Из троих верующих в СенЖан ЛЭрм Гильельма среагировала первой. Она отошла от группы людей, собравшихся вокруг Бонны и Аструги, повернулась к Гийому Меркадье, суровое лицо которого выражало необычную встревоженность.
Что со Старшим, Мессером Пейре Отье?
Я видел его три дня тому. Можно сказать, что это он прислал меня к верующим. Как только я узнал об обысках и арестах в день святого Иакова, моей первой реакцией было срочно идти в каммас в Бепуэ. За неделю до того я привел туда моего брата Санса, который непременно хотел быть со своим Старшим. Я спешил предупредить их, их обоих. Я боялся, что и это укрытие скоро обнаружится. И я забрал своего брата Санса обратно. Меня попросили об этом другие братья, Арнот и Жоан, зная, что я его увижу. Но Старший даже и не думал никуда переезжать. Он сказал мне, что чувствует себя в безопасности у этих добрых бургундцев. Он только попросил меня побыстрее привести к нему доброго человека Пейре Санса.
Гийом Меркадье рассказал дальше, как за эти несколько дней ему удалось найти Пейре де Ла Гарде и его послушника в Монклер. Они сменили место укрытия, но Финас Бертрикс из Рабини сказала ему, где их можно найти. Теперь добрый человек должен быть в Бепуэ, вместе со Старшим. Он сам, Гийом Меркадье, теперь пойдет к своим братьям, а потом попытается установить контакты с другими добрыми христианами. Но дама Бона Думенк и две беглянки должны приготовиться к худшему. Если они захотят бежать, то он, Гийом, или другой верующий попробуют предложить им временную защиту.
Бежать Гильельма, сидя меж двух своих подруг, бездумно глядела, как Гийом помахал им рукой и вышел из дома, накинув капюшон. Гийом, старший из братьев доброго человека Санса Меркадье, такой же рыжий, как и он, но высокий и крепкий, в то время как юный монах казался хрупким и худеньким. Настоящий мужчина, сильный и здоровый, еще молодой, вдовец, оставивший двоих маленьких детей в Борне у своей матери. Добрый верующий, как и многие другие, он не хотел больше поддаваться страху; он был в явном восторге от пути и призвания своего брата. И он тоже говорил о бегстве. Гильельма рассматривала это слово и так, и эдак, но не могла избавиться от какого-то привкуса горечи. Бежать Казалось, наконец-то настал долгожданный день, когда она может отправиться на юг. Бежать и присоединиться к Бернату. Разве это неожиданное и ужасное положение, в котором они оказались, не является знаком, которого она ждала? Но что-то в глубине души Гильельмы восставало против этого. Нет, не таким бегством должна она воссоединиться с Бернатом. Она не сможет воссоединиться с ним, просто пытаясь спасти свою жизнь, просто желая видеть его и быть с ним. Здесь, в Тулузэ, Церковь в ужасной опасности. Как оставить беззащитных добрых людей во власти Церкви, которая не прощает? Пейре де Ла Гарде, Старший Пейре Отье, добрые христианенеужто она не останется рядом с ними, не прикроет их от зловещей опасности? Она уйдет только тогда, когда и добрые люди решатся бежать. К другим добрым людям. Чтобы спасти Церковь. Только с ними она уйдет.
Гильельма и Аструга, двое беглянок, почти не выходили из дому. Несколько последующих дней были пустыми и серыми. Они не знали, чего еще ждать. Бона Думенк послала своего старшего сына Пейре, которому уже исполнилось пятнадцать лет и который был выше Гильельмы на целую голову, предупредить свою дочь Наварру, жившую с мужем в Кастельмару. Она должна быть готова к любому исходу дела. Но когда мальчик вернулся в СенЖан лЭрм, он принес еще худшие новости, которые ему сообщила его сестра Наварра. Жентиль Барра, сестра Боны, бывшая замужем в Тулузе, была арестована во второй раз. Два года назад она уже исповедовалась перед инквизитором. Если ее признают вторично впавшей в ересь, ей грозит костер. Бона, и так оплакивавшая свою мать, Бланшу де Фергюс и брата Виталя Гвиберта, теперь плакала над своей сестрой. Но она взяла себя в руки и, стиснув зубы, жила дальше. Ее постаревшее лицо все больше и больше приобретало благородные и достойные черты ее матери.
Иногда, поздно вечером, Гильельма уходила из дому и осмеливалась подниматься на самое высокое место в бургаде, залезать на укрепления возле церкви, потому что оттуда, если смотреть вдаль, то можно было увидеть ломаную линию Пиренеев. Но в августе месяце наступает такая влажная духота, что воздух редко бывает прозрачным. Свесившись вниз, в сторону невидимых гор графства Фуа, чтобы лучше видеть южный горизонт, молодая женщина пыталась угадать дорогу. Она повторяла названия, которые неотступно ее преследовали. Сабартес, Разес, Фенуийиде, Тортоза. Все это было так далеко. На самом же деле, она просто боялась за добрых христианза Пейре из Акса, Пейре де Ла Гарде, Санса Меркадье и их братьево них она все время думала.
10 августа Монсеньор Бернард Ги издал приказ, вывешенный на всех порталах церквей, провозглашенный со всех кафедр и объявленный на площадях всех городов. Проклятые еретики, имена которых Пейре Отье, Пейре Санс и Санс Меркадье, должны быть немедленно арестованы. Всякий, кто знает место их пребывания или укрытия, и тех лиц, которые осмеливаются их скрывать, должен немедленно сообщить об этом. А тот, кто сообщит информацию, которая приведет к их аресту, получит хорошее вознаграждение и божественную индульгенцию.
Последствия наступили очень быстро. В конце августа месяца 1309 года старый проповедник, человек Божий, Старший Пейре из Акса, был пойман при попытке покинуть свое убежище Бепуэ в Ломани. Бургундские вальденсы, прятавшие его, Перрин и Арнот Маурели, вместе с их женами, были отправлены в тюрьму в Тулузу. Вовремя предупрежденные, добрый человек Пейре Санс и его ученик Пейре Фильс смогли бежать из своего второго укрытия в Монклер и достигли Тарабели, в Лантарес.
Именно там, в каммас семьи дез Уго, в первые дни сентября, к ним присоединились добрые люди Гийом из Акса и Фелип де Кустаусса, которые давно уже хотели повидаться с ними. Фелип только недавно прибыл из Сабартес в сопровождении Берната Белибаста.
В то же самое время солдаты выбили двери дома в Сен Жан лЭрм. Они быстро обыскали все вокруг. Но не нашли никаких прячущихся еретиков. Зато они обнаружили и арестовали беглянку из-за ереси, насчет которой у них тоже был ордер на арест, Гильельму Маури, из Монтайю. Хозяйка дома, Бона Думенк и ее сын Пейре получили вызовы немедленно явиться к инквизитору Тулузы. Солдаты не знали о присутствии в деревне ночевавшей у соседки Аструги Фалькет, которая на следующий день подняла ужасный крик и плач.
Глава 55ТУЛУЗА. СЕНТЯБРЬ 1309 ГОДА
Бона Думенк, вдова Гийома Думенка из СенЖан лЭрм Item, после того, как она первый раз исповедалась в ереси, она принимала и прятала у себя означенную Гильельму Маури на протяжении лета, зная, что последняяверующая и подруга еретиков, до тех пор, пока означенная Гильельма не была арестована по ордеру инквизитора И она не желала исповедоваться во всем этом, но находясь долгое время под арестом по распоряжению Инквизиции, а потом пребывая в тюрьме и долгое время, находясь под стражей, она многократно отрицала эти факты, скрывала правду и пыталась избежать ответственности.
Солдаты, хоть и вели себя нагло, как хозяева положения, подчинялись двум людям в серомэто я сразу поняла. Но я также видела, что в глубине души они их боятся. Грубые и чванливые солдаты короля боятся этих безоружных людей безо всяких знаков отличия, и стараются подольститься к ним. Потому они выявляли свои страх и ненависть, грубо обращаясь с нами, двумя бедными женщинами и подростком, когда ворвались к нам посреди ночи. Я не знала, что с Боной. Меня они загнали в угол и преградили дорогу к выходу. Потом один из них приказал мне быстро одеться, и я натянула платье на рубаху. Они стояли и смотрели, как я одеваюсь, пока я полностью не прикрыла грудь платьем. Я чувствовала скорее стыд, чем страх. Они связали мне руки за спиной, и в таком виде привели в фоганью, где я оказалась перед этими людьми в сером, молча командовавшими всей этой операцией. Я пыталась держать себя в руках, но дрожала, словно от холода, и мне было больно от грубой хватки солдат. Тогда более высокий из людей в сером, тот, у которого была тонзура клирика, заговорил: