Неприятный холодок приобнял за плечи. Тихий смех пронесся по залу. Качнулись огоньки горючих кристаллов.
Словно вспугнутые мыши кинулись прочь по коридору смешливые служанки, спасаясь от яростного взгляда почтенного Биргера. Захлопнулась дверь, из которой сквозило. Хеск Освальд снова взмахнул сдернутыми с носа очками:
Милая Урсула, что за фантазии! Как можно настолько увлекаться всеми этими сказками? Вам кажется, что вас преследует призрак
Он не преследует меня, а оберегает!
Не за всякого живого вступаются с таким жаром.
Урсула стремительно поднялась и вышла из комнаты. Харальд бросился за ней. Точно не родственница.
Ах, как нехорошо! огорчился хеск Освальд. Ведь мой племянник не успел рассказать вам всего?
Харальд не успел рассказать ничего. Всю дорогу он безостановочно забрасывал меня вопросами о Гехте, Къольхейме, других городах и замках, где мне довелось побывать, а когда узнал, что я ходил с патрулем в Белое Поле Про храм Дода я благоразумно промолчал.
Вы понимаете Хеск Освальд без нужды переложил приборы на столе. Замок Мёнлус стоит на таком месте В случаях, подобных нашему, обычно обращаются к адептам Дода. Но это не те гости, которых хочется видеть в своем доме. Тем более если мы ошибаемся. А беда, так сказать, в том Наша дорогая Урсула Хеск Освальд оглянулся на дверь. Она утверждает, что ее преследует призрак!
Автор и сказитель выжидающе уставился на меня, но, поняв, что я не собираюсь ни падать в обморок, ни обмахивать все углы знаком, отгоняющим зло, продолжил:
Хочу уточнить, что «преследует» не совсем точное слово. Просто он всегда оказывается рядом э-э-э в нужное время. Однажды Урсула поскользнулась на лестнице, и если бы упала, то здорово расшиблась. Но некая неведомая сила удержала ее. Э Просто подхватила и поставила обратно. А однажды кружка у Урсулы в руках сама собой разлетелась на множество черепков. Бедняжка думала, что там простая вода, но кто-то развел мыльный раствор для мытья посуды и случайно оставил на столе. Было еще несколько случаев Это явно не мог сделать человек! Потому мой племянник и решил пригласить вас.
С призраком ясно. Но при чем тут хронист?
Я хочу, чтобы вы просмотрели летописи замка. Вернувшийся Харальд тяжело оперся кулаками о стол. Вычислили того, кем наш призрак был при жизни. Тогда, быть может, удастся понять, почему он привязался к Урсуле.
Проведя некоторое время в библиотеке, даже если не рассматривать внимательно книги на полках, можно многое понять о хозяевах дома.
В замке Мёнлус не водилось особых книгочеев, но порядок в библиотеке поддерживали. Рабочий стол для меня собрали быстро и толково. Листы коры серого дерева, перья, бутылка чернил, лампа. Даже стул с мягким сиденьем и высокой спинкой кто-то заботливо отодвинул ровно настолько, чтобы удобно было сесть.
Харальд переминался в дверях.
Хроники там. Он указал на несколько сундуков, стоящих вдоль стены. Боюсь, беспорядок среди них страшный. У нас летописями занимались все кому не лень. Или не занимался никто. Если что-то понадобится, говорите любому из слуг, но лучше всего Биргеру. За хозяйским разрешением ко мне, дядюшке Освальду или Урсуле. Она моя невеста. Голос Вермъера чуть изменился. Сейчас что-нибудь Слушайте, может, на «ты»?
Хорошо.
Ну и хвала Драконам! обрадовался Харальд. Ты не обижайся, но не могу я человеку моего возраста выкать. Так сейчас что-нибудь спросить хочешь?
Да. Харальд, где все? Ведь в замке должно быть больше людей?
Как ты догадался? Хозяин Мёнлуса больше не улыбался.
Стол. Слишком длинный для тех, кто сегодня сидел за ним. Сделан недавно из целой доски. А ведь дерево дорого, и каждое лишнее финге серьезно увеличивает цену.
Харальд сдержанно кивнул.
Потом сам замок. Извини, но он выглядит неухоженным. Снаружи видно, что большая часть окон грязные до невозможности, но при этом некоторые прямо сверкают. В комнатах, где сейчас живут люди? Так бывает, когда стараются поддерживать порядок, но сил на все не хватает. Заплатки, как бы аккуратно и любовно ни были они нашиты, все равно заметны. Значит, мало слуг.
А если здесь живут сплошь бездельники и неряхи, которые работают, только когда над ними стоишь с палкой?
Я рос в замке, знаю, как в подобных местах любят новизну. Стоит появиться свежему человеку, и на него в течение часа явятся поглазеть все. Любые предлоги измышлять будут, сто нагоняев получат, но примчатся.
Где все повторил Харальд тоскливо, глядя куда-то вбок. Пойдем, покажу.
Каждый край награжден и проклят по-своему. На востоке теплее, и сюда не добираются кочевники, зато север почти не знает моровых поветрий. Только в книжках читал я о том, свидетельство чему сейчас видел воочию. Черная каменная стела, похожая на вбитый в землю кол. На ней нет имен их было бы слишком много, только одна-единственная дата. Год эпидемии. Под памятником в глубокой яме тесно стоят металлические сосуды с пеплом умерших от чумы людей, прах вурдов и простолюдинов вперемешку. Над ними еще один слой пепла: тут не просто растопили снег, как это делают на обычных кладбищах, а сутки палили костер, будто хотели сжечь саму землю. Сверху положили каменные плиты и воздвигли обелиск, вбили глубоко, чтобы пронзить заразу в мерзлой земле, пригвоздить навечно, не дать подняться.
Все здесь, сказал Харальд. Мои родители тоже. Мне не дали с ними попрощаться, даже взглянуть в последний раз не позволили. Зацепили крючьями и поволокли. Сейчас в замке остались те, кто пережил чуму.
Когда закончилась эпидемия?
Полтора года назад.
Зараза не держится больше месяца.
Но страхи людские живут дольше. Извини, что не сказал тебе сразу, но кто ж поедет в чумной замок. Потому и слуг новых набрать никак не можем. А тут еще этот призрак. Мои люди не испугались чумы, а выходца с того света Один я не смогу держать Мёнлус.
Я понял. Если семья вурдов по какой-либо причине покидает цитадель, конец приходит и замку, и клану. Выморочное жилище отходит в казну, род считается пресекшимся.
Надо было сразу тебе сказать, каменным голосом произнес Харальд. Теперь чувствую себя редкостной скотиной.
Хеск Блумель отказался приехать?
И звать не стали, махнул рукой Харальд. Ты же с ним общался
Я припомнил с таким трудом заученные имена жителей Остейна и окрестностей, в этой саге больше не упоминающихся, и новых вопросов задавать не стал.
Ты успеешь вернуться в город до темноты. Но лучше все же переночевать в замке, завтра с утра
Как закончу с вашими хрониками, так и поеду. Служителям своим только скажи, чтобы рано утром не будили.
На расставленные на полках книги я и смотреть не стал. Хотя очень хотелось. Но это ж стоит только подойти, как на глаза обязательно попадется что-то, что захочется взять в руки, раскрыть, прочитать хотя бы страничку. Вечером, а то и раньше меня, конечно же, найдут и вернут к реальности, но кто делом заниматься будет? Может быть, потом спрошу у хозяина разрешения
Харальд сказал правду: летописи замка Мёнлус пребывали в безобразнейшем состоянии. Некоторые даже были записаны не на нормальных листах, а на каких-то обрывках, огрызках и свалены в короба без всякого почтения. Совсем недавно кто-то хотел навести здесь порядок, но то ли не успел, то ли счел труд непосильным. Идеально выглядели только записи, связанные с началом рода. Похоже, в это время в Мёнлус был призван или просто забрел хронист.
На первом листе тщательно нарисован герб. Форма щита не каноническая, вместо плавно скругленных дуг торчат острые углы ромба. Первой в роду Вермъер была женщина. Дамы не участвуют в сражениях и турнирах, а значит, не нуждаются в щите как средстве защиты. Не знал, что нежная подруга подарила королю Гуннару дочь. В Гербовнике об этом почему-то ни слова.
Я ожидал увидеть медведя Ильвъенгов, хотя бы и под перевернутой короной королевских бастардов, но посреди щита красовалась тонкая изящная лира. Король не смог оставить незаконнорожденной дочери свой герб, только имя. Геральдического Дракона удостаивались первые вурды, соратники короля Хлодвига, вставшие с ним на рубеже. Здесь, на востоке, он почти не встречается. Это знак служилой или воинской знати, а в замке Мёнлус король Гуннар находил отдохновение, веселье и радость.