Желтая лихорадка! Стараюсь не думать об умершем летом мальчике мадам Лаво, стараюсь не думать, о чем говорят рабы: как мадам Лаво пронзила сердце мертвого мальчика ножом для разделки туш, чтобы колдун не смог приблизиться к его могиле.
Пятница, 26 сентября, после полудня
Наконец пришел доктор, осмотрел Катрин и прописал ей капли Гоффмана на сахаре. Он говорит, что у нее вслед за одной лихорадкой началась другая, но это не желтая, так что беспокоиться не о чемтолько почему же ей становится все хуже?
Я сказала маме, чтобы она снова вызвала доктора, но она ответила:
Какой смысл? Он скажет то же самое и возьмет с меня еще ливр.
27 сентября, 10 часов пополудни
Сегодня вечером Катрин говорила во сне и кричала, потом выпрыгнула из кровати и забегала по комнате. Она приняла маленькую Манет за гигантского краба, который будто бы пытается ухватить ее клешней. Мама, Да Гертруда и я пытались удержать Катрин, но она очень сильная. Я не могла в это поверить, ведь она такая худая.
Наконец Катрин устала, Да Гертруда положила ей в чулки каких-то трав, а я натянула их ей на ноги и привязалатак, чтобы Катрин не могла их снять. Это помогло, и она заснула.
6 октября
Катрин все хуже. Нам с Манет не разрешают заходить к ней в спальню. Мы стоим в дверях, но сквозь москитные сетки ее не разглядеть.
Четверг, 8 октября
Сегодня, когда мама заснула, я проскользнула в комнату Катрин. Залезла под сетку, села на ее постель, и мы шепотом переговаривались в темноте. Перед уходом я взяла ее за пальцы.
Ко мне нельзя прикасаться! сказала она, вырывая руку.
А ты представь себе, что я тебя обнимаю.
Она заплакала, и тогда я обняла ее и прижала к себе. Как я могла удержаться?
10 октября
Папа пришел домой поздно вечером. Я слышала, как он, спотыкаясь, вошел, и потом мамин голос:
Катрин умирает, а ты где шляешься? Все пьешь, дурак проклятый!
Сплошная молния озарила мою комнату, и в темной тишине я услышала пронзительный свист летучих мышей. «Катрин умирает»?
Понедельник
Покончив с утренними хлопотами, я спустилась к реке в поисках Мими. Мне нужна была ее помощь. Мими известны повадки духов.
Она, стоя на коленях в купальне, стирала белье. Ее юбка, сделанная из мешка из-под муки, намокла. Под кустом сирени сидели, наблюдая за ней, два мопса. Рядом разгребала землю курица.
Начинался дождь. Мы укрылись под деревом, усыпанным зелеными апельсинами. Мопсы жались к ногам Мими.
Помнишь, как мы ходили к хижине колдуньи? сказала я.
Думаешь, забуду? Мими, желая отогнать курицу, бросила в нее камешком.
Я никогда не говорила тебе одну вещь, сказала я и замолчала. Дождь пошел сильнее, теперь капли проникали сквозь крону апельсинового дерева. Мне стало немного нехорошо, как бывало всегда, когда поднимался ветер. Старуха сказала, что Катрин положат в землю до ее следующего дня рождения, а он в декабре. Мама говорит, что Катрин
Катрин ходила к колдунье?
Пока я сидела в подвале.
Ты мне об этом не говорила!
Я обещала молчать.
Ну ты даешь
Мама говорит, что Катрин Слезы душили меня, мешая говорить. Что, если пророчество колдуньи сбудется? сказала я. Ты не можешь его изменить?
Отменить?
Да!
Мими уперлась подбородком в колени и задумалась.
Сбор Конго, наконец сказала она.
Да, сказала я, вдохнув. Правильно составленный сбор Конго может помочь
Весь день я помогала Мими собирать ингредиенты: жабу (ее убила Мими, не я), корень ча-ча, листья момбина и волосы, которые я извлекла из расчески Катрин.
Все это надо зарыть под деревом мапау, сказала Мими, обвязывая пучок красной ниткой: бесплодные женщины используют такие во время ритуалов вуду. При лунном свете.
Я не смогу, сказала я. Ночью никак.
Если не поднимать глаз, то это безопасно.
Мама.
Мама не верит в колдовство, но боится духов вуду.
Тогда я сама, сказала Мими.
Одна? спросила я, восхищаясь ее отвагой.
Не знаю, в котором часу Мими забралась ко мне в комнату через окно.
Я сделала это, шептала она, тряся меня за плечо, чтобы я проснулась. Я едва видела ее в темноте. Я закопала сбор. В шелесте дождя я услышала барабаны.
Ты вся промокла, сказала я, трогая ее за руку.
Мне надо идти. Мими плотнее повязала платок на голове. Начинается встреча.
Я смотрела, как Мими спускается вниз по манговому дереву, пока она не исчезла в темноте. Меня стало знобить, я почувствовала слабый запах сигары. Дрожа, я закрыла темное окно и задернула шторы.
16 октября
Когда я проснулась, в доме было тихо, только плакала мама да отец что-то говорил усталым голосом.
Я прошла на цыпочках в комнату Катрин. Она лежала там неподвижно, одна, никто не обмахивал ее пальмовым листом, никто не молился. Я смотрела на ее грудь, на веки, но движения не было, только тишина.
Я пыталась заставить себя прикоснуться к ней, разбудить, но не смогла. Спотыкаясь, я пошла по коридору к себе в комнату. Катрин умерла. Меня всю затрясло.
Я вылезла из окна, спустилась по манговому дереву и побежала к хижинам рабов. Мими спала на соломенном тюфяке. Она открыла глаза и оглядела меня мутным взглядом.
Ты же обещала, что сбор поможет! закричала я и стукнула ее кулаком.
Ох Она крепко схватила меня за руки повыше запястий.
Ну сделай же что-нибудь! рыдала я. Сделай, чтобы она вернулась!
Мими тоже заплакала.
Ох, моя крошка, моя бедная крошка, стенала Мими. Она обняла меня, укачивая, и шептала:Ну все, все, успокойся.
Семь часов пополудни
Дождь перестал.
Это благословение, сказала мама. Глаза ее блестели.
Она омыла Катрин ромом с ног до головы, одела в праздничное платье и положила на лоскутное покрывало. Отец велел нам с Манет сходить за цветами. Все утро мы приносили в дом букеты роз, красного жасмина, орхидей и жимолости. Мама вплела орхидеи в волосы Катрин, а другие цветы красиво разложила вокруг нее.
Как она прекрасна, сказала Манет.
Но так неподвижна.
Мама пыталась вложить Катрин в руки лучшее свое распятие, железное с крошечным рубином посередине, но распятие не держалось и соскальзывало на пол.
Довольно! сказал отец. Мне кажется, ему не нравилось, что мама так суетится.
Тогда мама положила крест на грудь Катрин, там он и остался.
После полудня стали собираться соседи; все они разинув рты смотрели на наши истертые половики. Потом в двух каретах и фургоне мы по грязи отправились в Труа-Иле, на кладбище за церковью. Дорога была ужасна, но стояла такая жара, что мы не решились отложить похороны ни на день. Одна из лошадей упала, завязнув в глубокой грязи, несколько раз приходилось останавливаться и вытаскивать застрявшие кареты.
Когда гроб опускали в могилу, солнце уже заходило. Когда забивали крышку, колени у меня подогнулись. Да Гертруда помогла мне подняться на ноги. Всю дорогу домой вокруг нас кружили светлячки. Кружили и кружили.
Уже поздно. В воздухе чувствуется приближение дождя. Слушаю шум ночного бриза в кроне мангового дерева у меня под окном, стрекот цикад.
Преподобный Дроппит сказал, что Катрин в раю, что она с Богом. Но я чувствую ее присутствие в ветре, в темных тенях. Вспоминаю ее слезы и думаю: «Почему Ты забрал Катрин! Почему не меня!» Биение моего сердцакак тяжкий грех.
Воскресенье, 19 октября
Сегодня мы с мамой отвезли на могилу Катрин имбирную лилию в горшке. Потом мама велела мне посидеть в фургоне. Высунувшись, я увидела, что она стоит на коленях в грязи. Я подбежала к ней, думала, она упала и ушиблась. А она только вздрагивала, прижимая кулак ко рту, и лицо ее было мокрым от слез. Я испугалась и не знала, что говорить и делать.
Да и есть ли на свете Бог?! вдруг закричала она. Я видела ярость в ее глазах.
Я боялась, что она скажет что-то такое, что обречет Катрин на вечное пребывание в аду.
Пойдем лучше отсюда, быстро проговорила я и помогла ей подняться. Надо было поскорее увести маму.