Я охаю, а Эшлин хихикает, закрывая рот рукой.
Девочки нервно перешептываются. Ренни оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что мисс Кристи еще не возвращается, и резко говорит:
Я разве сказала, что закончила?
Все замолкают.
У нас не может быть слабых звеньев. Это значит: если ваша подруга делает что-то не так, скажите ей об этом. Например, Мелани! Ты должна вызубрить три этих слова: очищение, тоник, увлажнение.
Глаза Мелани наполняются слезами, но она быстро кивает.
Я сижу и не верю своим ушам. То есть да, у Мелани плохая кожа, но разве обязательно говорить об этом при всех? Я смотрю на Эшлин, надеясь на солидарность, но она пожимает плечами и шепчет:
Не поможет. Бедняжку надо отправить к дерматологу.
Ренни указывает пальцем на Надю.
Я хочу, чтобы все посмотрели на Надины ноги. У всех должен быть именно такой тон загара. Если нет, сходите к Бекки, в салон «Мистик Бич» на Сэндтреп-стрит. Она творит чудеса.
Моя сестра светится гордостью, но скромно опускает голову.
И я говорю не только с девятиклассницами! Я вижу, как Ренни сканирует взглядом присутствующих девчонок из десятых и одиннадцатых классов. Я точно знаю, кого она ищет: Терезу Круз. Не устраивайтесь слишком удобно только потому, что вы старше. Каждая должна заслужить свое место. Я без колебаний сброшу любой балласт, если это пойдет на благо команде.
Мисс Кристи выходит из металлических дверей, я кашляю и подаю Ренни знак закругляться.
Наконец она улыбается.
Это ваш последний шанс, девочки! Если думаете, что не справитесь, лучше уходите прямо сейчас.
Никто не двигается с места.
В раздевалке только мы с Ренни. Мы снимаем форму и переодеваемся в свои вещи. Эшлин и мисс Кристи заставили остальных девчонок бегать вокруг футбольного поля.
Я натягиваю свитер через голову и говорю:
Поедем прямо отсюда к Алексу? Сегодня за обедом он был очень расстроен.
Из-за чего?
Из-за того, что мы ушли с его вечеринки, отвечаю я, и Ренни бледнеет. Я сказала ему, что мы зайдем после тренировки, чтобы убрать все украшения и привести в порядок домик у бассейна.
Рив тоже там будет?
Я кисло говорю:
Надеюсь, что нет.
Я наклоняюсь и снимаю кроссовки.
Ты слышала, как за обедом Рив, не умолкая, рассуждал о том, кто должен стать его чирлидершей? спрашивает Ренни.
Я не отвечаю, и она продолжает:
Думаю, он таким образом пытался попросить меня. В том смысле, что это же очевидно, да? Капитан для капитана.
Я стягиваю волосы в хвост.
Но разве он не провел все лето с Терезой Круз?
Ренни сухо смеется.
Ой, ну погуляли пару раз, подумаешь! К тому же ты видела ее бедра? Она едва может скрестить ноги, тем более сесть на шпагат. Ты действительно думаешь, что Рив захочет, чтобы его представляла такая чирлидерша?
Не знаю, я затягиваю хвост еще сильнее.
«Не знаю»?
Я думаю, Тереза красивая.
Ренни смотрит на меня как на сумасшедшую, но я не обращаю внимания и спрашиваю:
Ну так что, ты поедешь со мной?
Ренни закатывает глаза.
У Линди есть служанка. Мы ему не нужны.
Правильно говорить не «служанка», а
Вот только не надо читать мне лекцию по терминологии богачей! перебивает она меня, надевая топ.
Пока я снимаю носки и надеваю сандалии, сердце чуть не выскакивает из груди. Ренни собирает вещи, даже не взглянув на меня.
Рен, я знаю, ты еще расстроена из-за того, что случилось с Кэт этим утром
Не успеваю закончить, как Ренни смотрит на меня мертвым взглядом и говорит:
Как будто мне есть дело до этой психованной.
Потом она выходит из раздевалки, даже не попрощавшись.
К тому времени, как я подхожу к парковке, ее «джипа» там уже нет. Мне приходится выслеживать Эшлин, чтобы она подбросила меня к Алексу.
***
Эш подвозит меня до дома Алекса. Я с облегчением выдыхаю: машины миссис Линд нет на подъездной дорожке. Я надеялась, что ее не будет дома, а то вдруг она тоже на меня сердится.
Отстегивая ремень, я говорю:
Спасибо, что подбросила, Эш!
Без проблем, Лилс. Прости, что не могу помочь тебе прибраться! говорит она, изображая грустное лицо. Я обещала маме поехать с ней в парикмахерскую. В прошлый раз ее там постригли как старуху.
Ничего страшного, отвечаю я.
Я не рассказала ей о нашей с Ренни ссоре. Это только между нами.
Я выпрыгиваю из машины и машу Эшлин вслед. Вместо того чтобы войти в парадную дверь, иду прямо к заднему двору. Алекс сеткой очищает бассейн, пытаясь выловить из воды красный пластиковый стаканчик.
Привет! говорю я.
Он испуганно поднимает голову.
А Ренни где?
Обычно я бы выдумала ей оправдание, но сегодня просто пожимаю плечами.
Я начинаю собирать гавайские факелы и бумажные пляжные фонарики, которые мы развесили по двору. Я никак не смогу унести все это домой. Если Алекс хочет избавиться от этих вещей, ему придется меня подбросить. Хотя он все еще кажется сердитым.
Тебе достался хотя бы один из моих капкейков? спрашиваю я.
Да. Алекс сидит в шезлонге, уставившись в телефон.
Понравилось?
Ничего так, отвечает он.
Тебе попался обычный или с мармеладной рыбкой? Я положила их в несколько капкейков.
Алекс наконец-то смотрит мне в глаза.
Я съел три, и, думаю, в одном была рыбка, говорит он более теплым тоном.
Слава богу! Я слегка улыбаюсь.
Круто! Э-э пить хочется. Можно мне газировки?
Алекс кивает головой в сторону домика у бассейна.
Сходи и возьми.
Окей. Что ж, видимо, мне придется тащить все барахло домой на собственном горбу.
Домик у бассейнаэто фактически квартира Алекса, состоящая из гостиной, кухни и огромной спальни. Он обустроил его как холостяцкую берлогу в стиле Джеймса Бонда. Черный кожаный секционный диван, большой телевизор на стене, настоящий автомат с колой у бара. И у него есть кладовка с закусками, которую его мама заполняет печеньем, чипсами и всем, чего только можно пожелать.
Дверь в спальню открыта, и я вижу одну из наших пластиковых пальм, сдутую и висящую на спинке стула. Его комната обычно чистая, но сегодня здесь беспорядок. Кровать не убрана, на полу одежда.
Я иду, чтобы взять пальму, и вдруг останавливаюсь. Около кровати кучей свалена одежда, а на самом верху лежит зеленый топ. Я наклоняюсь, чтобы подобрать его.
Майка моей сестры, та, что она надевала на вечеринку, часть ее костюма рыбки. Я знаю, потому что у меня точно такая же, того же бренда, только на размер больше. На груди засохшее розовое пятноклубничное дайкири. Я его нюхаю: ром.
Выхожу из домика с майкой в руках. Увидев, что у меня в руке, Алекс широко раскрывает глаза.
Откуда у тебя Надина майка? спрашиваю я его.
О на нее кто-то что-то пролил. Я дал ей одну из своих домашних футболок, отвечает он.
Внезапно мне становится тяжело дышать.
Надя пила?
Я велела ей не пить, запретила.
Она не делала никаких глупостей, надеюсь?
Например? Типа уехать неизвестно куда и неизвестно к кому? Алекс мотает головой. Нет, ничего такого она не делала.
Кровь отливает у меня от лица. Он говорит о Наде или обо мне?
Алекс уходит и начинает загружать украшения в багажник машины. Я беру столько гавайских факелов, сколько могу унести, и следую за ним. Он ничего не говорит, и ятоже.
Глава седьмаяМЭРИ
Я сижу на кровати и рассматриваю старый фотоальбом, который нашла в подвале. С каждой перевернутой страницей я становлюсь взрослее. Вот я перед крепостью из простыней свечу фонариком себе в лицо. Это я на заднем дворе, взлетаю на качелях, сделанных из подвешенной к дереву шины; мои волосы почти белые от солнца. Тут мы с папой, у нас на головах огромные шапки из водорослей. А здесь я в столовой, играю на кларнете для родителей и тети Бэтт.
Альбом заканчивается снимком, где я позирую рядом с кустом сирени в первый учебный день в седьмом классе. На фото я стою на цыпочках и нюхаю цветы.
Неудивительно, что Рив не узнал меня утром. В то время меня можно было описать только одним словом: жирная.
Весь класс говорил о новом ученике-стипендиате. Школа Бель Харбор Монтессори на материке была очень маленькой. В седьмом классе училось всего двадцать ребят, и я была единственной с Джар Айленда. За обедом мальчишки спорили, каким надо быть умным, чтобы получить стипендию, и в этот момент вошел Рив.