Франция поражена целомудренно-распутными нравами Америки, кто бы мог подумать?
Джослин вспомнил про мыло и забрал его.
А где все остальные?
Пейдж зубрит Шекспира, а может, Граучо. Урсула отбеливает зубы пивом. Хэдли скоро приведет Огдена от новой няни и убежит на работу. А где Манхэттен тайна.
3. Happy feet (Ive got those happy feet)
Знала бы миссис Мерл, в который раз подумала Манхэттен, что она встречается в баре с юношей, о котором практически ничего не знает, точно погнала бы ее из своего респектабельного пансиона поганой метлой.
Через свои очкии стекло витрины «Миднайт сан» она разглядела упомянутого юношу. Они условились встретиться в этой кофейне, «чтобы успеть поговорить» перед работой в театре. Девушка не спеша повесила пальто и шляпку и подошла к столику, за которым он ее ждал.
Добрый вечер, поздоровалась она суховатым тоном, которым, повинуясь инстинкту, всегда говорила с ним. Я не слишком опоздала?
Я только что пришел.
Вежливая ложь: его стакан с имбирным элем был изрядно почат. Она села рядомон очень удачно выбрал угловой столик. Рубен, как и она, носил очки. Маленькие, круглые. И за ними, как у нее, крылись черные отцовские глаза.
Ну и туман сегодня.
Она кивнула и заказала вишневую кока-колу.
Со своей бесплотной фигурой, в неизменном черном костюме страхового агента, Рубен Олсон, если встретить его в этом тумане, запросто мог напомнить Джека-Потрошителя. От этой мысли улыбка тронула губы Манхэттен. Видимо, сочтя ее за поощрение, он сразу приступил к сути:
Вот. Прочти.
Это была статья за подписью знаменитого хроникера Уолтера Уинчелла.
Пьеса «Доброй ночи, Бассингтон» попала в блестящую струю самых успешных бродвейских спектаклей во многом благодаря великолепному Ули Стайнеру в заглавной роли. Автор, Томас Чамберс, находится в настоящее время в Голливуде. Нам хотелось бы верить, что привела его туда одна лишь слава большого писателя, если бы он не позорил свое имя, открыто оказывая поддержку Десяти Ренегатам, коммунистам, решение по делу которых будет вынесено в ближайшее время. Можно только удивляться, если мистер Ули Стайнер не последует за ним по этому пути! Известно ли вам, что во время войны этот гений и великий соблазнитель нью-йоркской сцены был близко (даже очень близко) знаком с некой Влаской Чергиной, русской балериной, известной не только своими антраша, но и горячей симпатией к мистеру Сталину?..
Манхэттен выронила газету.
Это только начало, сказал Рубен.
Что насчет вызова Ули в комиссию?
Сесил, его адвокат, добился отсрочки. Но когда назначат новую дату, деваться будет некуда.
Чем он рискует? Хотя бы тюрьма ему не грозит?
Еще как грозит. За инакомыслие или государственную измену.
Ули вызвали как свидетеля. Он не обвиняемый.
Рубен хрюкнулпохоже, это был смех. Явление редкое и очень готичное, на взгляд Манхэттен. Ситуация не располагала, и она скрыла вновь просившуюся улыбку.
Для Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, пояснил он, свидетели делятся на две категории: дружественные и недружественные.
Сторонники или предатели.
Всё будет как всегда в таких случаях. Комиссия потребует от Ули список коммунистов, с которыми он знаком. Если он откажется, его запишут в недружественные, а значит Welcome, крах, разорение и безработица. В лучшем случае он попадет в черный список в профессии. А в худшем
Тюрьма? выдохнула она.
В худшем то и другое, darling. Волчий билет и тюремная камера.
Принесли кока-колу, но Манхэттен этого не заметила. Она наклонилась к Рубену, и их разговор стал заметно тише.
Невозможно представить Ули коммунистом. А та русская, та балерина, кто она?
Он со вздохом закатил глаза.
Родилась в Огайо. Такая же американка, как ты и я. Их связь продолжалась пять с половиной недель. Вот и весь коммунизм Ули. Никаких политических убеждений там и в помине не было. Он ходил на собрания, потому что ему «хотелось развлечься и позабавиться». Это его слова.
Она медленно глотнула и отставила стакан.
Значит, сам нарывался.
Рубен пожал плечами, темными, острыми.
Мы должны ему помочь. Пусть он безбашенный, так и не повзрослевший эгоист, неважно, мы всё-таки Всё-таки мы
его дети. Увы.
Манхэттен горько рассмеялась. Сняла очки и снова надела их, достала сигареты, «Фатима» без фильтра.
Как ты снисходителен к человеку, который не желает признать тебя своим сыном и помыкает, как слугой.
Не так уж плохо он со мной обращается. Даже делает для меня всё, что может. По-своему. Уверяю тебя, он не такое чудовище, как тебе кажется.
Если ты так говоришь, значит, он хорошо тебе платит.
Ты права. Так он на свой лад проявляет чувства.
Девушка закурила сигарету, чувствуя, что закипает, и злясь на себя за это.
А ты? вдруг спросил он в лоб. Зачем ты изображаешь из себя костюмершу? Почему скрываешь, кто ты на самом деле?
Она задумалась. Стекла очков запотели.
Чтобы посмотреть на монстра Стайнера в его разных жизнях и семьях. Чтобы понять, кто уморил Джину Балестреро, мою мать, надеждой и отчаянием; кто этот человек, наплодивший детей, которые даже не знакомы между собой?
Мы с тобой знакомы, мягко напомнил он. Мы знаем, кто мы друг другу. Пусть даже он об этом ни сном ни духом.
Не вздумай ему сказать.
Я и не собирался.
Я буду счастлива, когда однажды выскажу ему всё это, швырну в лицо. И этот момент я хочу выбрать сама.
Ты не будешь счастлива, это я тебе говорю.
Он откинулся на спинку стула.
Я был настроен так же, когда приехал два года назад, чтобы открыть ему, кто я. Обида. Горечь. Злость. А потом
Рубен махнул рукой:
На самом деле это большой ребенок. При всех своих замашках примадонны он до того наивен, что оторопь берет. Ну кто, кроме скверного мальчишки, вздумал бы «развлечься и позабавиться», якшаясь с комми?
Человек без убеждений и политической сознательности. Толстокожее животное, которому плевать на всё, что не касается его персоны.
Он вдруг наклонился вперед, почти лег тощей грудью на стол и прошептал:
Манхэттен Ты-то хоть не коммунистка?
Она тихо засмеялась.
Нет. Но я подумаю над этим вопросом.
Они помолчали. За соседним столиком девушка сплетничала с подругами, рассказывая, что ее начальник носит накладные волосы. Все покатывались со смеху.
Если бы ему в самом деле было плевать на всё, он бы не заморачивался, снова заговорил Рубен. Всё было бы куда проще. Такое толстокожее животное сдало бы своих бывших товарищей, объявив во всеуслышание, как ненавидит коммунизм, и комиссия оставила бы его в покое. Но Ули никогда этого не сделает.
Почему? В нем много намешано, но порядочным я бы его не назвала. Даже наоборот, он совершенно непорядочен.
В театре трус не бывает героем. Презрению Ули предпочитает ненависть. В сущности, роль гонимого ему, по-моему, где-то даже нравится.
Манхэттен допила кока-колу.
Ты позвал меня, чтобы вместе посочувствовать горестям великого человека?
Не только, признался Рубен, отпив глоток имбирного эля.
1
«Золотоискательница» (англ. gold digger), здесь: охотница за деньгами. (Здесь и далее примеч. перев.)
2
Такси-гёрл (англ. taxi-girl) профессиональная партнерша по танцам в дансинге, клубе, ресторане.
3
Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, созданная при Палате представителей Конгресса США, занималась расследованиями, в частности политическими. Ее охоту на коммунистов в послевоенные годы называют «охотой на ведьм». (Примеч. авт.)
4
Бобби-соксерами (от bobby socksкороткие белые носочки, элемент школьной формы) в США в 1940-е годы называли девочек-подростков или юных девушек, в особенности фанаток поп-музыки. (Примеч. ред.)