В мыслях, Кассия, проплывали картины из его детства: звонкий смех сестёр, блеянье овец, которых он мальчишкой пас вдоль заросших кустарниками дорог, строгий отец, беседовавший по вечерам с матерью и рабами о завтрашних дневных заботах. Вспомнилась соседская девушка Клодия, которая поглядывала на Кассия с загадочной улыбкой. «Интересно, где она сейчас, подумал Кассий, замужем или всё ещё свободна?» Картины воспоминаний менялись, прошлое чередовалось с настоящим Кассий вдруг, попытался вспомнить название ордена убийц,но тщетно навеяннае воспоминанием мысль ускользнула
Кассий пригубил ещё вина, отставил кувшин, мысли его стали тяжелеть, спутываться И он провалился в сон
Утром Массилий вошёл в палатку центуриона, чтобы разбудить его, как тот и велел. Кассий ровно дышал во сне, на его губах дремала улыбка Массилий посмотрел в лицо Кассию: «Двадцать восемь лет, подумал он, а столько уже повидал! Другого приимпелярия убьют во втором, в-третьем сражениях, а этот?.. Да, удача ему благоволит, сама Минерва выбрала его любимцем. Ну, пусть поспит ещё полчаса, ведь ему более четырёх часов скакать на сменных лошадях в Мессину, подумал Массилий, увидев стоящие у изголовья кувшины. Уж больно сон у него приятный, вон как улыбается Массилий взял один из кувшинов. Будить его и разрушить такой приятный сон не по-человечески Встряхнув сосуд и почувствовав его полноту, Массилий удивился: Вот мальчишка, столько служит, а ценить столь щедрый дар Бахуса не научился. Вот уж, правда, говорят: Не в коня корм. Впрочем, может оно и к лучшему, вино любит того, кто его ценит!» продолжал рассуждать Массилий, взяв на пробу другой кувшин, который, к его счастью, оказался наполненным наполовину. Массилий с жадностью поднёс его к губам и припал к кувшину настолько, насколько хватило дыхания. «Утолять жажду водой, когда есть вино, кощунственно и преступно! продолжал рассуждать Массилий. Ибо, вода наполняет только желудок, а вино наполняет разум думающего духовного человека и его сердце крепким и стойким расположением духа! А дух на войне есть основное средство достижения победы! Так рассуждал Массилий, время от времени поднося сосуд к губам. И чего это ему вдруг понадобилось спешить в Мессину? продолжал анализ декан. Неужели из-за этих вчерашних ночных посетителей, с которыми ускакала конница? Жаль, я не смог хорошенько рассмотреть их! Вино отняло у меня резкость зрения Наверно, какие-нибудь гонцы с донесением. Но постой Гонцы? Пешком?.. Нет, что-то не то Вообще, как только сюда зачастили ликторы консулата, стало попахивать какой-то тайной? Может быть, даже государственной?!»
Так глубоко мыслил Массилий, когда Кассий, вдруг, открыл глаза, посмотрел на него и спросил:
Где лошади?
Стоят у палатки, как ты распорядился! А это, Массилий держал в руках два кувшина, я хотел прикрепить к крупу твоей лошади тебе в дорогу, Кассий, подытожил он.
Оставь себе начатый, сказал Кар и увидел счастливое сияние глаз Массилия. Вечером вас должны сменить! Проследи, чтобы все привели в порядок оружие и амуницию. Встретимся в лагере, говорил Кассий, выходя из палатки.
Он не спеша поправил сбрую коня. Массилий же привязывал кувшин к крупу коня, с другой стороны.
Массилий, садясь на лошадь, сказал Кар, мы с тобой служим вместе уже шесть полных лет. И ты знаешь, что если мне ставится задача я её выполняю! Так вот, твоя задача привести манипул в лагерь, в, соответствии Воинскому уставу, порядке. Спрос с тебя!
Не волнуйся, Кассий, клянусь дарами Бахуса, находящимися в этом живительном сосуде! Всё будет в строгом соответствии с твоим распоряжением, центурион, отчеканил Массилий и во время клятвы прижал к сердцу оставленный ему кувшин.
Кассий улыбнулся. Клятва, произнесённая Массилием, была самой священной для этого человека тирадой.
Да, Кассий, кто были эти двое, в чёрных плащах и капюшонах, сегодня ночью? Их лиц я так и не смог рассмотреть, как ни пытался! спросил Массилий.
Арканиты, вдруг, вспомнил Кар.
И, заметив застывший ужас в глазах Массилия, тронул коня.
Глава 3
Мессина. Оплот двух флотов Рима. Порт-крепость, ставший римским после захвата города наёмниками по приказу Агафокла тирана Сиракуз. Захватив и истребив в городе всё мужское население, мамертинцы (как они называли себя дети Бога войны), тут же, отделились от Сиракуз и провозгласили, по сути, первое разбойно-пиратское полисное государство, которое существовало только грабежами близлежащих городов. Сиракузы тут же объявили им войну! Сын Гиероклиса Гиерон разбил мамертинцев на суше. Остатки мамертинцев бежали в Мессину и отправили морем послов просить помощи против Сиракуз в две стороны Карфаген и Рим. Рим откликнулся первым
Такова историческая подоплёка причины столкновения двух мегаполисов Рима и Карфагена! И война идёт, и на суше, и на море уже около шести лет
За эти годы Мессина преобразилась. Римляне воздвигли прочные крепостные стены, установили осадные машины в ниши крепостных стен. Сами стены обнесли тройным римским рвом с волчьими ямами и ежами. Всё готово к осаде В порту построены доки различной величины, где строятся и ремонтируются корабли разного предназначения и уровня сложности. Римская военная машина запущена на полную мощь.
Вдоль, торговых причалов, что находятся вне крепостной стены и где стоят десятки кораблей морских торговцев разных народов, едет верхом на лошади центурион Кассий Кар. Он домчался до Мессины за четыре часа, попеременно меняя лошадей и теперь, давая своим скакунам отдохнуть и отдышаться, он, неспешно, двигается к крепостным воротам
В заливе видны римские боевые галеры, стоящие на якорях вдоль берега залива. Это часть Теренского флота Рима. На одной из огромных гексер находится ставка консула Марка Атиллия Регула. Консул чем-то раздражён и тычет пальцем в тщательно нарисованную карту Сицилии:
Что вы мне твердите, что главные силы флота Карфагена сосредоточены здесь, у Гераклеи?
Точнее, у острова Медуз, консул, вставляет один из военачальников, стоящих вокруг консула.
Какая разница, Сервилий, раздражается ещё больше Регул, а что же за флот атаковал наш конвой с фуражом для конницы у мыса Гиз?! Это под самым носом, Сервилий! Пять грузовых судов с просом и восемь с овсом пошли ко дну! Прибавь сюда четыре квинтиремы сопровождения, которые сожжены греческим огнём, и две разбиты бортовыми онаграми, кораблей пуннийцев. Клянусь трезубцем Нептуна, ещё две таких атаки и я останусь без конницы! И это здесь, Сервилий, здесь! В месте, где патрулируют и курсируют два римских флота. Два! Сервилий?!
Но, консул, сейчас время штормов и туманов, карфагеняне, наверное, разделились? они искусные мореходы! Тысячу лет они на море! А мы только тридцать! вступился за своих Гай Аппий Катулл адмирал одного из флотов. Клянусь, Пенатами! Они выскочили из тумана, как злые сирены! И пока мы разворачивались для атаки, скрылись обратно в туман
Катулл, мореходы не живут тысячу лет! И по возрасту, им не больше, чем нашим! отрезает Консул. А что касается учителей, то у нас они не хуже их ахейцы, которые плавали в Трою две тысячи лет назад по морю, намного беспокойней этого! Регул снисходительно посмотрел на адмирала. Какие вымпелы висели у них на гафелях? Кто-нибудь разглядел?! И в наступившей, после вопросов Регула, тишине, прозвучал его последний, Да хоть что-то, кто-то видел?
Видел, консул! в каюту ставки вошёл человек с перевязанной рукой, подвешенной за шею.
Септемий? Ты жив? Но, мне сказали, что ты
Утонул? опережает консула Септемий Бибул, квестор армии Республики, Нет, Бибула не так просто утопить. Так вот, это был не карфагенский флот, вернее не флот Ганнонов. Это флот Гамилькара! На вымпелах гафелей плескался месяц! заканчивает он.
Гамилькар! Здесь? не верит Регул.
«Впрочем, если она у него, всё может быть!» мелькает у него же мгновенная мысль.
Планы консула мгновенно меняются, в его глазах царит какое-то возбуждение, выдаваемое блеском глаз: