Жизнь крестьянина зависит от неба, от погоды. Будет дождь будет и работа, будет и жизнь. А нет, так не миновать горя и нужды. Конечно, живут все по-разному. У некоторых богарные ячменные поля, вдоволь напившиеся живительной влаги, с такими тяжелыми полновесными колосьями, что сгибаются крепкие стебли. На зеленых пастбищах благоденствуют многочисленные стада. Но много ведь и таких, как этот бедняк Джаббаркул-аист. Трудятся в поте лица ради мешка муки. Но и все же, как бы ни был беден Джаббаркул-аист, все же у него есть земля и есть дело на этой земле. А Хатам? Что же делать ему? Идти пастухом к богатому скотоводу? Даже и это вряд ли возможно, потому что немало в селе бедняков, желающих стать наемными пастухами. А если и найдется такая возможность? Покажите мне человека, который, будучи наемным пастухом, выбился бы в люди и увидел бы настоящую, хорошую жизнь. И разве мало в этих краях молодых людей, которые из-за недостатка не в состоянии жениться, обзавестись семьей и так и дожили до сорока лет, так и продолжают стареть в холостом одиночестве?»
Эти размышления цирюльника прервал приход посетителя. Старик произнес все полагающиеся слова приветствия и попросил:
Понадобилось привести в порядок и бороду и волосы на голове, усто.
С удовольствием все сделаем для вас, присаживайтесь.
Ходжа показал посетителю на стул, на который полагалось сесть, вымыл руки водой из кувшина, тщательно вытер их, взял аккуратно сложенную накидку, растряхнул ее и обвязал вокруг шеи посетителя. Налив из кувшина в горсть воды, он смочил волосы старика и начал пальцами растирать и размягчать их.
Волосы у вас, оказывается, мягкие, как шелк, не надо и размягчать. Лучше я наточу как следует свою бритву.
Вот ведь что происходит, дорогой мой усто, раньше брадобреи постоянно жаловались на мои жесткие волосы. Де, трудно их размягчить, де, быстро о них затупляется бритва. А теперь Вместе с человеком стареют, оказывается, и волосы. Они становятся слабыми, ненадежными, как сама жизнь.
Что делать? На свете нет ни одного живого существа, которое не старело бы. Да ладно бы живые существа, со временем распадаются даже скалы и камни. Этот мир одновременно, и старый и новый. Человеку с началом сознательной жизни все кажется новым, он ведь все видит и познает в первый раз. Но очень скоро он состарится и будет вынужден оставить этот мир. Новое зарождается, а старое отмирает. И мы с вами уйдем, а наше место заполнят новые люди
Но люди на свете, как и цирюльники, бывают разные. Дай вам бог здоровья, таких цирюльников, как вы, я еще не встречал.
Спасибо на добром слове. Заходите еще. Посидим за пиалой чая, поговорим по душам.
Смотрите, дикого коня прикормишь, а он и кормушку перевернет. Как бы я, привыкнув к вашему чаю, не обернулся назойливой мухой.
Ну, что вы такое говорите Сейчас закипит чай, и мы посидим, поговорим по душам, и Ходжа стал было наливать воду в чугунный кувшин.
Тут новый клиент взял цирюльника за руку и заговорил извиняющимся тоном.
Мы, конечно, посидим еще и поговорим по душам, усто. Но только я должен вам объяснить, что давно уж собирался познакомиться с вами и сегодня зашел не случайно, а именно с этой целью. Скажу вам, что и я тоже цирюльник.
Превосходно. Значит, у нас одно ремесло. Жалею, что до сих пор не был знаком с вами.
Я-то что! А вот с кем вам следовало бы познакомиться, так это с человеком по имени Додхудай
И старый цирюльник рассказал, что вот уже десять лет он ходит домой к этому достопочтенному человеку и бреет ему бороду и голову. А домой приходится ходить потому, что человек этот калека и самостоятельно передвигаться не может. Так оно все и шло, но, с сожалением приходится отмечать, что зрение у старого цирюльника слабеет, руки дрожат и бритва уже не слушается так, как прежде. Старый цирюльник понял, что пора сворачивать свое дело. Впрочем, еще раньше это поняли его клиенты, их становилось все меньше и меньше.
Вот я и хочу, закончил старик, попросить вас, чтобы вы взяли Додхудая под свою опеку и ходили бы к нему по пятницам вместо меня. Вот с какой надеждой я пришел к вам.
Ходжа хоть и отдаленно, но слышал о Додхудае. Надо сказать, что все прихожане мечети имама Хасана, имама Хусана говорили о нем с большим почтением. Будто бы он очень благочестивый человек и собирается на свои деньги воздвигнуть в мечети колонны из газганского мрамора. Ходжа, не задумываясь, дал старику определенный и положительный ответ.
Я вижу, вы призываете меня на доброе дело. Если вы останетесь довольны мной и тем, как я продолжаю вашу работу, одно это будет для меня большой наградой.
Так Ходжа-цирюльник приобрел еще одного постоянного клиента в Дехибаланде. Если все остальные клиенты ходили бриться к нему, то к новому клиенту он стал ходить сам. Каждую пятницу утром он посещал дом Додхудая и брил его. С каждым разом он узнавал его все лучше и лучше. Постоянно они вели душеспасительные беседы. Ходжа говорил:
Если брать для сравнения разум и желание, то первое вода, а второе огонь. Когда разум ведет в одну сторону, а желание в другую и все время одерживает верх, то получается худой конец.
Не думайте, что Додхудай не следует тому, о чем вы толкуете, мой Ходжа-ишан. Покойный мой отец ради благодеяния построил на свои средства мечеть. Идя по названному вами пути разума и я ради благодеяния, хотя и являюсь калекой, совершаю пятничный намаз вместе с молельщиками, соблюдаю пост, не забываю о жертвоприношениях, раздаю и зякет
Ходжа-цирюльник, усмехаясь, принимался разъяснять, как смотрит на это шариат.
Совершать намаз не такое уж, как вы думаете, большое благодеяние. Пятиразовый намаз обязанность каждого мусульманина. А вот то, что отцом вашим была построена мечеть, можно назвать благодеянием. Если вы на свои средства выкопаете арык или построите мост над рекой, то и это будет благодеянием, ибо из арыка будут люди пить воду, поливать земли, а по мосту будут ходить пешеходы. Если же вы выроете хауз и заполните его водой, то и это будет благодеянием, вы принесете пользу народу.
Мне понравилось, как вы работаете, повернул разговор в другую сторону Додхудай в тот день. Вот вы сами видите мое положение, без посторонней помощи ни встать, ни сесть не могу. И днем и ночью нуждаюсь в помощнике. У меня был слуга, который водил меня каждую неделю на пятничный намаз и приводил обратно, но жизнь его оказалась коротка, царство ему небесное.
Ходжи тоже произнес «Царство ему небесное» и провел ладонями по лицу.
Без чьей-либо помощи, как видите, не могу ходить в мечеть и совершать намаз вместе с молельщиками. Это, оказывается, такой проклятый недуг, что не могу сесть ни на коня, ни на арбу. Теперь, мой Ходжа, сделайте мне одну услугу век не забуду: если бы нашелся какой-либо смиренный мусульманин, который водил бы меня каждую пятницу в мечеть С одной стороны, как вы сами сказали, это было бы благодеянием, с другой и я бы отблагодарил его.
Слегка задумавшись, Ходжа ответил:
Наверное, найдется такой человек, ведь так много людей без дела.
Но, мой Ходжа, мне не надо всякого человека без дела, с легким раздражением произнес Додхудай, но тотчас, взяв себя в руки, продолжил: Сами понимаете, мне нужен человек такой же честный и совестливый, как вы, верный раб божий, мне нужен истинный мусульманин
Понимаю, понимаю Не поговорить ли мне с ним самим?
С ним самим? Кто же он сам? спросил, оживившись, Додхудай. Да скажите же откровенно, кто он? Неужели правда есть такой человек!
Однажды появился в нашем кишлаке юноша, его характер понравился мне. Мы живем с ним в одной худжре. Он только и думает о том, как бы помочь кому-нибудь. Прожил я целую жизнь, но такого великодушного человека не видел. И имя его под стать ему зовут его Хатам, что значит доблестный, щедрый. По-говорю-ка с этим юношей, авось согласится.
Сколько ему лет? поинтересовался Калека.
Совсем еще молодой. Но сила у него богатырская. Скажу-ка ему. Если согласится, то приведу с собой или же пошлю его к вам, а вы поговорите с ним.
Поговорить-то поговорю, но это уже неважно. Важно, что он понравился вам. Было бы хорошо, если бы к следующей пятнице решилось дело, я мог бы пойти в мечеть на молитву.