Не могу! Это было бы нарушением правил благопристойности, которым мама следовала неукоснительно.
Мими дала мне кусок ветоши и объяснила, как им пользоваться. По ее словам, свой она стирает в ручье рано утром, когда никто не видит.
Там, где мы купаемся? Фу, до чего противно!
Ниже по течению.
Теперь я хожу по дому, чувствуя между ног большой кусок ветоши, и мне кажется, что все это видят. Считается, что во мне свершилась важная перемена, но я чувствую только отвращение и недомогание.
Суббота
Мими учила меня гадать на картах: раскладывать их и понимать, что они говорят. Сегодня мы попробовали гадать моей сестре Катрин. На девятое место выпала карта «Смерть».
Катрин была недовольна.
Это не настоящая смерть, сказала Мими, собрала карты и стала принюхиваться.
Потом я ее спросила:
Почему ты остановилась?
Ты не почувствовала запах сигарного дыма? шепотом сказала она. Дух Смертиобманщик. Никогда не верь ему.
Четверг, 31 июля
Дорогой дневник, случилось нечто ужасное, и у меня на сердце камень.
Все началось с того, что я солгала: сказала младшей сестре Манет, что мы с Мими пойдем на верхнее поле смотреть, не пришел ли в залив отцовский корабль.
А ты оставайся здесь, велела я сестре.
Мы с Мими прошли по тропинке за хижиной из маниоки, но на вершине холма свернули обратно к реке и Морн-Кро-Сури. И тут нас догнала Манет!
Я же наказала тебе остаться! закричала я.
Ты солгала! Ты сказала, что вы идете на холм!
А ты умеешь хранить тайну? сердито покосилась на нее Мими.
Клянусь, никому не скажу!
У реки было сумрачно, с ветвей деревьев свешивались пряди мха. Подходя к хижине гадалки, мы услышали кудахтанье курицы.
Здесь живет оборотень, испуганно прошептала Манет, беря меня за руку.
Я опасливо взглянула на Мими:
Это правда?
Перед хижиной стояла жаровня с углями и сильно пахло жареной козлятиной. В тени веранды, крытой банановыми листьями, сидела, скрестив ноги по-турецки, чернокожая женщина. Юфеми Давиджрица вуду.
Когда мы приблизились, она поднялась с места. Бальное платье из красного атласа с золотистой каймой, рваное и в пятнах, было ей очень велико. Седые курчавые волосы образовали вокруг головы подобие нимба. Позади нее у стены стоял ржавый мачете.
Мими прокричала что-то, чего я не поняла. Старуха ответила на языке чернокожих.
Что она говорит? спросила я.
Входите, сказала старуха. Из хижины вышел щенок и зарычал на нас.
Я тут подожду, сказала Манет.
Мими подтолкнула меня вперед.
А ты разве не зайдешь? спросила я.
Мы вдвоем приблизились к старухе. И чего тут бояться?
Юфеми была поразительно мала, чуть больше Манет. Черная кожа у нее на шее висела складками. В одной руке она держала сделанную из раковины плошку со свиными ножками, приготовленными в мякоти кокосового ореха, другой зачерпывала пищу и отправляла в рот. Старуха обсосала кость и бросила щенку, а потом заговорила с Мими на языке чернокожих. Я оглянулась. Манет стояла у горлянкового дерева, не сводя с нас круглых глаз. Закаркала ворона.
Мими тронула меня за руку.
Она говорит, что будущее повсюду вокруг тебя.
Что это значит?
Старуха ушла в хижину, вернулась с корзинкой и сунула ее мне в руки. В ней лежали: погремушка из тыквы, деревянная кукла, палочка, две свечи, кость, обрывки потрепанной ленты и распятие.
Старуха что-то сказала Мими.
Она хочет, чтобы ты выбрала три вещи, сказала Мими.
Любые? Я взяла из корзинки свечу, куклу и распятие.
Она хочет, чтобы ты их положила, сказала Мими.
На землю?
Старуха запела. Я оглянулась. Манет по-прежнему стояла у горлянкового дерева. Глядя на нее, я пожала плечами. Помню, еще подумала: «Видишь, бояться нечего».
Старуха застонала, стала качать головой из стороны в сторону, белки ее глаз затуманились. Она взглянула на меня и вскрикнула. Этот крик, похожий на визг закалываемого поросенка, я не забуду никогда.
Что это? Нельзя сказать, что мне было совсем не страшно. Мими! Почему она так кричит?
Старуха трясла головой и что-то бормотала. Наконец заговорила, но медленно и как-то странно.
Ты неудачно выйдешь замуж. Овдовеешь.
Я приложила ладонь к груди.
Старуха затряслась, выкрикивая непонятные слова.
Мими, что она говорит?
Старуха запела мужским голосом и стала танцевать. Я попятилась, споткнулась о выступавший из земли узловатый корень, упала и поспешно поднялась на ноги.
Ты станешь королевой, напевно протянула старуха.
НАКАЗАНИЕ
Понедельник, 4 августа 1777 года
При виде преподобного Дроппита на серой кобыле я напугалась и побежала по тропинке к хижине из маниоки. Мими орудовала большим железным скребком.
Отец Дроппит едет! сказала я. Зачем бы это? Сегодня не праздничный день.
Мими перестала скрести.
Я вчера утром исповедовалась, добавила я.
Ты рассказала ему?
Про ведьму вуду? Я кивнула.
А ты сказала, что это я тебя отвела? По глазам было видно, что Мими испугалась.
Что ты, нет! Я вдруг заволновалась и отвернулась. Что там происходит?
Я не собиралась подслушивать, это вовсе не входило в мои планы. Но почему-то вместо того, чтобы пойти прямо в сахароварню, я спустилась в овраг. Со своего места на хлопковом дереве я различала голоса на веранде: мамин, бабушки Санноа и отца Дроппита.
Понимаете, в таком вопросе говорил он. Стоит ли удивляться
Боже мой! воскликнула мама.
Преподобный добавил что-то, чего я не поняла. И тут же услышала, как открылась и захлопнулась парадная дверь. Послышался голос Манет.
Манет! Я напрягла слух, но только и смогла расслышать слова бабушки Санноа:
А я тебе говорила! Я предупреждала, что этим закончится.
Парадная дверь хлопнула вновь, и вскоре я услышала, как наверху в спальне плачет Манет. Затем преподобный Дроппит сказал:
Если дать волю дьяволу Вам следует немедленно
Но, отец Дроппит! воскликнула мама.
Я вслушивалась изо всех сил, но на ветку надо мной сел черный горный вьюрок и защебетал так громко, что я не могла разобрать ни слова. Я потрясла ветку, чтобы его спугнуть. Отец Дроппит говорил:
Если вы не поспешите
Вдруг потемнело, и пошел дождьсперва понемногу, потом крупными, тяжелыми каплями.
Роза! позвала мама.
Я слезла с дерева и подошла к веранде.
Бог мой, Роза, сказала мама. Ты же вся промокла.
Бабушка Санноа сидела, ссутулившись, в плетеном кресле. Преподобный Дроппит стоял у двери с пустым стаканом в руке. Он кивнул мне.
О чем ты только думаешь, гуляя под таким ливнем? Иди переоденься в сухое и возвращайся. Нам надо поговорить с тобой, сказала мама.
Я охотно пошла наверх. На верхней площадке лестницы мне повстречалась Катрин с пяльцами в руках.
Манет говорит, ты станешь королевой. Говорит, так предсказала старая ведьма. Но Манет плачет и никак не перестанет. Что случилось?
Даже на лестнице было слышно, как ревет Манет. Я прошла по темному коридору к ее комнате и постучала.
Манет, это я.
Плач прекратился, но сестра не отвечала.
Ничего тебе не сделаю, обещаю, сказала я и открыла дверь.
Она лежала, сжавшись, в углу небольшой кровати под балдахином. Я села на кровать с противоположной стороны. Глаза у Манет были красные, из носа текло. Я поискала за корсажем, достала носовой платок и дала ей.
Я знаю, ты проболталась, сказала я.
Ты с ума сошла? всхлипнула она, судорожно вздохнула и испуганно поглядела на Катрин, которая подошла и встала у двери в комнату.
Я отрицательно покачала головой.
И зачем только ты увязалась за нами! Ты говорила что-нибудь о Мими?
Нет!
Ты понимаешь, что случится, если ты проболтаешься, Манет? Мими продадут или отправят на плантацию.
Или того хуже.
Но я же ничего не сказала! сказала Манет и заплакала, всхлипывая так горько, что я даже испугалась.
Когда я вернулась на веранду, дождь уже перестал. Мама и бабушка Санноа вышли попрощаться с преподобным Дроппитом. Я стояла в прихожей у парадной двери, сцепив перед собой руки, и ждала. Судя по всему, серая кобыла отца Дроппита заупрямилась: мальчишка-конюх выговаривал ей на языке чернокожих. Лошадь успокоилась, и вскоре послышался удаляющийся цокот копыт по камням.