Что, халявщик, решил обыграть моё казино? А я смотрюон, не он? Правда не узнал, или прикидываешься? Ладно, а так
Парень подпихнул козырёк, вздыбив головной убор, и Никита обомлел. Лёша ГриваГривенник. Школа 15 ГСВГ, дрезденский одноклассник, интеллектуальный раздолбай и предприниматель.
Ты с какой пальмы свалился?
Я даже спрашивать не буду. И так знаюнебось предки жариться притащили. Как же я рад тебя, сволочь, видеть! прокричал Грива и двинул на Растёбина.
Рехнуться! ГСВГ! Дрезден! Ликер под мостом у Эльбы, помнишь, как глушили?!
Еще бы! Лохотронщик хренов!
Но-но, всё по чесноку, бизнес!
Свисти, знаю я!
Вот же нарисовался, красавец! Раньше не мог? Мне утром в Туапсея ж перекати поле, будто для наглядности, Лёша крутанул свой диск. Как хочешь, мы должны отпраздновать, сказал и нетерпеливо шмыгнул носом.
Никите вспомнилась эта его привычка: когда что-то наклёвывалосьгулянка, выгодное дельце, он всегда азартно шмыгал своим длинным соплом, и в птичьих глазах бегало электричество.
Невообразимо, Лёша Гривенникпервый в классе точный мозг, специалист по верхнему брейку, торговец крадеными немецкими мопедами, стоял сейчас перед ним, здесь, в центре Сочи, и шало сиял. Грива был первым, кто затащил Никиту в немецкий гаштет: тёмное пиво «Радебергер», в микстурной прогорклости которого Растёбин не нашёл ничего приятного; первый, кто гонял по городку на «Симсоне-Эндуре». С иномарок, правда, сдирать эмблемы придумал не он, но он был первый, кто наладил в школе торговлю этими эффектными бесполезными блестяхами. За пять марок, подлец, впарил Никите кольца «Aуди», которых, чего уж скрывать, хотелось до дрожи, и которые даром были не нужнывисели потом дома на гвозде (не цеплять же их, как первокласснику, на портфель). Грива ввёл в школе моду на новый тип дружбы. Такая только нарождалась. По тогдашним меркамнеправильная дружба. Нечто необычное, скрепленное взаимной выгодой и в этом бесстыдстве откровенное. В общем, полное противоречие с канонами дружбы привычноймушкетёрско-советской. Может, по-своему так и честней, размышлял Никита, ведь у каждого есть пределы альтруизма, но всё же какая-то это недодружба. За друга умирать нужно, а разве пойдёшь на смерть за компаньона? За кого бы мог умереть он самНикита не знал, но был уверенумирать, если уж дружба настоящая, непременно надо. Главной притягательностью в новой дружбе было иноеприродный магнетизм Гривы. И потом, чувак занимается коммерцией, дела делает, посвящает порой и тебя в тонкости бизнеса, бывает, в долю берёт, и вот ты уже сам чувствуешь, что сделал шаг в сторону суровых взрослых отношений. Внешне Лёша был компанейским, даже доверчивым; нередко в нём просыпался бескорыстный транжира, не жмотившийся на друзей, но в какой-то миг всю дружбистику сдувало, вперёд вылезал расчётливый бизнесмен, зашибающий пфенниги и марки на всём, что под руку подвернётся. Среди своих он без зазрения совести спекулировал дефицитными шмотками, решал за мзду контрольные по алгебре, продавал велики, толкал музыкальные записи или мог, как тогда, с кольцами Aуди, в две секунды объяснить, что без этого хромированного хлама счастья не видать. Все знали: выжига-Гривенник своего не упустит, но мало кто на него обижался: дружеский свой бизнес Лёша проворачивал с обезоруживающе честным лицом, всем видом давал понять: его наживадело десятое, главноеваши желания и прихоти. Грива не стыдился именовать себя спекулянтом, при случае разъясняя отсталым, что всякий экономический прогресс на спекуляции и зиждется.
Жлоб ты, Грива, аферист, язвили его.
В ответ спокойно, без тени обиды, словно втолковывая недалёким элементарную математическую формулу, он развёрнуто, с примерами, отвечал.
Это работает малость не так. Представь, ты посреди пустыни, вылакал все запасы воды, яйца всмятку, и тут ятвой спаситель с драгоценной влагой. Пёрся за тыщу километров, потратил уйму сил, времени, сам чуть не спекся в угольки. Неужели мне не причитается маленький навар? Это тебе не минералку за углом купить, сечёшь разницу? Любой спекулянтнемного джинн. Потёр ты лампу, и вот он ячего изволите?
Толкать умирающему воду, да еще с накруткой цинично, Грива.
Ты, значит, лопух, усосал всё разом, а я получаюсь циник и людоед? Типичный приём халявщикаобвинить в аморалке, чтобы поиметь задарма. Тебе вот кровь из носа нужен последний хит Бронски Бит, а самому ж плевать, что Грива не спал ночьловил радио Монте-Карло.
Никита потянул его на пирс, откуда били лучи дискотеки.
Нет, туда не пойдем. Пойдем в центровое место. Паси, выпятив живот, Грива расстегнул барсетку, тут же вспухшую рублёвыми жабрами, можем себе позволить, мы сегодня богачи!
«Мы», он всегда умел зайти с нужного бока, мысленно улыбнулся Никита.
Есть тут один ресторанчик приобняв Растёбина, Грива развернул его было обратно в подъём.
Никита почувствовал себя неловко. В глазах друга сейчас горел искренний порыв, и всё равно он ощутил дурацкую эту принуждённость. Даже зная, что Леша угостить умеет и вряд ли даст заплатить хоть копейку, трудно было представить, что тратиться он станет легко, ведь коммерс не тратится дажевсегда по живому от себя отрывает, а это больно, наверное.
Ну их, рестораны, давай лучше, как у Эльбы, бутылочкуи к воде.
Грива задрал голову к небу, словно вдруг решил подсчитать, сколько там звёзд болтается. Скалькулировал, вздохнул, рубанув рукой воздух: мол, хер с тобой, уговорил.
Ладно, тогда, у Эльбы, вроде как лучшее наше время было.
Неловкость Никитина тут же ушла. Он такой, какой естьГрива, и Никита рад его видеть.
Дорогой к ближайшему ларьку и обратно к морю, друзья гомонили наперебой. Сколько в памяти из тех дрезденских времен, сколько всего за эти почти три года
Никита дважды не поступил. Грива и не собирался поступать.
Вот мой диплом, стучал он в свой разнумерованный блин, как в бубен, и нараспашку скалился, словно обманул все чёртовы альма-матеры.
Никита заделался москвичом, даже почти успел влюбиться в столицу:
Москваэто громада, махина!
А Грива, едва поезд пересек границу, распрощался с родителями, отправившимися дослуживать за Урал.
Прокатился не слабо, весь юг исколесил.
Не поверишь, продолжал Никита, кто б мне после выпускного заикнулся про школьную макулатуру а с поступлениями этимикак накрыло, не оторваться от чёртовых классиковкнижку за книжкой
Жизнь, брат, наклонит, искренне посочувствовал друг. У меня тоже классики. Бандосы, коммерсы, отморозки. Раз, правда, крутил бизнес в долях с профессором астрофизики. Пуховики, варёнка Вот лоб был, Лобачевский. Ну, а как ты вообще? азартно сифонил он носом, Чем занимался, что видел?
ЯНу, я и тут пробел, обрыв мысли, шарь ни шарьпустота в голове. А что он, действительно, видел? Чем занимался почти три года? Бегал по репетиторам, копался в книжках, тух летом с родителями на даче. В сравнении с другомунылое болотце, скучная жизнь. И рассказать нечего. Никита запнулся, как-то сник, а Лёша продолжал фонтанировать:
Год в Гомеле, на рынкечелночил в Польшу. Потом Харьковпарфюмерия, бытовая химия. После ХарьковаОдесса, Никополь, Ростовтампоны, памперсы. Хоть знаешь, с кем говоришь? Я первый, блин, кто сюда памперсы привёз! А сколько влетал и поднимался Нормально, рабочий момент. От такой жизни даже кайфую. Кто-то от баб, водки, а яот горок этих русских. Нашёл, потерял, снова поднялся. Главноесам себе хозяин. Башка вроде есть, руки тоже, чего еще надо? Балдею, если честно, Растёбыч, от этого нового времени. Отец за Уралом всё лямку тянет. Как муха в паутине, залип в своем позавчера. Уснул или усыпили его там, хер знает. Всё у него «без вариантов», все продались, кругом кидалово, обман А я так думаю, мухоморы к нам в рот сами не лезут. Главноевовремя башку в руки взять, выбрать-то всегда можно.
Выбор разный бывает, посмотришькакой там выбор, глубокомысленно заметил Никита.
Да ну, Растёбыч. Раньшепонятно. Сейчас его столько вонморе, и не фуфловый, типа раньше. Будешь хоть иногда голову включатьвырулишь. При папиках только и был овечий, сейчаствой. Стою, бывает, с колесом хватает, конечно, идиотов, но большинство им не особо до выигрыша, простодырам этим, деньги в предпоследнюю очередь. Стрелка завораживает, зуб даю. Тянет как магнит. Соскучились же хромосомой: азарт, игра, чёт-нечет Смертельно соскучились. Наконец-то можно сделать свою ставочку. Свой выбор. Накушаются, пойдут выбирать уже зряче, вот тогда придётся мне переквалифицироваться, хе-хе.