И в это время сквозь взвизгивания и хохот в уши Василя тихо, словно из далекого будущего, вкрадывался дружелюбно-насмешливый голос:
- Ликуете? И правильно делаете. Вы положили начало великой технологической эволюции. Природа еще не слишком страдала. Но что дальше?..
Голос рассеялся в тишине проплывающих веков. Каких - не разгадать... Вдруг Василь увидел высокое звездное небо, рядом пофыркивали лошади и скрипели повозки. Женщины приглушенными голосами успокаивают плачущих детей. В руках у Василя лук, за спиной колчан со стрелами, а в груди тревога: вместе с племенем он спасается от воинственных соседей-степняков... Звезды и лоснящиеся под ними ковыли потускнели, занавесились мглой. И снова уходящие назад века, снова десятки иных неясных существований. И во всех былых жизнях почему-то сопровождал еле слышный скрип повозок.
Скрип становился громче, все назойливее лез в уши, и Василь пробудился из полунебытия в образе крепостного рабочего горнозаводского Урала. На визгливо скрипучей телеге он везет бурые глыбы железной руды.
"Восемнадцатый век! - мелькнуло в сознании Василя, неведомо как подселившегося к рабочему и его жизни.- Вот они, первые шаги индустрии и той самой железной технологии".
Глазами пожилого рабочего мальчик видел, как в стороне над лесом вился дым - там трудились углежоги, а впереди густо коптили небо заводские трубы. Рабочий взмахнул кнутом, и лошадь помчалась изо всех сил. Телега, окутавшись пылью, влетела в распахнутые заводские ворота и ворвалась... в двадцатое столетие!
Василь мгновенно понял это, ибо он, притаившись, жил в облике мальчика того времени. Зовут его Колей и сидит он на мягком сидении легкового автомобиля. Сквозь дымную гарь Василь видел улицы большого города. Коля ерзал и нетерпеливо спрашивал сидящего рядом отца:
- Мы едем в лес? А скоро будет лес?
При слове "лес" Василь, живший одновременно мыслями и чувствами Коли, почувствовал облегчение. Город пугал его, оглушал грохотом, давил каменными громадами. Но Коля - его двойник в двадцатом веке - ко всему привык и спокойно смотрел на проносившиеся мимо газоны с чахлой и пыльной травой, на деревья измученные, задыхающиеся, с корнями, закованными в гранит и асфальт. "Вот она какая, железная технология,- пронеслась у Василя мысль.- Даже в небе вместо живых птиц летают металлические".
Машина выехала в пригород. Среди садов мелькнули одноэтажные домики, чем-то похожие на хаты родного села. А когда за дачным поселком зазеленел густой лес, Василь почувствовал себя почти как дома. Коля же вообще ликовал. Выскочив из машины, он собирал ягоды, беспричинно смеялся, радовался каждому цветку и восклицал:
- Лес! Настоящий лес!
Но чем дальше мальчик уходил в лес, тем больше Василь "уходил" из Коли и становился самим собой. Коля ошибается, думал он, лес не настоящий. А какой? Искусственный?
На мохнатом стволе дерева, шурша корой и выискивая насекомых, вертелся поползень и зигзагами поднимался к вершине, где стучал его собрат по очистке леса - трудяга дятел. Ничего не скажешь: птицы живые, настоящие. Василь пощупал листья молоденькой, светившейся под солнцем березки, потрогал и понюхал траву. Все здесь настоящее. Но чего-то главного не хватало. И вдруг понял, словно кто-то невидимый подсказал ему,- не хватало очеловеченности. Нет, лес этот не враг человеку, но и не друг. Он, как вся здешняя природа, просто равнодушен к человеку, безразличен к присутствию разума. Он неразумен вот в чем все дело! Биосфера здесь еще не стала ноосферой - Сферой Разума. И приветливые природные существа - феи, русалки, дриады - здесь жить не могут.
Сиротливо, неуютно и тоскливо стало Василю. Он заметался, пытаясь поскорее выйти из угрюмого, равнодушного леса.