Не думала я, что ты пойдешь являть на супостата.
Почему, ты же сама просила.
Что такое «просила» Мы часто просим о чем-либо, да не часто нам помогают, даже словом добрым.
Скажешь тоже, у нас так не заведено, обещаладелай.
Честная ты, Аграфена, довольно сказал Мологина, всем бы такими быть, стало б легче жить-поживать.
К Соколовой подошла сенная девушка Феклуша.
Я все что велели сделала. Малой наелся каши и спит, думаю, до вечера. Дозволь мне к старцу сходить? спросила она хозяйку.
Пойди, послушай что говорит, потом расскажешь.
Феклуша поклонилась и убежала со двора.
Куда это она ходит? спросила Мологина.
Да к старцу Галактиону.
Который отшельник?
К нему самому.
Смотри, научит он девку плохому.
Отчего же?
Да против власти он говорит.
Лжешь?
Вот тебе крест святой! Мне муж рассказывал: пришел Галактион к избранным людям, веригами гремит, говорит громким голосомставьте мне во дворе у келейки церковь, чтобы я мог, не выходя за ворота, молиться о спасении града Вологды. А ему говорят в ответ: рядом у тебя церковь Екатерины, пять десятков шагов шагнутьи там. Молись на здоровье. Нет, говорит, надо новую церковь во имя Пресвятой Богородицы, чтобы город от беды защитила.
Совсем из ума старик выжил. Отказали ему избранные головы, и правильно. Кликуша он.
Не знаю, покачала головой Аграфена, мне о нем другое говорили.
Посмотрим, ответила Матрена Мологина и пошла домой. Благодарствую за явку на разбойника, крикнула еще раз от калитки.
Помогай Бог, ответила Аграфена.
Она вдруг начала сомневаться, правильно ли делает, разрешая Феклуше общаться со старцем.
«Ужо вернется домой, уж я ее обо всем расспрошу», решила Соколова.
Глава 4
Феклуша, выбежав из ворот дома, направилась на окраину города в Нижний посад. Там, на берегу невеликой речки Содемы, в стороне от городской застройки жил старец Галактион, монах-отшельник. Сколько ему было лет, никто не знал. Старец стяжал в городе славу человека гордого и бескорыстного: жил чем придется, ни на что не роптал, зимой и летом ходил в длинной холщовой рубахе, гремел железными оковами.
Девушка прошла вдоль городской стены, миновала речку Золотицу и выбралась на Нижний посад. Ее путь проходил мимо городских усадеб, каждая из которых была похожа на маленькую крепость с остроконечным тыном, чтобы не смогли забраться воры. На заостренных концах бревен вполне мирно кверху дном болталась глиняная посуда, висели всякие вещи, которые необходимо высушить, не занося в дом.
Настроение у Феклуши было превосходное. Хозяйка, Аграфена Соколова, к ней всегда добране бранит, как хозяева других сенных девок; если надо пожурить, скажет строго, но без обид, как старшая сестра младшей. А как же иначе, росли-то они вместе в одном доме, хоть и в разных клетях. Аграфена в светлице, Феклуша в кутном углу у печки.
К старцу Галактиону в первый раз Феклушу тоже послала Аграфена, вскоре после того, как Иван Соколов отбыл в Ярославль. Велела передать дары, чтобы помолился отшельник за ратников. Галактион ничего кроме хлеба не взял, сказал, что и так молится о воинах денно и нощно.
Девушка было хотела идти назад, но старец ее задержал, стал расспрашиватьсначала про Соколовых, потом про нее саму. Феклуша рассказала ему как есть, что отца-матери своих не знает, с малолетства жила у родителей Аграфены в услужении, а потом перешла к нейприсматривать за малышом и помогать по хозяйству.
Сколько тебе годочков, девонька? спросил тогда старец.
Семнадцать, отвечала Феклуша.
Как и моей дочке, вздохнув, заметил отшельник.
А разве у монахов бывают дети? удивилась сенная девушка.
А я не всегда был монахом, вдруг вскинул брови Галактион, была и у меня семья: жена-красавица, дочурка-забава. Теперь нет ничего. Жена в молодых годах заболела и в одночасье померла. Я тогда был далече от Вологды, не знал ничего. Вернулсяни кола ни двора. Соседи сказали, что дочурку повез на воспитание в Горицкий монастырь на Шексне один заезжий купец, да, видно, не довез. Я, когда вернулся, обошел все обители, не нашел своей кровиночки. Не знаю, жива или нет. Если жива, ей, как и тебе сейчас, семнадцать лет.
Я тоже, старче, своих родителей не знаю, с малолетства по добрым людям живу. Но жаловаться грех, обид мне никто не чинит.
Мир не без добрый людей, может, и мою Аленку не обижают.
Феклуше показалось, что на глазах Галактиона она увидела слезы.
А знаешь что, вдруг сказал отшельник, ты заходи ко мне как сможешь, проведывай старика. Я буду говорить с тобой, а думать, что с дочкой своей беседы веду. И тебе польза, и мне отрада.
Хорошо, старче, я буду заходить к тебе, если хозяйка отпустит.
Отпустит, она жонка совестливая, молва о Соколовых идет добрая. Только знаешь что, ты меня не зови больше старцем.
А как же звать-то?
Зови просто: батюшка, как духовного отца.
Хорошо, батюшка, мне тоже так сподручнее. Единокровного отца у меня нет, так будет духовный.
Феклуша весело рассмеялась.
Она вернулась домой, все рассказала Аграфене, особенно как молится Галактион за всех воинов русских и какая добрая молва идет в городе о семействе Соколовых. Хозяйка была довольна.
Ты, Феклуша, старца-то проведывай почаще, он плохому не научит, сказала тогда Аграфена.
С той поры Феклуша стала время от времени захаживать к отшельнику.
Какой же девушке не понравится, когда дарят цветы, пусть и берестяные; главное, что от души. Феклуше тоже был приятен подарок работника Тимоши. Она не знала, нравится ей этот парень или нет, просто было радостно получать от него знаки внимания. Втайне девушка мечтала о замужестве. Иван Соколов не раз говорил Феклуше, что сосватает ее за достойного человека и приданое даст.
Вот только работник вряд ли подходил для этого дела. Такой же бедняк, как и она.
Говорят, с милым и в шалаше рай, но это летом, а остальное время чтогоре горевать в нужде и холоде? Нет, уж если суждено ей побывать замужем, думала девушка, то только за таким, как Иван Соколов: чтобы собой ладен, мастеровит, а если надо, то и воином может стать, защитником.
Если бы посватали ее за такого пригожего молодца да приданое дали, тут бы Феклуша и расцвела. Но разве бывает такое? Вряд ли. Удел таких, как она, искать себе ровню. А значит, Тимоша для нее всем подходит и если посватается, то ерепениться грехнадо давать согласие, а добра наживать придется совместно.
С такими думками она перешагнула порог келейки старца Галактиона.
Можно к тебе, батюшка? девушка в ожидании встала на пороге.
Заходи, голуба моя. С чем пришла, рассказывай, добродушно приветствовал ее Галактион.
Исповедаться пришла, тяжело на душе у меня, негромко начала Феклуша. Давеча хозяйка в сердцах говорила, что в городе войск мало. Неровен час, враг лютый нападетне совладать с ним будет. Она даже работников хочет в дозор ставить. Страшно мне.
Чему бытьне миновать, ответил Галактион. С кротостью принимай, дитя, неотвратимое, ибо все в руце Божией.
Так будет что или нет?
Сказано: что будет, то и будет, и град падет, и стены рухнут, и вороны над пепелищем кружить будут, не многие спасутся и станут потом сказывать, как дело было.
А ты спасешься?
Да разве ж обо мне речь?
А я, а наши, Соколовы?
Говорю же, все в руце Божией! Молиться надо, Господь милостив, вдруг да пошлет избавление. Но молитва до Господа идет долго, если она одна, а если много, то быстрее, так что молитесь все за избавление града Вологды от бедствия.
Скажи, батюшка, а почему ты себя сковал железами? Я видела, так татей сковывают, чтобы не сбежали, а ты же не тать? снова спросила Феклуша.
Христа тоже сковывали, когда на смерть вели, я иду его путем.
Значит, и тати тоже?
Глупая ты еще, Феклуша! Разумей: одно дело по своей воле на себя железа наложить, другоепо воеводской. Я веригами спасаюсь, а они тяготятся Соображаешь?
Да, смекаю.
Я, когда помоложе был, с легкостью эти железа носил, а теперь устарел, тяжело бывает и руку поднять.