Джордж еще не возвращался. Луна, теперь уже не такая яркая, поднялась выше и стала казаться меньше. Нервы Мэри не выдержали, и в припадке отчаяния она вдруг судорожно зарыдала.
Немного погодя, услышав шаги Джорджа на дороге, она поспешила в комнаты, тщательно вытерла слезы и постаралась встретить его с веселой улыбкой.
XII
Энтони пошел в школу пяти лет. Скоро и Стиву должно было исполниться пять, а отец и мать все еще не решили, как быть с его обучением. Словно родители забеременевшей девицы, они не знали, что им делать,месяцы шли, и это пугало их.
Популярность старшего сына лишь усложняла проблему,Мэри и Джорджу еще больше хотелось не создавать никаких препятствий на его пути.
На школьных празднествах в соревнованиях по плаванию одиннадцатилетних подростков десятилетний Энтони взял первый приз. Да и много других спортивных побед досталось ему.
Мэри хорошо знала, каким успехом пользуется ее сын. Его способности создали ему славу умного, энергичного и живого мальчика, а личное обаяние и белая кожа заставляли многих даже забывать о том, что мать его цветная.
Если Джорджу и удастся устроить Стива в стормхокскую школу, правильный ли это будет шаг?думала Мэри. Справедливо ли с их стороны ставить под удар положение Энтони в школе, лишать его той популярности, которую он завоевал среди своих сверстников? Предположим, школьное начальство и согласится принять Стива, но другие родители ведь могут заявить протест, а если они это сделают, тогдачто за страшная мысль!тогда и Энтони придется уйти из школы.
Однако, с другой стороны, послать младшего сына в приходскую школу, которую церковь открыла для цветных детей, казалось Мэри просто немыслимым.
Невозможно,сказала она Джорджу, когда они сидели как-то вечером на веранде. Я знаю, что представляют собой эти школы. Классы там переполнены, дети сидят на полу, учителей нехватает, и они так перегружены, что уровень преподавания неизбежно низкий. Разве иначе я бросила бы преподавание? А эти бедные, грязные детишки... Нет, приличных товарищей Стив там не найдет. Нет, нетэто абсолютно невозможно!
Да,покорно вздохнул Джордж.
И я не хочу, чтобы Стива на всю жизнь заклеймили цветным.
Вслух Джордж согласился, а про себя подумал: «Будто это еще не всем ясно!»
Кроме того,продолжала Мэри,это навсегда разъединит мальчиков. По всему видно, что положение дальше станет еще сложнее. И представь себе, как это отразится на Энтони, если брат его будет учиться в школе для цветных. Как только Стива причислят к цветным, и на Энтони на всю жизнь ляжет клеймо. А что будет тогда с нами? Как же мы можем допустить, чтобы наш сын ходил в школу вместе с детьми из Клопписа!
Да, верно.
Так что же делать?Ее раздражали односложные ответы мужа и его явное желание увильнуть от обсуждения вопроса.
Я должен поговорить с Гундтом,сказал Джордж.Он был довольно внимательным к нам прошлый раз. И, кстати, он все еще председатель школьной комиссии.
При упоминании имени Гундта Мэри невольно вздрогнула.
Не думаю, чтобы Гундт мог на этот раз что-нибудь для нас сделать,сказала она и на минуту замолчала, а потом неожиданно добавила:А нельзя ли послать Стива в европейскую школу куда-нибудь в другой город, ну, скажем, в какой-нибудь частный пансион?
Нет, он еще слишком мал. К тому же,безжалостно добавил Джордж,ты прекрасно знаешь, у мальчика слишком темная кожа, чтобы его можно было принять за белого. А, к чорту все эти глупости!
Не кричи так громко, разбудишь детей.
Мэри кивнула на дверь детской. На веранде стало совсем тихо, лишь слышно было, как почесывается Ровер, вылавливая блох. Джордж погладил собаку и обернулся к жене.
Видишь ли, Мэри,мягко сказал он,Энтони любят в этой школе. Его популярность, быть может, заставит умолкнуть те недоброжелательные чувства, которые вызовет появление в школе Стива. Да и Стиву, возможно, удастся завоевать не меньшую любовь.
Она покачала головой.
Нет, Стив совсем другой. Он не такой жизнерадостный, как Энтони. Мне кажется, он не глупый мальчик, но характер у него необщительный. К тому же он темнокожий.
Ну, ладно, я думаю, в ближайшие дни мы на чем-нибудь порешим.
Ты всегда так говоришь, Джордж. Относишься ко всему спустя рукава.
И Мэри пошла в дом, чтобы приготовить чай.
Джордж, покуривая трубку, продолжал сидеть на веранде. Подбежал Ровер и протянул хозяину лапу, тыкаясь мордой в его руку. Джордж раздраженно отогнал собаку.
Что делать?думал он. Нельзя же вот так взять да и разрушить все будущее Энтони, точно игрушечный домик из кубиков, выстроенный в детской, который разлетается от удара ноги? Но Стив, бедный малыш, ведь он тоже его сын! Почему они с Мэри вечно обсуждают только вопрос об Энтони и его благополучии? Разве он, Джордж Грэхем, сам не был младшим в семье? Нет, к мальчикам нужно относиться одинаково.
В этот вечер не только Джордж ломал себе голову над проблемой будущего. После утомительного дня спортивных упражнений Энтони лежал в постели и не мог заснуть; он слышал каждое слово, сказанное родителями.
Широко раскрытые глаза его мучительно смотрели в темноту.
XIII
Грэхемам наконец удалось купить подходящий дом поблизости от нового района. Соседство было вполне приличное, хотя здесь и не действовали ограничительные правила для не-европейцев.
В новом окружении, поселившись неподалеку от Боба Шорта, Энтони чувствовал себя вполне счастливым.
Он теперь хорошо знал, что хотя кожа у него и белая, однако полноценным европейцем он себя считать не может. Энтони отдавал себе в этом отчет и поэтому возлагал все больше надежд на дружбу с Бобом и хорошие отношения со всеми уважаемым семейством Шортов.
Мэри была тоже довольна их новым домом на Холленд-род. Однако близкое соседство с новым районом постоянно напоминало ей о пределах ее честолюбивых стремлений. Всякий раз, когда она ходила по новому району, в особенности если рядом с ней был Стив, у нее появлялось такое чувство, будто она нарушает какой-то закон, преступает запретные границы. Она испытывала непонятный страх перед каждым, кто уже в силу самого факта своего рождения мог не обращать внимания на запреты и ограничения, содержащиеся в условиях владения землей. Особенно ей неприятно было видеть, как уютно устроилась в самом центре нового района миссис Мак-Грегор; ведь многие знали, что в жилах ее тоже есть примесь цветной крови.
Спустя несколько месяцев после того, как Грэхемы переехали на Холленд-род, как-то раз в воскресенье Энтони и Боб, устав гоняться друг за другом по реке в своих каноэ, пристали к берегу в том месте, где он довольно круто спускался к воде. Они сидели голышом на уступе, на высоте примерно фута над водой, и беззаботно болтали ногами.
Стоял конец лета, проливные дожди прекратились, и вода в реке постепенно убывала. Теперь она была довольно тихая, хотя время от времени на поверхности ее появлялась рябь от внезапно возникавших подводных течений.
Энтони растянулся на животе, зарывшись в траву лицом, и смотрел на заросли по ту сторону реки. Он водил рукой по прохладной темной воде. В воздухе не было ни малейшего ветерка, и солнце превращало поверхность реки в слепящее зеркало. Две стрекозы парили над головой Энтони; взмахнув прозрачными голубыми крылышками, они исчезли. Неподалеку от него на камне сидела мягко освещенная солнцем синичка и потряхивала длинным серым хвостом.
Пойду поплаваю,сказал Боб,становится жарко. Идем?
Нет, я подожду.Энтони не хотелось двигаться; не хотелось нарушать мирного течения своих мыслей, спокойствия глубоких вод реки, бурого песка и комков мягкой глины на дне, покоя увядающих мимоз, ветви которых, сплетаясь в легком объятии, образовали над ним свод, наподобие нефа в церкви.
Долго лежал он так, наслаждаясь тишиной, царящей вокруг. И вдруг ему показалось, будто он слышит голосвначале он шел издалека, какой-то приглушенный, затем стал слышаться все ближе и ближе. Это был голос реки.
«Сюда,шептала река. Энтони слегка повернулся, и трава под ним примялась, отпечатав изгибы его тела.Пойдем со мной, в мои спокойные заводи, подальше от твоих друзей, от дома, от цветного брата и этой ужасной школы. Они шепчутся и насмехаются за твоей спиной, Энтони...».