить» (он сказал «в свое удовольствие»). А там и свобода не за горамиили отпуск тебе декретный, или пенсия вожделенная. Войны за эти два года как будто не предвидится, зато предвидится новая сменаподрастет, воспитается, натренируется. Здравствуй, племя, младое, незнакомое! Слабо верится, впрочем. Видела я этих девочек. Да он и сам не верит. Больше надежд на Всеевропейское совещание. Глав государств. Соберутся же они когда-нибудь. Должно ж оно состояться. Состоится, и все изменится в мире. Во всем мире и в нашей жизни.
Словомнадо стараться.
Стараемся.
6 ноября
Глупая мысль. Очень глупая мысль. Вчера пришла в голову. Но сегодня она меня достает весь деньс утра. Навязаласьнавязчивая.
Испугало вот меня что.
С точки зрения государстваего интересов, интересов Руководства ПрограммыВолодьку необходимо стерилизовать. Вот тогда бы и с моими заморочками проблем не было бы.
А от меня этот факт скрытьи шито-крыто.
Страшно сделалось. И глупо, и смешно, и страшно. Но спросила все-таки:
Володя, они тебя не стерилизуют?
Он долго смеялся:
Мы же не в Индии.
В ночь на 8 ноября
Вчерашний вечер. Выход в люди.
После демонстрации пошли к Веденееву. Посторонних не было, хотя я и не всех знала. Вед рассказывал анекдоты весь вечер. Володька хохмил без концабыл в ударе.
Веденеева подруга испекла пирог. Ее зовут Клара.
Удивительно, что его хватает еще на Клару. (Веденеева.)
Или не хватаетчто ближе к истине.
У Миши такая работа, мы с ним совсем не общаемся.
И смотрит на меня, будто я с ним «общаюсь».
Они думают, что я очень «общительная».
Я боялась, что будут как раз те, с кем он «общается», из их бригады. Кажется, у них ничего не выходит. И не выйдет, я же сразу сказала. Теперь, когда спросила его, как успехи, он ответил: много работы. Худойсмотреть страшно. Говорю: не сгори на работе. Помни о Кларе. Смеюсь. И онжутко безрадостно.
За дефицитом женщин танцы, к счастью, не удались.
Мужики назюзюкалисьодни больше, другие меньше. Володька меньше других, но достаточно. Уж не ушел ли ты в отпуск, дорогой?
Тосты.
Один был за Елену Прекрасную. Спасибо. Это дежурный.
Другойэтот произнес капитан из новенькихза генерала. На полном серьезе.
Все приумолкли. Настолько некстати. Володя протянул:
Уууууу!
А потом добавил:
И за партию с правительством.
Он со мной совсем разглумился, со мной ему все позволено.
Раз налито, надо пить.
Ко мне весь вечер приставал с разговорамикоренастенький такой, приплюснутый, все время забываю фамилию, а ведь, кстати же, лошадиную! Или нет? Ну да! Вот залез в голову, буду теперь вспоминать. (А Владимир Юрьевич наш спит себе мертвецким сном, завтра головка начнет бобо. Третий час ночи, и мне пора, допишу и лягу, только спать не хочется, вот и пишу, пишу, пишу)
Тототвлекласькоренастенький (и розовощекий), тот приставучий, все мне порывался объяснить, какой он уникум в сексуальном смысле. В общемфиниш. Володька с кем-то лясы точил на балконе. Я сразу сказала, мне не интересно, но тому уже не остановиться было, я спросила: а вы не маньяк? он и глазом не моргнул, так его и несло. Или маньяк, или с проблемами.
Потом с ним произошел казус, уже на кухнекогда они еще приняли. Я уже о машине думала, вхожу, а там тот приставучий о каком-то немце рассказываетто есть известно о каком: о начальнике всей их немецкой разведки, будто он выпустил мемуары и будто там говорится о Бормане, что тот был нашим шпионом, второй человек после Гитлера! И что он у нас умер после войны и у нас похоронен. Дескать, до чего дошла наглость западных инсинуаторов. Так тот рассказывал.
Володя слушал-слушал, а потом говорит как ни в чем не бывало:
Я знаю.
Тот так и осекся.
Что ты знаешь?
Про Бормана.
Чтопро Бормана?
Ну, что был нашим агентом.
Это он подразнить хотел.
Да ты что!.. откуда ты знаешь? а у самого глаза на лоб.
Откуда я знаю, отвечает Володька. Откуда же еще? и как бы язык прикусил, артист: как бы в моем присутствии.
Я сначала не поняла, на что он намекает, а тот сразу понял.
Врешь, говорит и на меня смотрит.
Я тебе ничего не говорил, отвечает Володя. Забудь.
Но тот уже ко мне:
Елена Викторовна, это правда?
Я даже растерялась.
Правда, что Борман был наш?
Вы, спрашиваю, серьезно?
Молчи! приказывает Володька. Нельзя! а сам, вижу, вот-вот расхохочется.
Елена Викторовна, скажите, что он врет. Я никому не скажу, вы только скажите, да или нет, правда или неправда?
Вот ведь какой деревянный!
Пожалуйста, да или нет, был или не был?
Я повернулась и ушла в комнату.
Удивительный пень.
Когда назад в машине ехали, Володька все веселилсяпередразнивал: «Елена Викторовна, правда или неправда, был или не был?»
Жеребцов, кажется.
Или что-то похожее. Кобылин?
15 ноября
Не там ищете.
А где надо? спросил генерал.
Очень у него смешно получилось это «где».
Чуть не сказала.
Но не сказала.
Не знаю где. Не там и не так.
21 ноября
И вообще, почему бы вам не повесить мой портрет вместо Дзержинского?
26 ноября
Жена Спартака была пророчицей.
Дионисийское вдохновение.
В экстазе она предсказывала мужу всевозможные победы.
Спартака приводят в Рим продавать в рабство. Ему снится, как холодная змея обвивает его лицо. (Володьке приснилось недавно, что он в водолазном шлеме.)
Предсказание жены Спартака: великое могущество и грозный конец.
Явоздерживаюсь. Хотя он и просит:
«Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною?»
Не скажу. Не узнаешь. Нельзя. Табу.
27 ноября
Еще о женах.
Жены других вождей рабов (например, Евна и Сальвия) тоже пророчествовали. А их героические мужья этим пользовались. Пропаганда идей и тому подобное.
Муж и женаодна сатана.
А о техникеничего не известно.
3 декабря
Примчался как угорелый. Опять с цветами. Значит, что-то серьезное.
Плюхнулся на колени, схватил меня за ноги, обнимает. Целует. Дерзит.
Яобреченно:
Ну?
Лена, Леночка, Ленулечка моя дорогая и так сжал крепко (а я ведь с тряпкой стояла, готовилась пыль вытереть на книжных полках), что вскрикнула даже.
Так и есть. Пакистан все-таки напал на Индию. Нехорошо это.
А у самого глаза сверкают.
Что же хорошего, говорю, ведь люди гибнут.
Дурочка! Американцы в растерянности! Вот увидишь, они влипнут вместе с китайцами!
Чихать на американцев!
И еще раз (как бы сопротивляюсь, что ли?):
Чихать на американцев!
Но тут он меня хватьловким своим приемоми я уже у него на руках. Иах! ах! и на ложе, на нашем. На нашем ложе страстей.
Одетая. (Смех!)
Больше ничего не помню. (Раздетая.)
Нет, помню, конечно: про бенгальцев, да про их Восточный этот Пакистан, да про любовь, про любовь, про любовь Бу-бу-бу. Ну и про Киссинджера, как всегда. Про секретное заседание.
Ворковалцеловал. Целовалворковал.
А я слушала. Но только в начале.
Выскочила пружина у тахты.
Вот так.
Потом заметили.
Жутко было как хорошо.
Ой-йой-йой.
Как хорошо.
4 декабря
Еще я нечуткая.
Нечуткий человек. При моей-то чувствительности, чувственности
Чувственна до бесчувствия. Иувы!
Плохо. Плохо. Стыдись.
Или все из-за расстояний опять?
Эта Бангладеш где? По ту сторону Гималаев или по эту? Даже толком не знаю где. И знать не хочу.